Роддом, день первый

У всех первый день в роддоме - это встреча с ребенком и начало новой жизни. Но я - птица гордая и особенная, поэтому свой первый день в роддоме провела на диванчике. В валенках. Иногда спя.

В общем, как положено, приехала я к половине десятого на курс молодого бойца. Муж меня у дверей высадил и, пока еще не дергая глазом, укатил на работу. А я поползла сдаваться.

- Вы с направлением? - спросила меня медсестричка за приемной стойкой.

- А то, - сказала я и протянула ей бумажку.

- Ну, переодевайтесь вон там в больничное.

- Шо?.. - тут я растерялась. Потому как была такая вся в Дольче, обычной одежде и с сумкой, в которой лежали только пеленка и документы. Мне так врач моя велела, между прочим. И даже несмотря на очень большие размеры пеленки, завернуть в нее взрослого бегемотика мне бы не удалось. А я сейчас очень, очень взрослый бегемотик.

- У нее операция завтра, она домой ночевать пойдет, сегодня только наверх поднимется и обратно спустится, - объяснил медсестричке медбрат, Андрей, профессионально переведя то, что я пыталась объяснить на пальцах и с помощью щелканья клювиком.

- Да! - радостно подтвердила я.

- Ааа... - сказала медсестра. - Ну, все равно раздевайтесь там! Куртку снимите...

Окей, я перевесила куртку с простой вешалки в почти полноценную гардеробную, рассыпала по стойке ворох своих документов и полулегла сама сверху. К стойке, конечно, прилагался специальный барный стул с широким сидением под беременные попы, но я решила туда не лезть. У меня по плану роды только завтра, сегодня я еще хочу пожить.

Уже быстро нравящийся мне Андрей забрал у меня все документы. Обратно ко мне вернулся только паспорт, а вот обменка, родовой сертификат, почти все мои узи и даже полис остались там, в медленно, но верно заведенной на меня папке. Я всхлипнула, провожая навсегда такую кучу информации о своем ребенке, и заполнила еще пару бумажек. Или тройку. Или сколько там. Очень, очень много бумажек, в общем... Радовала мысль, что я тут не рожаю и могу стоять как угодно долго и даже в любой позе. Детеныш блаженно спал.

Наконец бумажки были переданы дальше - медсестре Аюне, которая увела меня в отдельный кабинет и внесла в протокол еще больше подробностей. Скажу честно, вопросы "какого числа были первые шевеления?" и "какого числа же начались отеки?" поставили меня в тупик. Не знаю, как девушка переформулировала для отчетности мое "Ой...", но она явно не первый раз сталкивалась с беременным мозгом. Пока она писала, я философски смотрела на стоящее тут же кресло для осмотра и понимала, что туда меня можно будет поднять только домкратом. Сама не влезу ни за что. Домкрата у медсестры не оказалось и, вместо кресла, она сдала меня Андрею, который повел меня дальше. С последней надеждой уточнив, нет ли у меня хотя бы тапочек. Мне стало стыдно, но тапочки от этого в сумке не появились, и на третий этаж, в отделение патологии беременных, лифт доставил меня все в тех же валенках. К слову сказать, жарко мне в них за весь роддом ни разу не стало...

Здесь очередная медсестра Кристина рассказала мне, что если пойти прямо, направо и еще направо, то там можно собрать один анализ, а если потом пойти налево, прямо и еще налево, то там она возьмет у меня другие анализы... Тут мимо пробежала моя врач.

- Мочу несешь? - прозорливо спросила она. - Как дела твои?

- Да вот, - говорю, - почка слегка болит...

- До завтра-то доживем? - решила уточнить врач.

- Да конечно, доживем! - на полном позитиве выдала я. Врач побежала дальше.

В общем, послушно сдав пол-литра крови и банку, пардон, мочи, я уселась на диванчик возле поста - ждать, пока меня позовет анестезиолог. Диванчик был новенький, рыженький и точно такой же неудобный, как все диванчики в этом корпусе. Спинка у него находилась так далеко, что только избранные могли устроиться на нем с комфортом. Длина моих ног и общий рост не позволяют мне войти в число избранных, поэтому я улеглась на подлокотник. Ну, тоже ничего. Мимо пронесли маляльку. Я умилилась, написала мужу, муж тоже умилился. Унесенная малялька где-то в палате заквакала. Мы с мужем стали умиленно гадать, кто же будет у нас - квакушка или мяукалка. Кваканье, к слову, было определенно девочковым.

Когда у меня затекла спина, а у дивана - тот самый подлокотник, медсестра (чье имя я уже не разглядела) задумчиво посмотрела на наши терзания и решила как-то развеять ситуацию. Мне было сказано, что эластичный бинт надо будет намотать на себя с самого утра, не вставая с постели. Что приехать завтра надо будет к 7 утра, но если у меня получится сделать клизму в домашних условиях, то можно к 8. Я отчетливо поняла, что домашний унитаз мне в разы милее их казенной сантехники в незакрывающемся на замок санузле, и заверила, что буду к восьми. И вернулась на диванчик.

Утром я, как честно ожидающий анализов человек, не завтракала. С собой у меня были целых четыре бутерброда, но при одном шевелении пакетика они начинали пахнуть так, что я чувствовала себя преступницей, занесшей в стерильное медзаведение как минимум вирус чумы. Жрать хотелось. Бутерброды пахли. Анестезиолог, кажется, был не в курсе о моем существовании. После долгих метаний я поняла, что готова быть преступницей, но не готова умирать от голода, и ушла в маленький надземный коридорчик, соединяющий два корпуса роддома. Озираясь по сторонам, недоверчиво зыркая на маячащие вдалеке фигуры, я схомячила один бутерброд. Жизнь стала обретать смысл. Даже возвращение на рыжий диванчик было не так страшно.

Подождав еще (не)много, медсестра опять задумчиво посмотрела на меня и спросила:

- А вам ктг писали?..

- Нет! - оживилась я.

- Ну, пойдемте...

Я радостно поползла в указанном направлении. Как раз к этому времени Сашка прочухал, что находится в роддоме, и начал усиленно ползти к выходу. К счастью, мой организм его намерений не разделял, но пинаться, бодаться и пихаться это сыну не помешало. Сидя все было нормально, но стоило встать... А, так вот, ктг. Кресла на ктг оказались того же пошиба - с очень глубокими сиденьями. И ковыряться в нем, пытаясь найти позу, при которой тот самый - всем беременным известный - сосуд на спине не пережимается, я стала так впечатляюще, что мне дали под ноги скамеечку. Я почувствовала себя королевой.

Со всех сторон равномерно бубухали четыре дитячьих сердца. От такой идиллии я стала отрубаться. Девушки вокруг занимались тем же, особенно повезло той, которая проходила процедуру лежа на кушетке. Если бы лежачее место досталось мне, разбудить бы меня смогли уже только завтра в операционной.

После ктг я вернулась к старому, доброму, рыжему другу. Время неумолимо ползло к полудню, мимо достаточно вяло ползал персонал, вслед за ним ползали девочки, девушки и даже тетеньки в халатах... Я поняла, что больше так не могу, и закрыла глаза. Твердая стенка, неформатный диванчик, грузчики с каким-то шкафом... Всё это меня больше не касалось, ибо я назло всем - спала! Ну ладно, дремала, лениво открывая один глаз на особо громкие звуки.

Проснулась я очень вовремя! Возле сестринского поста стояла моя врач.

- Устала уже? - спросила она. Я зажмурилась и закивала. Потом быстренько сползла ей навстречу.

- А вот можно вас на минуточку, у меня два вопроса...

Два вопроса были тут же решены - касались они присутствия папы на пороге операционной и оплаты всего этого безобразия. После чего врач ушла, сказав, что попытается таки прислать ко мне анестезиолога. И о чудо! Через две минуты надо мной навис колоритный мужчины с седой волосатой грудью. Уточнив, я ли ему нужна, он увел меня в другой коридорчик, со столом. Здесь в мой протокол занесли еще немножко информации, дали подписать еще две бумажки, сводили послушаться стетоскопом (сначала мне было неловко раздеваться в процедурном кабинете с совершенно стеклянными стенами, но потом я вспомнила, что нахожусь в роддоме, за стеклом - одни женщины... И тогда я решила постесняться самого анестезиолога. А что бы нет-то, в самом деле, ага). Дали инструктаж - сколько есть, когда пить, что надеть, а что снять. Спросили, есть ли вопросы. Я ответила, что инструктаж был совершенно исчерпывающим... И была отпущена на волю.

Отписалась мужу, совершенно сама нашла лифт, спустилась на первый этаж, забрала куртку, начала одеваться... И тут в приемник привезли женщину на каталке. Женщина лежала молча и вообще со спокойствием танка, врач скорой объяснил, что у нее схватки уже 1-2 минуты... Тут женщина слегка застонала. Окружающие ее выслушали, врач продолжил - мол, беременность третья, говорит, уже потуги начались.

- Аааа!!! - издала женщина крик, который я не могу передать на письме. Народу вокруг стало значительно больше. Я промахнулась мимо рукава.

- Тихо-тихо, давай на бочок... - начала спасательную операцию одна из зрительниц в форме.

- Аааа!!! - повторила женщина значительно громче и выразительнее. - Лезет!

Я цапнула сумку и выбежала в холл. Не то чтобы меня можно было удивить криками рожениц... Но, пожалуй, я послушаю что-нибудь другое! В холле было тихо - видимо, женщину быстро увезли в родзал, подальше от стайки беременных, ждущих консультационного приема в трех метрах от события. Я села на очередной рыжий диванчик - и сожрала второй бутерброд! О дааа.

Приехавший муж уже был несколько вздрюкнут, взбудоражен и хихикающ. Я провокационно спросила, че это он. Супруг честно ответил, что завтра ему предстоит бегать по потолку, так что он уже разгоняется.

А за все это время - с половины десятого до половины первого - в роддоме родился всего один детенок. Причем девочка. И теперь их на 71 штуку больше, чем мальчиков.