Подарок

Хорошо иметь друзей. Особенно старых, давних, которые, хоть мы и не виделись тысячу лет, знают тебя как облупленную, а потому и подарки делают очень душевные, прекрасно зная что на мою душу ляжет...

От моего точно такого же десятитомника Стругацких остались лишь 3 тома, сиротливо белеющих на полке среди разноцветья верхнего ряда стеллажа - тоже друзья постарались, да )))
Поэтому Серега по скайпу и взял с меня слово, что эти книги никуда из моего дома не уйдут и читаться будут только здесь, кто бы их ни попросил.

Что про них говорить? Это книги для подростков. Первой прочитанной мною книгой Стругацких была "Страна багровых туч" - вот такая


Мне было 11, это была первая ФАНТАСТИЧЕСКАЯ во всех смыслах книга с межпланетными кораблями, фотонными двигателями, вездеходами, скафандрами, с чужой непонятной планетой, с загадками и трудностями, преодолеваемыми мужественными героями на благо Человечества. Ну разве можно было в том возрасте не пойматься на Высокие Идеи, изложенные простым четким, даже чуть суховатым языком, которому особую достоверность придавали технические обороты и описания супертехники будущего?
Короче, это было прямое попадание...
А потом были Путь на Амальтею и Стажеры, встреча с полюбившимися героями и прощание с ними...

Потом был Пикник на обочине - напечатанный на пишущей машинке четвертый или пятый экземпляр в обтрепанном затертом скоросшивателе, который читался на работе через серегино плечо с нетерпеливым приплясыванием в ожидании когда же перевернут страницу - я читала быстрее, чем остальные, были попавшие на день-два в руки книги из серии Научная Фантастика, подшивки журналов "Знание-сила", которые мама приносила домой из библиотеки, когда я приезжала в отпуск, потом был куплен вот такой 10-томник и другие книги из разных серий, было перечитывание и переосмысление... О каждой их книге нужно писать отдельно. Можно говорить много и долго, думать и спорить. Книги Стругацких детям надо читать. Это высокая литература и высокая философия. Все они очень многослойны и по-разному прочитываются и открываются в разное время. И начинать, конечно же, надо с первых, самых ранних книг, в которых описывается Мир Полудня, мир Великой человеческой Мечты, в котором сами авторы хотели бы жить. Это трилогия - Страна багровых туч, Путь на Амальтею и Стажеры, это Далекая радуга и Полдень XXII век. А потом придет время более поздних, очень серьезных философских произведений, которые можно перечитывать всю жизнь, открывая для себя нечто новое, не замеченное и не понятое раньше. Они честны перед собой и читателями, авторы Нового мира. Они населили этот мир лучшими людьми, которых они знали - своими современниками, но мир этот начал рушиться и ускользать... Современники не могли удержать в руках Светлое Будущее, оно расползалось, расплывалось в разные стороны хищными вещами века, и авторы пытались понять почему, честно описывая эти попытки. От книги к книге их произведения становятся все мрачнее и жестче. Они тревожат и заставляют задумываться, не дают успокоиться в некоем блаженстве хэппи-эндов.

Галлай прислан вдогонку к подаренному раньше точно такому же, только обтрепанному и ветхому, зато с собственноручными серегиными многочисленными подчеркиваниями и заметками на полях. Книга известного летчика-испытателя, на счету которого 125 типов освоенных летательных аппаратов, была очень популярна в авиационных кругах. Она в самый раз для тех, кто интересуется авиацией. Галлай умеет писать доступно и интересно, с чувством юмора и без излишнего пафоса. В те времена, когда он ее писал, появилось очень много мемуаристов, пишущих о своем славном прошлом, был целый легион писателей, подрабатывающих на этом поприще - литературной записи чьих-то воспоминаний. Когда рукопись Галлая попала в руки Твардовскому, бывшему тогда редактором "Нового мира", прочитав несколько страниц, он сразу спросил кто ему пишет. Никто, сам - был ответ. Конечно, он был напечатан и переиздается до сих пор. Кроме этих, первых повестей об испытательной работе "Испытано в небе" и "Сквозь невидимые барьеры" им написано еще несколько произведений - Первый бой мы выиграли, Жизнь Арцеулова, С человеком на борту. Галлай был методистом в первом отряде космонавтов, говорят, что свое знаменитое "Поехали!" Гагарин перенял у него...

И Визбор - любимый Визбор, любимые его повести "Арктика, дом 2" и "Альтернатива вершины Ключ" и еще одна повесть "Завтрак с видом на Эльбрус" + тексты песен, про которые один из друзей недавно сказал, прослушав их неделю, что все они написаны счастливым человеком. А надо сказать, что все эти друзья очень критически относятся к жанру бардовской песни.
Визбор - певец мужественности, в его книгах сильные спокойные уверенные мужчины, с очень мужскими профессиями и интересами - в унтах и шлемофонах, в пуховках с ледорубами и веревками или горными лыжами, как атрибутами мужественности ))
Они очень правильные, эти мужчины, про них интересно читать, на них хочется быть похожими, таких хочется иметь среди близких, с ними так хорошо дружить - они надежны и обветренны, как скалы. Те самые скалы, по которым лазит Володя Садыков с гордым именем Капитан, потому что это не кличка, не прозвище, это его имя, его суть. Он Капитан - капитан команды альпинистов и вообще по жизни капитан, про таких как он поют "Мы капитаны. братья капитаны, мы в океан дорогу протоптали, мы дерзким килем море пропороли". И друзей по команде он называет моряками, а если ты хочешь стать моряком, то мечта твоя - это море. Море, а не морская зарплата. И плевать в мои карие очи! - как говорит скалолаз его команды синеглазый архитектор Саша Цыплаков.
Это книга о мечте - ведь " конце концов, горы и сделаны для того, чтобы показать человеку, как может выглядеть мечта!"
И об ответственности за себя и за других - "так, на первый взгляд вроде капитан как капитан - высоченный красавец с руками, которые не грех бы назвать «шатуны». В альпинизме таких немало. Пьянку преследовал - так это и таких много, не терпящих, не он один. И внизу, в лагере, вроде человек. Но на горе - зверь зверем, педант, придира; чуть что ему не так - желваками играет, и огонь желтый в глазах возгорается. И чтобы у него перед выходом все точили кошки как сумасшедшие; и чтобы без подстраховки никто не перестегивался; и чтобы команды на стене подавались не как душа велит, а как положено; и чтобы крюк забивался до серебряного звона и пения (потом замыкающий шепотком каждый крюк материт, выбивая его из скалы). И никаких галош, никаких бросков «на хапок» через лавиноопасные кулуары и никаких обсуждений его приказов. Да кто же это выдержит? Зверь, чистый зверь! Нет, ты лучше обругай, крикни, а не смотри таким взглядом, от которого кожа гусиными пупырышками покрывается!"
И о любви - "Володя сказал:
- Видала? Марат приехал.
- Естественно, - сказала Лида, - если тебя, Володя, кто полюбит, это уже на всю жизнь."
Нет, не подумайте того, что нынче в модных трендах. Марат - это пятнадцатилетний воспитанник команды, подшефный, курсант, для него Володя - тот самый взрослый, о котором говорит главный герой фильма "Пацаны", которого играл Приемыхов: "понимаешь, старик, в жизни у каждого пацана должен быть мужик, которому он мог бы сказать "ты", хорошо, если это отец, а если его нет?" У Марата есть отец, но они не находят с ним общего языка...
О победе - "Вот странно, - сказал Володя, грызя сухарь, - есть люди, которые испытывают в горах чувство подавленности. Человек - муравей, песчинка. А я чувствую в горах силу. Но не потому, что я побеждаю их. Потому, что я побеждаю себя. И потом, уже в равнинной жизни, я опираюсь на это чувство, как… как… на прочную зацепку.
- Что значит - капитан! - сказал Руслан. - Скажет - плакать хочется…"
И о выборе, что сразу видно из названия - Альтернатива вершины Ключ... о выборе - возможно, одной из самых главных проблем человеческого бытия.

И когда мы с Серегой, болтая по скайпу, вспоминая былые времена, заговорили о риске и сцепились, отстаивая каждый свою позицию, вдруг оказалось, что именно две книги из этой посылки служили нам аргументами. И вдруг неожиданно оказалось, что так уважаемый мною Галлай оказался меньшим авторитетом, чем герои Визбора

- Я понимаю, насколько это сложно, - сказал Воронков. - Вы будете рисковать жизнью…
- Я не картежник, - ответил Володя. - Я никогда не рискую. Тем более жизнью.

Его позиция, его отношение оказалось мне гораздо ближе, чем чкаловские пролеты под мостами... И почему-то мне кажется, что визборовский командир вертолета Калач из "Арктики, дом 2" придерживался такой же позиции.

Была раньше книжная серия - Библиотека Юношества. Визбор - как раз тот самый автор, творчество которого принадлежит именно этой категории читателей - юношеству.
Да и все книги из посылки - тоже.