Художественная гимнастика: характер, воля и красота!!!
Мы сидели за ланчем, когда моя дочь как бы между делом упомянула, что она и ее муж подумывают о том, чтобы "завести полноценную семью".
«Очень трудно быть взрослой и невозмутимо гнуть свою линию, когда окружающие тычут в вас с ребенком пальцами и рассказывают вам, как плохо ведет себя твой ребенок и как плохо ты его воспитываешь.
Первая - это осторожная Ксюша, а последняя - бесстрашная Еся)
Куда мы спешим? Мамы трехлеток обеспокоенно спрашивают друг друга: «Вы уже читаете «Волшебника Изумрудного Города»?» И, конечно, они читают. Про Волшебника, про Питера Пэна, про Нильса, игнорируя факт, что эти книги рекомендованы для младшего школьного возраста. Отчасти взрослых можно понять: сейчас, в период расцвета детской литературы, существует огромный выбор хороших книг и хочется охватить как можно больше. Тем более, можно выбрать издания на любой вкус: сокращенные, адаптированные, с картинками на каждом развороте, которые привлекут детское внимание. А то, что текст остается текстом не для трехлеток – что ж, это понятие индивидуальное. Ведь ребенок слушает! ★С магазинной полки маняще смотрит яркий контейнер с "Лего", и вместо обыкновенной матрешки или кубиков мы покупаем набор деталей «от полутора до пяти», ведь малышу вот-вот исполнится полтора. С активной родительской помощью ребенок несколько раз соединит разноцветные детали в башенку, но в остальное время "Лего" будет лежать без дела. Пройдет пара лет, малыш найдет в ванной три бельевые прищепки и продемонстрирует маме с папой самодельную птичку: так родители узнают, что ребенок дорос до конструирования. Скоро и "Лего" пригодится. ★Школа тоже предъявляет к детям повышенные требования. Поступая в первый класс, желательно знать программу первого класса. Сторонники раннего развития без устали напоминают о том, что детский мозг наиболее восприимчив и способен впитывать огромные объемы информации в самом юном возрасте, а согласно названию нашумевшей книги – «после трех уже поздно». ★Урок в группе «от двух до трех лет» в одном из детских центров делится на три части: развивающие занятия, физкультура и творческие игры. Маленького Тимура интересует только сухой бассейн. Едва мамы с детьми рассаживаются за столом, и педагог предлагает малышам потрогать карточки с буквой и назвать предметы, начинающиеся на эту букву, Тимур спрыгивает со стула и устремляется в спортивный зал. Его не интересуют ни лепка, ни буквы, ни паззлы, ни стишки. ★Красная от стыда, мама идет за мальчиком и водружает его обратно на место, ей хочется, чтобы сын сидел тихо и выполнял задания, как остальные. Когда после нескольких посещений педагог мягко намекает ей, что в силу личных особенностей характера Тимур пока не готов к такому формату развивающих занятий, мама обиженно заявляет: «Может, его просто не смогли здесь заинтересовать? Мы поищем другой центр». ★А если все, что нужно мальчику в два с половиной года – не азбука и загадки, а детская площадка с горками, лабиринт, песочница, домашний спортивный уголок? Не зря ведь так рвется Тимур в этот несчастный сухой бассейн и готов полтора часа в нем купаться, кидать шарики туда-сюда и визжать от удовольствия. Может быть, дома выброса энергии и активной игры не происходит? ★Все более популярным становится способ отмечания детского дня рождения в кафе, боулинге, аквапарке. Это удобный и веселый вариант для школьников, любящих шумные игры на большой территории, но довольно странный выбор праздничной площадки для 3-4-леток, которые в этом возрасте часто прячутся за родителей, долго раскачиваются и могут испугаться переодетых аниматоров. ★По словам одной из мам, присутствовавшей на дне рождения, где главной героине исполнялось три года: «Детей два часа развлекали клоуны, так что они ни разу не подбежали к родителям, и мы могли спокойно пообщаться за столиками». Получается, для родителей цель детского дня рождения – спокойно пообщаться? А в чем радость праздника для малыша? ★Куда мы торопимся? Какую ускоренную программу социализации хотим пройти с детьми? Может, стоит ненадолго остановиться, насладиться моментами детства и дождаться, когда до некоторых вещей ребенок дорастет? ★Можно настойчиво, сквозь слезы и ругань добиваться того, чтобы годовалый малыш ходил на горшок. А можно дождаться 2-2,5 лет, когда он сам спокойно его освоит. Можно несколько месяцев показывать ребенку карточки с буквами и гордиться тем, что к двум годам малыш называет 26 букв алфавита. А можно повесить дома плакат с азбукой и выучить веселую песню про буквы за несколько дней, когда ребенку будет четыре. ★У каждого свой темп развития. Один ребенок быстро бегает в год, а другой делает первые шаги ближе к 15 месяцам. Кто-то увлеченно играет с буквами и цифрами и в один день без помощи каких-либо методик осваивает самостоятельное чтение, а кого-то буквы заинтересуют лишь на подготовительных занятиях к школе, зато к этому времени он уже два года будет кататься на горных лыжах и двухколесном велосипеде. ★Севу отдали в школу в 4,5 года. Вообще-то, в первый класс по возрасту должен был идти его старший брат. Но, глядя на Севу, который в четыре года умел хорошо читать, знал цифры, цвета, геометрические формы, логически мыслил, без проблем отыскивал отличия на картинках и умел составлять связный рассказ по иллюстрациям, родители подумали: «А что, если?» Сделав ставку на одаренность, Севу зачислили в первый класс вместе со старшим братом. Он учился на четыре и пять. Ни оценки, ни поведение на уроках не вызывали вопросов у учителей. Но удивительнее всего было то, что Сева ничем не выделялся и в лучшую сторону: не раскрывал особенных способностей, не выдвигался к участию в олимпиадах или творческих конкурсах. Он просто не отставал. К средним классам разница стала заметной. Сева был самым маленьким по росту и комплекции в своем классе. Ему стало сложнее, чем другим, общаться со сверстниками, было видно, что они опережают его как в физическом, так и в психологическом развитии. Чувствовалось, что мальчику не хватает житейского опыта, чтобы глубже понять некоторые предметы. После девятого класса Сева поступил в колледж, но учиться в нем не смог. Он оказался маленьким в среде не знакомых ему больших. Сделав перерыв в год, Сева вернулся в школу. Его приняли в десятый класс того набора, в котором когда-то Сева должен был учиться, если бы пошел в школу с семи лет. Дальнейший жизненный путь он продолжил уже со своим звеном. ★Детство экстерном – это эксперимент, результат которого не предсказуем. Это отнимание игры, прыжков на кровати, сотни слепленных куличиков, сна до скольки угодно в пользу серьезных кружков, развивающих занятий, подъема по будильнику, загруженного дня. Сложно это признать, но зачастую торопливое развитие – это просто родительские амбиции и боязнь не успеть за другими. ★Только получается, что конечной целью такого эксперимента становится парадоксальный результат: ребенок, который как можно скорее все узнал, многое попробовал и очень быстро вырос. И, возможно, пропустил свое детство. Лена Чарлин
Повяжу я ленту
Вкруг твоей головки,
Гладкой, как коленка,
Скользко и неловко..
Дни пройдут за днями,
На пушистой челке
Посажу я нежно
Крошечку-заколку..
А когда кудряшки
Защекочут спинку,
Соберу я хвостик
Мягкою резинкой...
Встану утром рано,
Заплету я в косу
Завиток упрямый,
И наступит осень..
Непокорный ежик
Стриженых волос -
Вот и первый дождик,
Время бурь и гроз...
Солнца свет струится
Нитью золотой,
Я накрою кудри
Белою фатой..
Челки да кудряшки,
Годы промелькнули,
Тройни и двойняшки -
Вот я и бабуля...
Повяжу я ленточку
Робко и неловко,
Нет дороже девочки
С лысенькой головкой..
Врач (хмуро): Верьте. Выдержит Ваш мальчик.
Она дырявит взглядом пол больничный:
- Да, да, я верю… (Свято! Безгранично!)
-Скажите, разве может быть иначе?
- Простите, я не Бог. (Присела б что ли…
Стоит, как воин, на дневном дозоре.
Глаза воспалены: в них плещет море
Невыплаканных слёз и жгучей боли).
Затем они молчат. Молчанье душит,
Ложится чёрной тенью им на лица.
Она в тиши пытается молиться.
Её мольбы б сейчас – да Богу в уши.
…
В палате номер пять – кудрявый Колька.
В прозрачных трубках щупленькое тело.
Она в дверях маячит то и дело:
- К нему нельзя? Мне подождать? А сколько?
Бредёт к окну. Глазеет на осины,
Больничный сад, зарёванное небо.
Ей хочется быть сильной, только где бы
И как суметь набраться этой силы?
Клокочет сердце – где-то в горле скачет.
У горя нет границ. У боли – меры.
Что ж… Он обычный врач. Осталась вера.
Она, конечно, верит. Как иначе?!
…
Врач (ассистентам): Дальше – сами.
- Ладно.
Стянул перчатки с рук - швыряет в урну.
Он истощён. Ему немного дурно.
Он, выйдя из больницы, курит жадно.
Спустился в сад… Она ль бредёт навстречу? -
Трясётся вся от холода и страха.
Идёт к нему, как смертница на плаху,
Ссутулив скорбно худенькие плечи.
Как мало слов! (В мозгах – сплошная каша).
Он мнёт окурок. Речь готовит долго.
Он хочет рассказать ей – с чувством, с толком.
Но выдаёт: «Пацан живой, мамаша».
…
- Дим Димыч, Вы должны увидеть! Лично! -
Медсёстры сбились в стайку у окошка.
- Ну что ещё? – Он раздражён немножко.
(Как-будто он не видел сад больничный!)
Но всё ж идёт к окну: в холодном свете
Цепляет взглядом дуб, на нём – кормушку,
Скамью, асфальт и… Колькину игрушку
(Ведь он не расставался с зайцем этим!)
Сердитый взгляд теплеет понемногу:
Там и цветы! С какой же это стати?
И рядом с зайцем надпись на асфальте:
«Пусть Вы не Бог, но точно врач от Бога!!!»
…
Врачу не спится. Колькин заяц – рядом:
Облуплен нос, потрёпана мордашка.
Врач (хмуро, зайцу): Знаешь, в пятой - Дашка…
Ведь я ж не Бог! Но что поделать? - Надо…
Малыш катнул – машинка ударилась мне в ногу. Он подошёл, поднял игрушку. Глянул на дверь:
- Она умрёт?..
Я прижал его к себе, погладил:
- Что ты, сына… доктор вылечит.
Он снова принялся за машинку.
Дверь открылась, жена бросилась навстречу:
- Ну?!
Врач снял повязку:
- Ваша кровь не подходит… - жена осела на лавку. Я тронул его руку:
- И… моя?
- И ваша, - доктор глянул на сына, тот крутил машинке колёса. – Будь она постарше… Девочке два года – я не рискну.
- Доченька, - заплакала жена.
- И что? – в груди захолодело.
- Не знаю, - врач достал сигарету, чиркнул зажигалку, та сверкнула, но – без пламени. Он чиркал и чиркал, потом смял сигарету, отшвырнул... - Чёрт! – Снова посмотрел на моего сына: - Сколько мальчику?
- Пять…
- Его подходит.
- Но, - я достал свои сигареты, протянул врачу зажигалку, - он же маленький. Разве можно? Вам разве разрешат?
Он, наконец, прикурил.
- Нет. Не разрешат. – Затянулся. – Если спрашивать будем…
Машинка кувыркнулась на пол, нам под ноги. Сынок подошёл, поднял.
- Иди, Серёжа, иди.
Малыш вернулся к лавке.
- У вас написано, - доктор кивнул на сына, - он этим переболел, так?
- Да.
- Значит, есть иммунитет. Если перелить девочке его кровь – поможет. Переливать надо сейчас. Иначе…
- Иначе?
Он затушил окурок:
- Ваша дочь умрёт.
Жена вытерла слёзы, кивнула. Мы подсели к сыну, я взял его за плечи:
- Сережа…
- Что, Лизочке плохо?
- Да. Но доктор сказал, как ей помочь.
- Как?
Жена обняла:
- Понимаешь, ты тоже болел этой болезнью. Теперь у тебя есть иммунитет.
- А что это?
- В твоей крови есть такие… в общем, если Лизочке дать твою кровь, она выздоровеет.
- Мою кровь?.. – глазёнки расширились. Я взял его на руки:
- Ну… страшно, да. Но ты – мужчина, так ведь?
- Так… А что мне будут делать?
- Ляжешь, кольнут в руку, и – всё.
- Всё?..
- Больно не будет.
Малыш опустил взгляд. Мы с женой переглянулись, она прильнула к сыну:
- Сереженька… Прошу тебя.
Он повертел машинку, вздохнул, еле слышно:
- Хорошо. – Протянул машинку мне. – Лизочке отдай. Когда выздоровеет.
Они лежали рядом: мертвенной бледности Лизочка и Серёжа. Я держал сына за руку, жена стояла рядом с дочерью. Детей соединяли трубки: Серёжина кровь несла Лизочке жизнь.
Серёжа посматривал на сестру. Чем дальше, тем сильнее сжимал мою руку. Я тоже не сводил глаз с дочурки. Казалось, румянец тронул её бледность. Я всмотрелся – девочка шевельнула губками… жена вскрикнула.
- Та-ак! – врач быстро набрал что-то в шприц, подбавил в Лизочкину капельницу. – Вот и хорошо, - глянул на Серёжу, – вот и молодец! Вот это братишка, я понимаю!
Доктор выключил аппарат, отсоединил трубки. Лизочка тихо постанывала – отживела! – её быстро укатили, жена бросилась следом. Мы с Сережей остались – он, бледный, цепко держал мою руку своей, холодной, с испариной в ладошке…
- А когда я умру?
- Что?
- Ну, теперь, без крови… я же умираю?
- Ты… Да ты что?! – я сжал его ладонь. – Ты думал, что умрёшь?!
Слезка покатилась по его щеке, он вытер:
- А разве… нет?
Я вынес его на руках, усадил на лавку:
- Как себя чувствуешь?
Он вяло пожал плечами:
- Нормально.
Я достал машинку:
- Сам отдашь.
Он катнул, машинка ударилась мне в ногу. Подошёл, поднял:
- Ей куклы нужны, - улыбнулся. - Зачем ей машинка?
автор Волеро Дивус