Счастье
У моей мамы есть дача в совершенно потрясающем месте и на совершенно потрясающем расстоянии от города. Когда мы едем к ней на дачу, то почти приезжаем в Финляндию. Но зато вокруг практически Швейцария и пару соседей, участки которых можно рассмотреть только в бинокль. Там нет заборов, и есть лес. Отличное место. Но 160 км! Приезжаешь с квадратной задницей и хочется сразу упасть на траву и долго валяться в ней, чтобы задница опять стала круглой.
Алиса там счастлива. Лютики, лягушки, навоз. Плантация
помидоров и огурцов скоро созреет. Она, наверное, будет жить в теплице тогда.
Будет подходить к огурцам и прямо с ветки откусывать. Один, второй… А помидоры
откусывать не будет, а просто сок из них будет высасывать.
А я в клубнике жить буду. Потому что я кормящая мать и мне полезно. Прямо босиком в нее зайду, лягу и притворюсь, что я не мать, а человек. И меня нет. Но потом на меня заползет муравей, я истошно заору, потому что это натуральный гуманоид какой-то, и перелягу в малину.
А еще там есть совершенно потрясающие колоритные деревни вокруг и маленький городок. В деревнях всё как положено: петухи, коровы, пьяные мужики иногда на дорогу выползают. Надо всегда сбавлять скорость, потому что, то кошка, то человек. То трое босых детей и авоська на велосипеде повиснут и едут то прямо, то по диагонали. Счастье.
А как же я люблю деревенские продуктовые магазины! Это как портал в прошлое. В 1985 год. Заходишь, а там хлеб кирпичиком продают. Прямо так! Голый! Без упаковки и в хрустящей корочке. Пока назад едешь, полбуханки съешь. И продавщица такая важная и добрая одновременно. Всегда строго говорит: «Пять рублей потом занесете!» И ты выходишь из сельпо, в калошах и с буханкой хрустящего хлеба, щуришься от солнца, и мороженое в яркой шуршащей упаковке кажется каким-то инородным телом. Хочется вернуться и сказать: «Женщина, что вы мне дали?? Я же мороженое просила. В вафельном стаканчике! Голое!»
А в близлежащем городке по субботам приезжает машина со свежайшим мясом. И прямо из машины начинается торговля. Харизматичный лысый дядька в майке, лет сорока, с сильными жилистыми руками, по локоть в мясе, рубит это мясо направо и налево так, что рубящему дрова Челентано еще семь раз надо родиться, чтобы достичь такого эмоционального эффекта. И дядька не просто рубит и продает, он еще и говорит. Постоянно говорит! Говорит так, что хочется запрыгнуть в эту машину и угнать ее вместе с дядькой и мясом, спрятать где-нибудь в лесу, чтобы он только мне всё это говорил. И чтобы только я слушала.
Передо мной бабулька стоит, сморщенная как урюк. Провинциальная такая, классическая. В ситце, в цветочках и с сеткой. А он ей громко говорит: «Ну, красавица, на что глаз положила? Смотри, какая печенка! Сладкая! Возьми и не замораживай! Сразу приготовь и съешь! Замораживать не надо, все испортишь, муж огорчится. Прямо сразу готовь и ешь. Немного возьми, чтобы не замораживать». И красавица сразу: «Хи-хи-хи, ха-ха-ха». Урюк весь разгладился, глаз загорелся, в сетку печенку сует, пять рублей ищет. А он ей: «Не ищи, красавица, потом занесешь!»
И так со всеми.
- Ну что, хозяйка, ребрышек? Возьми еще вот это и вот это, и на всю неделю мясо будет. Зачем сто раз ходить? Один раз купила и проблему решила. И фарш возьми. Не жиринки! А вот этот кусок берешь, вот так режешь, соль, перец, лук и в духовку! Муж второй раз женится!
- Ха-ха-ха, хи-хи-хи. – смущается 53-летняя хозяйка в цветастом платье-халате.
- На тебе и женится! Еще фотографии свадебные принесешь показывать!
Мне кажется, люди туда ходят не потому что им мясо нужно, а потому что они на него ходят посмотреть. И послушать. Как в театр. В этом покосившемся грузовичке не мясо, а позитив продают. С серьезным лицом! Сколько хочешь килограмм взвешивают. Я стояла в сторонке и просто смотрела. Мне не хотелось уходить. А очередь становилась все больше.
- Ну что, молодежь, смотрите? Свеженькое всё! Небось устали замороженное то грызть? Шею возьмите, шашлыков нажарите, сытые и счастливые обнимитесь и не до сна будет!
И возвращаешься с шеей и хлебом кирпичиком, выходишь из машины и сразу сбрасываешь босоножки, потому что ходить в обуви по траве – это преступление над ногами. И идешь, как по ковру, а тебя встречают две попы: одна из песочницы торчит, а вторая из грядки с морковками.
Счастье.