Читаю книгу Мендельсона "Как вырастить ребенка здоровым вопреки врачам"
Что-то я в полном ступоре от прочтения этой книги. А как вам девочки? Я буду выкладываь главы, а если кого интересует давайте обсудим?
ВСТУПЛЕНИЕ
Я не написал бы этой книги, если бы не был убежден, что в американской педиатрии, равно как и в других областях медицины, дела обстоят не лучшим образом. Это вовсе не означает, что врачи менее честны или лишены способности к состраданию, как остальные люди. Просто недостатки изначально заложены в самой медицинской философии. В сути учения, а не в личности тех, кто обучается.
Врачи не преступники. Они жертвы системы, как и их пациенты. Они первыми страдают от увлечения медицинской школы вмешательством вместо предупреждения, лекарствами и технологиями, бессмысленными ритуалами, обычаями и эгоистическим врачебным поведением. Все эти подходы запечатлеваются в сознании каждого студента, прошедшего строгую и часто бесполезную программу подготовки. По завершении учебы головы молодых специалистов до такой степени набиты регламентированной глупостью, что для здравого смысла там просто не остается места.
Я не делаю исключения для себя, когда критикую педиатров. Я признаю, что, начиная свою практику, верил в большую часть того, чему меня учили, и за это моим пациентам пришлось расплачиваться в течение многих лет. К счастью, возможно благодаря тому, что я сам начал учить студентов-медиков, я научился сомневаться во многих вбитых в мою голову медицинских принципах, подозревая каждое вновь появлявшееся лекарство, хирургическую процедуру, любое медицинское нововведение. Вскоре я действительно обнаружил, что по большей части эти новинки не выдерживали серьезной научной критики. Удивительно высокий процент «чудо-средств» и «революционных процедур» исчезал, как только выяснялось, что вреда от них больше, чем пользы.
В своих предыдущих книгах «Исповедь еретика от медицины» и «Мужская медицина: как врачи калечат женщин» я старался предупредить читателей об опасностях слепой веры в американскую медицину. Но у меня никогда не было цели отговорить их от обращения за необходимой медицинской помощью. Невзирая на пробелы в образовании и навыках, врачи все же спасают жизнь и делают больных людей здоровыми. Лучше всего это у них получается в случаях, когда без медицинского вмешательства действительно не обойтись, хуже всего – когда их просят (или учат) лечить людей, которые не больны.
Я написал эти книги, чтобы дать представление о недостатках медицинской системы и защитить людей от ненужного и опасного медицинского вмешательства. Вместе с тем я рассудил, что если пациенты начнут сомневаться в предписаниях своих врачей, не исключено, когда-нибудь в них засомневаются и сами врачи.
Возможно, это не более чем совпадение, но появились убедительные свидетельства того, что эти цели достигаются. За имеющийся прогресс стоит поблагодарить и других критиков внутри и вне моей профессии. Многие врачи вынуждены усомниться в своих убеждениях под воздействием средств массовой информации и самих пациентов. Об этом я часто слышу от коллег. Да и опросы врачей убеждают, что все большее число пациентов отказываются принимать их мнение за истину в последней инстанции.
Пациенты больше не преклоняются перед своими врачами, они стали менее покорными и покладистыми. В сознании многих из них врач перестал обладать научной непогрешимостью. Ему все чаще приходится искать убедительные ответы на трудные вопросы о прописываемых лекарствах, заказываемых анализах и рекомендуемых операциях. Когда врач постоянно вынужден искать несуществующие аргументы в свое оправдание, результаты превосходят все ожидания.
Немало моих коллег приветствуют эти перемены, другие приходят в замешательство, когда им не удается оправдать многие из лекарств и процедур, шаблонно назначавшихся в прошлом. В любом случае широкая осведомленность о недостатках традиционной медицины приводит к конструктивным переменам. Когда врач сомневается в собственном образе действий, он объективно пересматривает многое из того, чему его учили, и уделяет больше внимания предотвращению заболеваний вместо вмешательства. А это благоприятно сказывается на здоровье пациентов.
За последние несколько лет произошло много реформ, представляющих собой запоздалое признание. Признание того, что побочные эффекты некоторых лекарств опаснее заболеваний, которые они должны излечивать. Что хирургическое вмешательство без жизненных показаний не всегда необходимо и всегда опасно. Что зачастую риск рутинных анализов, рентгеновских и иных исследований опаснее тех болезней, которые они призваны обнаруживать. Мы должны благодарить эти последние несколько лет. Благодарить за то, что пострадала репутация целого ряда излюбленных медицинских процедур, подвергнутых критической публичной проверке и не выдержавших ее.
Один только сухой перечень этих перемен не может не обнадеживать. Вот этот список.
Американская академия педиатрии рекомендовала прекратить рутинные снимки грудной клетки при госпитализации детей, тем самым молчаливо признав потенциальный вред кумулятивных* доз облучения.
* Кумуляция – накопление в организме и суммирование действия некоторых лекарственных веществ и ядов, приводящее иногда к серьезным осложнениям. (Прим. ред.)
• Эта академия пересмотрела также свою позицию в отношении массовых туберкулиновых проб, оставив их в неприкосновенности лишь в районах высокой заболеваемости. Надеюсь, что это будет первым шагом к упразднению всех опасных и ненужных массовых анализов и прививок, которые приносят больше пользы проводящим их врачам, нежели их пациентам.
• Американская медицинская ассоциация отказалась от рекомендации ежегодных медосмотров для всех здоровых людей.
• Американское общество борьбы с раком больше не рекомендует выполнение ежегодных мазков по Папаниколау. Был даже период, когда оно не рекомендовало регулярных массовых маммографических исследований. Позже это общество вновь изменило свое решение – без всякой мотивировки, если не считать таковой жалобы безработных радиологов. Теперь утверждается, что маммография раз в один–два года безопасна и чуть ли не обязательна для женщин от сорока до пятидесяти лет, не имеющих симптомов.
Это противоречит инструкции Национального института рака от 1977 года, в которой накладываются ограничения на радиологические исследования для женщин этой возрастной группы, если в их личном или семейном анамнезе присутствует рак молочной железы. На мой взгляд, ежегодные маммографии для женщин, не имеющих тревожных симптомов, являются формой сбывающегося диагноза. Если проводить их регулярно в течение длительного времени, они как раз и приведут к тому самому раку молочной железы!
• Массовые снимки грудной клетки, когда-то считавшиеся столь необходимыми, что создавались мобильные рентгенологические станции для обеспечения повсеместного охвата, ушли в прошлое.
• Хотя фармацевтическая индустрия продолжает выпускать новые лекарства, у пациентов растет беспокойство по поводу их злоупотребления. Поэтому таких препаратов прописывается не так много, как раньше. Число случаев, в которых назначались новые средства, в 1980 году по сравнению с 1974-м уменьшилось на 100 миллионов. Возможно, вследствие этого фармацевтические компании оказывают все большее давление на Администрацию по контролю за продуктами и медикаментами, требуя разрешения рекламы рецептурных средств не только среди врачей, но и среди покупателей,
• Упало число выписанных рецептов на транквилизаторы – со 104,5 миллионов в 1970 году до 70,8 миллионов в 1981-м. Использование валиума – лекарства, ставшего причиной большого количества смертей от передозировки, – сократилось в 1975 году наполовину от пикового уровня в 62 миллиона рецептов.
• Число рецептов на снотворные средства за один только 1980 год сократилось с 40 миллионов до 21 миллиона.
• Есть статистика, подтверждающая, что все больше женщин отказываются от гормональных и внутриматочных контрацептивов из-за реального риска нанести вред своему здоровью.
• Несмотря на то, что акушеры и педиатры по-прежнему должным образом не поощряют грудное вскармливание, женщин, кормящих грудью, становится больше. Это во благо и матерям, и их детям.
• Акушерские врачебные процедуры подвергаются критике и пересмотру, и намечается медленное, но верное движение к естественным и даже домашним родам.
Эти замечательные перемены в традиционной медицинской практике показывают, что медицина реагирует на растущую критику. Однако в педиатрии, моей специальности, все обстоит иначе. Здесь практически все остается неизменным и незыблемым. На страницах этой книги я намерен подвергнуть педиатрию такому же критическому анализу, какому в моих предыдущих книгах подверглись другие области медицины. Но поскольку педиатрия – моя профессия, которую я практиковал и преподавал более четверти века, я решил пойти дальше простого обличения недостатков. Я даю советы родителям, как избежать риска ненужных вмешательств и связанных с ними расходов, в то же время обеспечивая лечение и уход, необходимые для здоровья их детей.
Не претендуя на энциклопедический размах, я предлагаю конкретные советы на случай возможных угроз здоровью ребенка от момента зачатия до того дня, когда он покинет родительское гнездо. Родители научатся распознавать, когда он серьезно болен и в каких случаях звонить врачу не стоит; получат методику, дающую ответ на вопрос, действительно ли необходимы и безопасны прописанные их детям средства.
Располагая этой базовой информацией, любой из родителей сумеет принять большее участие в поддержании здоровья своих детей. Это не означает, однако, что им придется выполнять функции врача, плохо делая то, что врач сделает хорошо. Врачи, невзирая на издержки образования, владеют все же некоторыми техническими приемами, которые родителям лучше не пытаться применить самостоятельно.
Моя книга научит тому, что необходимо знать при большинстве болезней, переносимых ребенком; она научит распознавать ситуации, когда благоразумнее воспользоваться опытом врача. Если вы внимательно ее прочтете, большинство ваших сомнений и страхов по поводу здоровья ребенка рассеются. И вы сможете подготовить своего ребенка к долгой, здоровой и счастливой жизни!
1. БОЛЬШИНСТВО НЕПРИЯТНОСТЕЙ ПРОХОДИТ ПОД УТРО
Эта книга адресована родителям, которым нужен совет, как вырастить детей здоровыми. Моя цель – научить вас распознавать, когда ребенок нуждается в помощи врача, а когда медицинского вмешательства следует избегать, поскольку оно способно больше навредить, чем помочь. Я также намерен предупредить вас об опасностях, таящихся в многочисленных лекарствах и всевозможных анализах, рентгеноскопии и других процедурах, которые, вполне вероятно, захочет испробовать на вашем ребенке педиатр. Это может вредно отразиться на детском здоровье.
Педиатрам дано одно существенное преимущество перед другими врачами: они имеют замечательных помощников – родителей, беспокоящихся о здоровье своих детей больше, нежели о своем собственном. Над этим нам всем стоит задуматься.
Если среди ночи вы проснетесь из-за того, что голова раскалывается от боли, что вы будете делать? Вероятнее всего, примите аспирин, а наутро встанете в добром здравии. Представьте, что от того же глубокой ночью проснулся ваш малыш. Первой вашей мыслью будет как можно скорее дозвониться до педиатра. Если его телефон не переключен на автоответчик, я уверен, что вы услышите: «Температуру измеряли?». Затем, независимо от вашего ответа, врач скажет: «Не думаю, что вам стоит беспокоиться. Дайте аспирин, а утром приведите ребенка ко мне на прием...». Вы вешаете трубку, уже сожалея о звонке, даете своему Джимми аспирин, и он вскоре засыпает, как и вы сами. А поутру с облегчением обнаруживаете, что Джимми бодр, здоров и требует завтрака. Покормив ребенка, вы начинаете размышлять, вести его к доктору или сэкономить время и деньги...
Все происходит именно так, а между тем такого сценария следует избегать. По поводу единственного симптома (головная боль) звонить врачу нет никакой необходимости, и еще меньше причин идти утром к нему на прием. Если у ребенка нет симптомов серьезной болезни, визит к педиатру не принесет никакой пользы. Напротив, он может повлечь проведение ненужных медицинских процедур, способных превратить здорового ребенка в больного!
Если вам приходилось читать книги о детском здоровье, то вы уже заметили, что мои взгляды отличаются от общепринятых. Большая часть таких книг написана врачами, и даже те из авторов, которые честно признают, что многие детские болезни в силу своей природы проходят сами, солидаризируются с остальными в одном: о каком бы симптоме или о каком бы заболевании ни шла речь, первой рекомендацией всегда должно быть: «Обратитесь к врачу».
Главный совет автора этой книги, за спиной у которого почти три десятилетия педиатрической практики и преподавания: «Не обращайтесь к врачу». Возможно, это вас удивит, но за долгие годы размышлений я пришел к выводу, что подавляющее большинство детских болезней не требует внимания докторов. Когда же лечение предписывается без необходимости, оно приносит больше вреда, чем пользы.
Итак, длительное наблюдение за поведением врачей и мой опыт лечения тысяч детей дают основание сказать: «Избегайте педиатров, когда только можно».
Назову и другие предпосылки, на которых основаны мои выводы и рекомендации, изложенные на последующих страницах.
• Как минимум 95 процентов заболеваний, к которым склонны дети, в случае их возникновения проходят сами.
• Слишком часто риск неосторожного или ненужного медицинского вмешательства опаснее последствий самой болезни.
• Значительную часть своего времени педиатры лечат не ребенка, а родительское беспокойство, вызванное плохим самочувствием их чада. Они нередко назначают лечение без необходимости (со всеми вытекающими последствиями), для успокоения родителей, и делают то, что те от них ожидают или требуют. Встревоженных родителей успокаивать, конечно же, нужно, но только не лечением детей, которые не больны. Между тем на успокоительные беседы детские врачи много времени тратить не привыкли. Им быстрее и проще выписать рецепт.
• Лучше всяких врачей – мать всего сущего Природа, родители, бабушки и дедушки, которые выступают против стремления медицины подавить способность организма к самоисцелению.
• По меньшей мере в 90 процентах всех лекарств, прописываемых педиатрами, нет никакой нужды, и принимающие их дети рискуют поплатиться своим здоровьем. Все лекарства по своей природе токсичны и опасны. Кроме того, злоупотребление ими в детстве формирует у человека заблуждение, что существует «пилюля от любой болезни», приводящее к попыткам решать эмоциональные проблемы «химическим путем».
• Не менее 90 процентов всех детских хирургических операций проводится без достаточных оснований и подвергает маленьких пациентов риску смерти от непредвиденных обстоятельств, анестезии или инфекций, которым так благоприятствует кишащая микробами больничная среда.
• Среди педиатров, увы, немало тех, кто имеет весьма поверхностные знания (или не имеет их вовсе) диететики и фармакологии: на медицинских факультетах этим жизненно важным наукам внимания почти не уделяется. Пациенты страдают от невежества врачей в вопросах диетотерапии и от побочных эффектов лекарств.
• Родители почти ничего не знают о том, когда врач необходим, а когда они сами, без медицинского вмешательства, могут поддержать способность детского организма справиться с болезнью.
Я понимаю, что если просто назову недостатки педиатрической системы и посоветую вам, родителям, избегать помощи врачей и принять на себя больше ответственности за здоровье своих детей, то взвалю на ваши плечи непосильный груз. Гораздо проще последовать такого рода совету по отношению к самому себе, чем решиться на это, когда речь заходит о здоровье любимого ребенка.
Подобная двойственность, хотя и объяснима, превращает родителей в заложников педиатра. Большая часть обследуемых детей в лечении не нуждается. Но врачу выгодно воздействовать на родителей самим фактом лечения ребенка. Подобный образ действий не совпадает с моими этическими принципами. Однако я могу понять педиатра, поступающего таким образом. Он неизбежно оказывается в выигрышном положении – как в финансовом плане, так и в психологическом. «Излечив» практически здорового ребенка, врач получает не только хорошие деньги, но и благодарность.
Подоплека подобного поведения врачей кроется в тенденции к уменьшению числа пациентов и одновременному увеличению числа педиатров, что сказывается на прибыли педиатрических клиник. Чтобы поддержать годовой доход, врач действует все агрессивнее, проводя сомнительные тесты и процедуры, бьющие по карману клиентов. Эта ситуация в ближайшем будущем, несомненно, будет усугубляться: избыток педиатров становится все более заметной проблемой в сфере медицины.
Моральная выгода врача заключается в потребности человека чувствовать, что он делает нечто необходимое. Осознать, что большинство пациентов не нуждается в твоих знаниях и мастерстве, – весьма непросто.
Опросы педиатров показали, что многие из них не находят в работе удовлетворения; третья часть опрошенных ответили, что серьезно подумывают о смене своей деятельности «с целью получить больше возможностей» или «потому, что устали». Некоторые, ради «стремления блеснуть знаниями и таким образом завоевать благодарность пациентов», готовы использовать чрезмерное и потенциально опасное лечение. Такое, не имеющее оправданий, поведение врачей представляет для детей реальную угрозу.
Родители должны знать о недостатках педиатрической системы, чтобы быть начеку и вовремя уклониться от опасного и ненужного лечения своих детей. Но осведомленность о проблемах в педиатрии не поможет, если у ребенка болит голова или живот или его мучает кашель с температурой в придачу. Вот почему так важно научиться отличать состояния, требующие помощи врачей, от состояний, которые проходят сами. Надо как можно больше знать не только о потенциально вредных, но и бесполезных лекарствах и процедурах.
Так как почти все детские болезни мобилизуют защитные силы организма, чему медицинское вмешательство может повредить, родительские навыки при оказании помощи более предпочтительны – они естественнее врачебных. Кроме того, именно родители играют принципиальную роль в организации правильного, здорового, помогающего не болеть, питания ребенка.
Цель этой книги – помочь вам развить навыки ухода за детьми, укрепить уверенность в своих силах и способностях и, в конечном счете, вырастить детей здоровыми.
2. РОДИТЕЛИ МУДРЕЕ ВРАЧЕЙ
Когда я говорю родителям, что опекающие ребенка взрослые способны позаботиться о его здоровье лучше любого врача, они часто воспринимают мои слова как шутку. Тем не менее я действительно совершенно в этом уверен по причинам весьма простым, но серьезным.
Те, кому не перевалило за полвека и кто вырос в крупных городах нашей страны, вряд ли что-то слышали о «семейном докторе»: их в наши дни почти не осталось. Кому же посчастливилось знать такого доктора, сохраняют в душе образ дружелюбного, внимательного, заботливого, сострадательного человека.
Семейный доктор сопровождал семью на протяжении двух, трех и даже четырех поколений. Он знал особенности характера, настроений и чувств каждого из ее членов. Он относился к своим пациентам как к людям, нуждающимся в помощи, а не как к объектам применения фармакологических средств и медицинских технологий, заменяющих сегодняшним врачам тщательное обследование и здравый смысл. Он знал истории болезни не только членов семьи, но нередко и их предков – родителей, бабушек и дедушек.
Он умел терпеливо выслушивать жалобы подопечных, обстоятельно отвечал на их вопросы, развеивал их страхи, просто и понятно объяснял, что именно происходит в их теле и душе. Его кабинет был уютным, удобным, неагрессивным, и таким же был его характер. Если те, кого он опекал, чувствовали себя плохо, он приходил к ним сам, полагая, что идти к больному пристало врачу, а не наоборот. Он никогда не позволял самомнению и медицинским догмам встать на пути здравого смысла и человеколюбия. Если нужна была пилюля, больной ее получал, а страхи и волнения доктор снимал добрым словом и ласковым жестом, не мешая Природе делать свое дело.
Я признаю, что образ семейного доктора из моей памяти несколько романтизирован, но все же: именно таким надлежит быть современному врачу. Увы, таких врачей очень мало, а значит, именно вам, родителям, предстоит взять на себя заботу о здоровье своих детей.
Почему я уверен, что родители, в большинстве своем не имеющие медицинского образования, способны позаботиться о здоровье своих детей лучше, чем педиатры? Просто потому, что они хотят и могут уделять своим детям время и внимание, а врачи – не хотят и не могут.
Самое важное в диагностике заболевания – анамнез, фиксация изменений во внешнем виде и в поведении больного. Родители очень тонко чувствуют малейшие перемены в настроении ребенка, моментально замечают их в его внешности и поведении и наизусть знают его анамнез, равно как свой и, возможно, своих родителей. Рядовой педиатр, за дверью кабинета которого ежедневно томятся в очередях тридцать, сорок, а то и пятьдесят пациентов, ничего не знает о попавших к нему на прием детях и, более того, не имеет ни времени, ни намерений что-то узнать. Вся его технология – анализы, рентгеновские снимки, уколы и лекарства – в большинстве случаев не может заменить основанной на здравом смысле заботы информированных родителей.
Именно по этой причине педиатр не может с достоверностью заключить, болен ребенок или здоров, а раз так, ему никогда нельзя доверять в полной мере. Родители лучше врачей сведущи в вопросах самочувствия своего ребенка, ведь они с ним живут и с интересом и любовью ежедневно за ним наблюдают.
Краткое руководство по домашней диагностике
Если ребенок не чувствует себя больным, не выглядит таковым и не ведет себя как больной, вероятнее всего, он не болен, а если и болен, то не настолько, чтобы обращаться за медицинской помощью. Сколько раз многие из вас испытывали желание позвонить врачу, когда слышали от ребенка жалобы на головную боль или боль в животе, а спустя час или два радовались, что не сделали этого, наблюдая, как он хулиганит с братьями и сестрами!
Я уже упомянул о правилах, которыми надо руководствоваться при домашней диагностике, но хочу их повторить, поскольку они очень важны.
Правило № 1. Если ребенок не чувствует себя больным, не выглядит больным и не ведет себя как больной, скорее всего, он здоров.
Правило № 2. Дайте матери-природе достаточно времени для ее чудес, прежде чем подвергать ребенка предложенному врачом потенциально опасному лечению. Человеческий организм имеет поразительную способность исцелять себя самостоятельно – способность, в большинстве случаев превосходящую все, на что способна медицинская наука, и без нежелательных побочных эффектов.
Правило № 3. Здравый смысл – лучший инструмент при обращении с болезнью. Врач вряд ли будет им пользоваться с тем же успехом, ведь на медицинском факультете его учили не этому!
Конечно же, есть болезни, при которых без компетентного врачебного вмешательства не обойтись, но они случаются редко, а у детей они скорее исключение, чем правило. Напрашивается вопрос: как отличить, какие болезни серьезные, а какие нет?
Родителям это сделать так же непросто, как и врачам, но я надеюсь, что эта книга научит вас определять степень серьезности большинства заболеваний ребенка, а значит, обращаться к педиатру вам придется крайне редко.
В процессе своей врачебной и преподавательской практики я обнаружил, что большая часть врачей хорошо справляется с лечением тяжелобольных и очень плохо заботится о здоровых пациентах. В этом кроется основной недостаток медицинского образования. Как студентов, так и практикантов очень мало учат тому, как поддерживать здоровье детей. Их образование начинается с предпосылки, что любой входящий в кабинет пациент нуждается в лечении.
На медицинском факультете курс педиатрии длится около трех месяцев, и почти все это время по написанным много лет назад учебникам студенты изучают исчезнувшие ныне детские болезни. Они получают массу предвзятой информации о прививках и мизерные знания по фармакологии, несмотря на то, что имеют перспективу в будущей врачебной практике «подсадить» на лекарства больше детей, чем самый удачливый наркоделец их города.
Четырехгодичный курс обучения на медицинском факультете отводит фармакологии всего около шестидесяти часов, и большую часть этого времени студентам преподают основы ее теории. Конкретными же знаниями о лекарственных веществах врачей вооружает, в конечном счете, армия торговых агентов фармацевтических компаний. Сами себя они уклончиво называют «консультантами». Если провести параллель с распространением уличных наркотиков, консультанта уместно уподобить поставщику ядовитого зелья, а врача – наркодилеру.
ВРАЧИ НЕ ИМЕЮТ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ НЕ ТОЛЬКО О ЗНАЧИМОСТИ ПИТАНИЯ
Студентам медицинских факультетов не говорят о том, что питание – нередко самый важный элемент диагностики и лечения, и они начинают свою врачебную деятельность, не зная, что пищевые аллергии – основная причина многих детских заболеваний, а адекватное питание – основа здоровья. Это неведение побуждает их использовать лекарства там, где можно обойтись простым изменением диеты.
Если студент-медик проходит практику в клинике здорового ребенка, представления о реальной медицине, с которой он вскоре столкнется, он там не получает. Практически он занят только тем, что делает прививки, раздает витамины и образцы молочных смесей, которые исправно поставляют производители, и наблюдает, как старшие коллеги проводят рутинные «профилактические» осмотры здоровых пациентов. В такой клинике больных детей не увидишь, а потому практикант покидает ее, так и не научившись их распознавать.
Врачей-новичков учат глумиться над альтернативной медициной, естественными терапиями и любыми формами врачевания, которые не требуют наличия диплома о медицинском образовании. Их учат бранить «шарлатанство», однако никто не скажет, как много его в официальной медицине. Как может врач осуждать тех, кто лечит лаетрилом*, когда сам назначал своим пациентам бендектин, орафлекс, зомакс** или талидомид*** до тех пор, пока эти препараты не убрали с рынка из-за наносимого ими вреда?
* Лaempил – цианидсодержащее соединение, получаемое из персиковых косточек; применялось в альтернативной медицине для лечения различных видов рака. (Прим. науч. ред.)
** Бендектин – средство от симптомов раннего токсикоза беременных, предположительно вызывающее внутриутробные дефекты развития плода. Орафлекс – противовоспалительное средство, приведшее к смерти более ста пациентов. Зомакс – анальгетик, вызывающий тяжелые побочные эффекты и повышающий риск развития рака. (Прим. науч. ред.)
*** Талидомид – средство от симптомов раннего токсикоза беременных; в 1959 году около пятисот младенцев в Германии и одной тысячи – в остальном мире родились с врожденными уродствами, потому что их матери принимали этот препарат в первые недели беременности. (Прим. науч. ред.)
То немногое, что будущим врачам известно о грудном вскармливании, самом эффективном средстве долгосрочной защиты ребенка, они, чаще всего, узнают от преподавателей-мужчин, которые не имеют ни его опыта (по очевидным причинам), ни большого к нему интереса. Несмотря на огромное влияние грудного вскармливания на развитие и общее состояние здоровья ребенка, о чем я буду говорить позже, за четыре года учебы на медицинском факультете я прослушал о нем всего одну лекцию. Пока преподаватели бездействуют, производители молочных смесей усердно промывают мозги будущим врачам, обрушивая на них тонны своей литературы.
А вот чему студентов-медиков действительно учат, так это преуспеванию в бизнесе. К нему их готовят так же основательно, как к основной профессии. По мнению учителей от медицины, врач должен уметь производить впечатление всезнающего и чуть ли не всемогущего и вызывать у пациентов благоговение.
Если кто-то считает, что недостатки обучения на медицинских факультетах способна исправить ординатура, то он ошибается. Она обычно проходит в госпиталях, а в них учат стрелять по воробьям из пушки: в арсенале стажера – опасные диагностические технологии, хирургия и прочие агрессивные вмешательства, типичные для стационаров. Опыта лечения большинства детских заболеваний, с которыми вскоре предстоит столкнуться, молодой врач так и не получает.
Отсюда и стремление к сложным вмешательствам в случаях простых болезней, так часто наблюдаемое в частной врачебной практике, представляющее серьезную угрозу для родителей и требующее от них неослабного внимания. В дальнейшем я расскажу об этом более подробно.
Молодой врач, открывающий после ординатуры свой кабинет, как правило, малообразован и совершенно неопытен. Его представления о побочных эффектах лекарств, о риске процедур и операций, которые он делает сам и на которые с легкостью выписывает направления, о возможных погрешностях анализов, на которые он целиком рассчитывает, и о недостатках технологий, которыми он смело пользуется, весьма ограничены. К тому же он практически ничего не знает об очень важных для педиатра вещах – о влиянии на здоровье детей питания и аллергических реакций психического и эмоционального характера.
Зачастую педиатры лечат практически здоровых детей, а тех, кто серьезно болен или травмирован, они направляют к специалистам. Переадресация больных – неотъемлемая часть их практики. Неслучайно детских врачей в медицинской среде называют диспетчерами.
Возможно потому, что сам долго был педиатром, я отнюдь не убежден, что для выполнения нынешних функций детского врача вообще нужен специалист. Большую часть детских болезней с успехом могли бы лечить в домашних условиях информированные и заботливые родители. Когда понадобилось бы медицинское вмешательство, его мог бы выполнить врач общей практики, или семейный врач, или специалист, к которому ребенка могли бы направить. Даже медсестра при необходимости могла бы успешно справиться с этой задачей. Такая практика сложилась во многих странах, где педиатров относительно немного, а результаты в медицине куда лучше.
Как бы странно это ни прозвучало, результаты в области детского здравоохранения в этих странах лучше именно потому, что педиатров меньше. Дети там здоровее, поскольку меньше подвержены вмешательству медицины, а следовательно, и воздействию вредных лекарств и медицинских технологий. В США студентов-медиков, как известно, фармакологии почти не учат, но зато учат использовать всевозможные новые средства и методы.
Новые лекарства и медицинские приборы появляются чуть ли не каждый день, их в избытке поставляют лаборатории фармацевтической промышленности и производители медицинского оборудования. Чаще всего на момент выпуска все это недостаточно проверено и может оказаться опасным.
Многие родители считают, что безопасность лекарственных средств способна обеспечить Администрация по контролю за продуктами и медикаментами, которой они всецело доверяют. Большинство врачей говорят о том же, хотя кому, как не им, известно о действительном положении дел. По меньшей мере легкомысленно полагаться на Администрацию по контролю в столь важном деле, как здоровье детей.
Практически все медикаменты попадают на прилавки без необходимых или сколько-нибудь надежных испытаний на людях. Эти средства, наверно, кому-то помогают, может быть, даже очень быстро, но как их прием скажется на дальнейшем самочувствии? Не известно и то, какими будут их вероятные отсроченные и кумулятивные эффекты. О них я подробно расскажу в одной из глав книги. Может статься, невинной жертвой новых препаратов окажется не тот, кто их принимал. Не он получит вред здоровью, а, возможно, десятилетия спустя, его дети.
История медицины, американской и мировой, изобилует примерами того, как одобренные для широкого употребления лекарства изымались с рынка только тогда, когда бесчисленные жертвы предъявляли доказательства причиненного им вреда. Наиболее скандальную известность получили, в частности, диэтилбестрол (DES), трипаранол (MER-29)* и талидомид.
* Диэтилбестрол (DES) – синтетический эстроген, вызывавший редкие виды рака у детей принимавших этот препарат женщин. Трипаранол (MER-29) – лекарство, применяемое для снижения уровня холестерина, изъятое из употребления из-за тяжелых побочных реакций, включая слепоту и выпадение волос. (Прим. науч. ред.)
Проблема усугубляется тем, что, хотя Администрация по контролю за продуктами и медикаментами и имеет власть не допускать на рынок непроверенные лекарственные средства, изъять из оборота уже одобренные она практически не может. Отсутствует и эффективный механизм выявления побочных эффектов у выпущенных на рынок лекарств, чтобы информировать о них Администрацию по контролю и население. Лучше это дело поставлено в европейских странах. Там практикуется наблюдение за людьми, принимающими новые препараты, и таким образом выявляется степень риска, которому они подвергают себя, употребляя то или иное лекарство.
ВРАЧИ РЕДКО ИЗУЧАЮТ ЛЕКАРСТВА, КОТОРЫЕ НАЗНАЧАЮТ
Действительно, редкий врач изучает результаты клинических испытаний лекарств и процедур до того, как начинает их назначать. Даже когда сомнению подвергаются препараты, используемые повсеместно, большинство врачей не обращает на это никакого внимания. Производителям лекарств, прописываемых детям чаще всего, было предложено представить доказательства их безопасности или изъять с рынка. Те спорили с Администрацией по контролю за продуктами и медикаментами в течение нескольких лет, а их продукция тем временем продолжала лежать на прилавке. Безопасность большинства лекарств так и не была подтверждена, что не мешает врачам прописывать их пациентам. Речь в данном случае идет о сотнях лекарственных средств!
Трудно поверить, но американские родители тратят на лекарства для детей миллионы долларов ежегодно, хотя врачи назначают эти препараты, не имея достаточных свидетельств их эффективности и безвредности. Хуже того, достоверно зная об опасности их для здоровья. Из тридцати лекарств, чаще всего прописываемых в 1979 году и признанных Администрацией по контролю неэффективными, больше половины, включая три лидирующих, предназначены для детей. Это диметап, актифед, донатал, орнад, фенерган, фенерган чистый и фенерган Ви-си с кодеином, актифед Си, бентил, сироп бенилин, маракс и маракс Ди-эф, диметан и диметан Ди-си, амбенил, теидрин*. Когда врач в следующий раз назначит вашему ребенку одно из этих средств, не помешает спросить, почему он рекомендует лекарство, производитель которого не смог доказать, что оно хоть сколько-то помогает.
* В основном – симптоматические средства от простуды. (Прим. науч. ред.)
В ранние годы врачебной практики, когда я был еще настолько наивен, что верил всему, чему меня учили, я грешил тем же, в чем упрекаю сегодняшних коллег. Во время прохождения ординатуры я, как и мои наставники, лечил гланды, акне, стригущий лишай головы и увеличение лимфатических и вилочковой желез рентгеном. И ни один из старших коллег не предупредил меня об отсроченных последствиях такого лечения, а мне самому не пришло в голову задуматься, не причиняю ли я вреда своим пациентам.
В те годы я все принимал на веру и ожидал того же от своих пациентов. Сейчас я с подозрением отношусь к каждой медицинской новинке. Меня до сих пор мучает совесть за содеянное: мое лечение рентгеном привело буквально к эпидемии рака щитовидной железы среди моих больных. Причиненный вред обнаруживается у них до сих пор. Еще более трагично, что я и мои коллеги лечили увеличение желез, которое болезнью не является. Размеры лимфатических и вилочковой желез у наших пациентов со временем уменьшались без всякого лечения, естественным образом.
Кто знает, какие последствия своих профессиональных заблуждений обнаружат в будущем сегодняшние студенты-педиатры? Их учат использовать билирубиновые лампы для лечения «желтушки новорожденных», тимпаностомию при ушных инфекциях, антибиотики почти от всего, гормоны для контроля роста, сильнодействующие вещества для коррекции поведения и другие лекарства, анализы, прививки и процедуры, об отсроченных эффектах которых не знает никто.
В полной мере о последствиях большинства способов лечения узнать нам только предстоит, но если вспомнить о прошлых катастрофах, проложивших путь «медицинского прогресса», можно не сомневаться, что их будет много, и они будут трагическими.
Если и есть что-либо определенное в современной медицине, так это то, что врачи не учатся на своих ошибках и в большинстве своем не помнят основного постулата клятвы Гиппократа – «не навреди». Они причиняют очень много вреда. Сама система медицинского образования формирует у будущих врачей склонность становиться с каждым годом все более бесчувственными к своим пациентам. «Мы хотели бы, чтобы наши врачи обладали чувствительностью и сострадательностью, – заявил недавно Дэниел Боренстайн из Калифорнийского университета, – но чрезмерная впечатлительность и участливость помешают им выполнять свою работу. Медицинское образование должно очерствлять».
Студент-медик может в совершенстве освоить часто применяемые в больницах манипуляции, например спинномозговую пункцию, прокол вены и артерии и даже введение трахеальных трубок. Однако стоит перестать делать их регулярно, навыки утратятся: спустя год или два врач вряд ли воспроизведет что-либо из того, что раньше хорошо удавалось. К счастью, большого значения это не имеет, ведь применять подобные умения педиатрам приходится редко. Они пригодились бы в педиатрических клиниках, где лечат жертв нищеты, плохой гигиены и недостаточного питания, а большинство детских врачей в них не попадают, стремясь к большим заработкам. Вообще говоря, у врачей не так уж и много возможности лечить – дети из среднего класса болеют редко, а пациенты частнопрактикующих врачей практически здоровы. Уж не потому ли педиатры лечат детей тогда, когда в этом нет никакой необходимости?
ЧТО БУДУЩИХ ВРАЧЕЙ УЧАТ ДЕЛАТЬ С ВРАЧЕБНЫМИ ОШИБКАМИ
Когда я проходил ординатуру, мне объяснили, что врач частной практики должен делать, если совершит непоправимую ошибку. Прежде всего рекомендовали немедленно связаться со страховой компанией, занимающейся защитой интересов врачей в случаях преступной халатности, и строго следовать советам ее агентов. Для публичного объяснения по поводу прискорбного, возможно смертельного, происшествия подсказали «волшебную» фразу: «Бедное дитя... Такое происходит в одном случае из миллиона». О том же, что родителям надо помочь справиться со своим горем, не было сказано ни единого слова. Мне не преподали никаких этических норм, уместных в подобной ситуации.
Вот почему, когда происходит что-то плохое, от врачей слышат: «Такое случается раз на миллион». Как не вспомнить нашумевшее дело в Торонто? Поступивший в детскую больницу с диагнозом «психосоматическая рвота» Стивен Юз умер от непроходимости кишечника через несколько дней. Конечно, «такое случается один раз на миллион», как, например, и смерть ребенка от теста на астму в Чикаго.
В этой главе я попытался отговорить вас от слепой веры в педиатров и предупредил о том, что, обращаясь за медицинской помощью без необходимости, вы подвергаете ребенка большему риску. Когда дети заболевают, обращение к врачам должно быть последним, а не первым шагом. Большинство детских болезней отступает перед естественными защитными силами организма. Все, что требуется от опекающих ребенка взрослых, – это их любовь и здравый смысл.