Роддом, день третий
Роддом - до и послеУтро началось в восемь часов с заказов. Я перечислила мужу всё, что мне, оказывается, еще надо привезти, включая много воды, сухари, чай, еще одноразовых пеленок и пушистое зеленое покрывало - постелить между мною и деревянными матрасами. Этой ночью я хорошо осознала, что к аскетизму не готова. А на обед разрешили вареную курицу, которую я тоже и заказала. Сама тем временем налегла на бульон и остатки воды. Было велено пить два литра в день, я старалась выполнить этот наказ партии. Попутно вспоминала и запоминала, как зовут нового сына.
Нам с соседкой поставили капельницы - два литра калия, три литра глюкозы... А после этого велели вставать. С одной стороны, перспектива пугала, с другой - уже очень и очень хотелось шевелиться. А калий капался так меееееедленно. Соседка отстрелялась на полчаса раньше, и я следила за ее переходом в мир подвижных людей, давая ценные и полуценные советы, вспоминая свое прошлое и замирая на мыслях о будущем.
В одиннадцатом часу глюкоза кончилась. И мне все-таки пришлось совершить этот подвиг - встать! О да, о да, я сделала это! Теперь я могу доползти до розетки и поставить телефон заряжаться! А не так уж и больно. То есть, конечно, танцевать ча-ча-ча не тянуло, но и лечь и умереть - тоже. Отличный результат, я считаю.
Пока мы с соседкой недобитыми тараканами ползали по периметру палаты, пришла врач. Осмотр опять начался не с меня, я слушала чужие писки, ойки и потихоньку побаивалась. Собственно, это был самый страшный момент за весь период после операции - измятие живота. В прошлый раз было больно так, что мы дружно норовили выпрыгнуть из окна и убежать домой. Поэтому я боялась. А оказалось не больно вообще... В шоковом состоянии я поползла на перевязку. Кушетка в перевязочной была очень высокая, но я туда залезла без ущерба для себя и роддома. Легла, давай снимать бандаж...
- О, как ты бодро мостик делаешь! - порадовалась медсестра. - Как будто сегодня выписываешься!
"Заманчивое предложение, но нет, спасибо..." - мысленно ответила я.
После гимнастики и немножко - при слезании с кушетки - акробатики я напала в темном коридоре на врача, выяснила, где тут детское отделение, и побежала туда на поиски сына. Причем побежала без всяких кавычек, потому что про детеныша не было ни одной новости или даже слуху. В детском всё та же знакомая врач подтвердила, что такой-то такой-то лежит у них, но ни про анализы, ни про воссоединение с матерью она пока ничего сказать не может - документы еще не смотрела. На часах была половина двенадцатого. "Да вы тут с ума посходили, во всех больницах завтрак в семь, обход в восемь, а вы еще даже не начинали!", - бурчала я, возвращаясь в палату.
- Ишь какая шустрая, - раздалось за спиной. Меня догнала Н.Л. - Быстро бегаешь.
- Да я про ребенка бегала узнавать... И ничего не узнала, - ябедничание входило в привычку.
- Сделали ему анализы, диагноз не подтвердился. Так что все в порядке, - наконец-то пролили свет в глубины моего невежества. Вот теперь я готова была к ча-ча-ча. Детеныш здоров, ну чего еще мамке надо? - А ты на физиопроцедуры ходила?
- Нет, мне не назначили... У меня шов хороший.
- Ну и что, что хороший, все равно сходи. Быстрее заживешь, - на прощание улыбнулась врач и побежала дальше. Я послушно взяла пеленку и потопала на второй этаж - облучаться лазером. Ба, знакомые всё лица! Те же самые кушетки, те же самые аппараты и, конечно же, та же самая тетечка, которой уже семьдесят семь лет, значительную часть из которых она сидит на этих процедурах. В общем, как домой попала. Но вставать из положения лежа пока еще сложно, ух, сложно...
Список для мужа все ширился. Наконец я решила не выпендриваться и велела везти весь дом. Муж не решился спорить со злой женой и сказал: "Везу, везу...".
В половину второго педиатр наконец дошла до нас. Я танцевала уже джигу, ламбаду и народный танец мумбы-юмбы. Информацию выдали такую: ребенок умудрился где-то взять отрицательный резус, хотя вся семья у нас сугубо положительная. Ну, как сказала сама врач, он не девочка, ему не рожать. Группа, конечно же, опять моя, вторая. С сахаром все в полном порядке - был на грани только в самом первом анализе, сразу после рождения. Вот только врача насторожил результат одного нашего внутриутробного узи,
на котором Саньке нашли гиперэхогенный фокус в сердце. Потом ни разу
это нигде не подтвердилось, но тетечка была верна себе - сказала, что
так всегда, в животе потом не находят, а у уже рожденного находят,
поэтому надо сделать узи сердца. Вчера, в реанимации, она мне рассказывала, что детеныш мой внешне - ну просто вылитый сахарник, вот все приметы один к одному. Сегодня вот анализы почему-то не подтвердились, ну, тогда не сахар, но что-то с обменом веществ точно не так! А если и так, то все равно не так! Хотя, конечно, те же признаки, что у сахарников, характерны вообще для всех детей в 38 недель, но это же не аргумент, право слово... А вообще ребенок здоров, кожа розовая, голос громкий, сосать хочет чрезвычайно. Временно прописали докорм, мол, пока молоко не придет. Обещали отдать. При условии, что я буду держать его сухим, сытым и теплым. Ой, тетенька, ну не учите дедушку кашлять...
От великой радости я кинулась на бульон и уперла у соседки одну куриную ногу. Моя пища ко мне еще не приехала, а обеденное время давало о себе знать. Соседка охала и ахала, уверяя, что не справится с ребенком, если ей его сейчас отдадут. Потому что в животе дырка, а она младенцев никогда в жизни не видела, и вообще! Я готова была справляться хоть с двумя, потому что имеющийся на руках ребенок - это очень мощный стимул для выздоровления. Себя жалеть становится некогда, а если и есть когда, то без толку - все равно надо прыгать вокруг какающего и кушающего свертка.
Праздник грянул в два часа. Мне принесли сына. Насовсем. Нафсигда. Я его схватила и не отпускала. Вынула из казенных пеленок, которых получился целый стратегический запас. Переодела в Женьковый костюм лесного эльфа. И пошло сплошное умиление...
К половине четвертого Сашка понял суть процесса кормления. Не то чтобы он много ел, да и грудь брал всяко-разно... Но от груди было не оторвать! За полчаса он насосал маме полноценный четвертый размер. И не давал спускать себя с рук. Наверное, одиноко ему было в кювезе.
В шестом часу я решила, что надо бы Сашку пощекотать... Потому что еще ночь впереди, а он спит и спит. И снится ему, что он ест. Но просыпаться сын не хотел, поэтому я приняла более мудрое решение: легла рядом и тоже отрубилась.
В шесть начались обязательные уколы - окситоцин, цефтриаксон, кетонал... В попу, еще в попу, в живот... По роддомовским коридорам ковыляли в разные стороны подбитые женщины. Но, надо сказать, кетонал действительно помогал. А уж действие окситоцина чувствовалось вообще замечательно. Зато потом был первый ужин, настоящей молочной рисовой кашей! Вкуууусно. Маааало.
В восемь нас сводили на эхо. Врач смотрел долго, пристально, и так, и эдак. Я могла только разобрать, что сердцебиение ровное. В итоге оказалось, что у Саньки не закрылись сосуды, которые должны работать только внутриутробно, поэтому в нем сейчас работают две системы сразу. Я ни черта не поняла, что это значит, насколько плохо и как себя вести... Велели повторить обследование через неделю.
Пока я была вся в раздерганных чувствах, Санька не желал лежать в кювезе, отплевывался от суррогата в виде соски, возмущался на каждый попис и попук и совсем никак не какал. А старший сын требовал, чтобы папа бррр мама. То есть привез домой, хватит уже шляться где-то. Маме тоже хотелось домой, спать и ничего не думать. И тут я внезапно поняла, как успокоить младшего. Одна пеленка, одна минута делов - и сын познал дзен и счастье, засопев довольным кулечком. Моя жизнь обрела смысл.
И тут, чтобы я не расслаблялась, мне вкатили клизму! Полноценную такую. Впрочем, я была только рада, потому что кишечник начал намекать на что-то еще минувшей ночью. В общем, на эту тему у меня вывод один: никакого домашнего самоочищения, доверьте себя профессионалам!
Спать ночью отдельно от мамки ребенок отказался. С мамкой спал неплохо, только просыпался от храпа соседки. То есть вы понимаете, законы больницы работают настолько четко, что даже в заведении, где лежат только молодые женщины и девушки, в двухместной палате у вас все равно непременно будет храпящая соседка. Причем храпящая всю ночь, на разные лады и очень громко. В сочетании с твердой кроватью (не сильно помогло даже пушистое покрывало) и ребенком, не позволяющим раскинуть руки-ноги, как надо... Спасала только общая измотанность организма, благодаря которой я на часик засыпала в любой позе и под любые звуки. Домой хотелось.