Большой дом После прочтения школьного сооба пришла к выводу что у всех Феди
ПоржатьУ одних родителей мальчик был. Звали его дядя Фёдор. Вообще-то, папа назвал его Данталион Набериус Фурфур, а документы от мамы спрятал. Когда мама узнала, то очень обиделась, потому что через это имя очень уж неприятная история произошла. После неё она на полгода уехала в Африку, изучать ритуалы шаманов племени Водаабе.
А потом ничего, вернулась и даже папе в подарок привезла маленькую игрушечную голову африканского негра, а дяде Фёдору - костяное копьё и деревянную маску, только с копьём ему играть нельзя было, а внутри маски голос бубнил что-то непонятное по-африкански, так что скоро мальчику подарок надоел.
Дядя Фёдор был мальчик серьёзный и самостоятельный. В четыре года он читать научился, а к шести выучил латинский язык, потому что в папиной библиотеке все самые интересные сказки были на латыни. Особенно хорошо дяде Фёдору давались геометрические построения из папиных книжек. Правда, мама и папа этому не верили, а думали, что серой пахнет, потому что дядя Фёдор со спичками играл.
И всё было хорошо, но мама животных не любила, особенно всяких кошек. Про кошек она всегда вспоминала, когда купальники выбирала, обязательно с закрытой спиной.
А однажды было так. Идёт себе дядя Фёдор по лестнице и бутерброд ест. Видит - на окне кот сидит. Большой-пребольшой, чёрный-пречёрный. Кот говорит дяде Фёдору:
- Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь. Ты же построение для призыва Андромелеха заготовил, а перед ритуалом месяц поститься надо.
Дядя Фёдор ещё разок от бутерброда откусил и коту протянул.
- Ты сам колбасу-то попробуй. Её в вегетарианской столовой можно подавать. А откуда ты про ритуал знаешь?
Кот колбасу прожевал и ответил:
- Так я на чердаке живу. И как ты свои пентакли на крыше перекладываешь мне хорошо видно. Дрянь, кстати, колбаса. И пентакли ты сориентировал неверно. Ты их на Пёсью звезду направил, а надо на Царскую.
- Я их вообще на Останкинскую телебашню наводил. И кусочек штукатурки от стены башни у адамовой головы положил.
- Это за что ты их так не любишь?
- Там какой-то профессор выступал. Очень маму мою ругал, а мне за маму обидно. Хочу, чтобы и им за что-нибудь обидно было.
- Похвально,- кивнул кот,- но только ты, дядя Фёдор про заземление башни не подумал. Или ты решил, что её поверх капища просто так поставили?
- Так что, не сработает ритуал?
- Сработает. Но отдача в другую сторону пойдёт. Знаешь закон невозрастания деструдо по симпатическому контуру?
- Знаю, но я его не понял, там сплошные крючки математические.
Кот только и смог, что лапой себя по лбу хлопнуть.
- Беда. Но ничего. Телевизор у вас в доме есть?
- Есть. Цветной.
- Не будет. И у соседей не будет. И во всём доме тоже не будет. И скорее всего, во всём квартале до самой электрической подстанции.
- А ты откуда всё это знаешь?
- Я уже думал, ты спросишь, как я говорить научился… Я у профессора одного жил, он как твой папа, древние языки изучал. Я у него был за фамильяра.
- А что же ты от него сбежал?
- Про призыв Ирвена что-нибудь читал? И я читал. А он думал, что я не читал, и что меня можно так просто в круг заманить.
- И что случилось?
- Сам в круг упал. Порвал его Ирвен, буквально, как Тузик грелку. Меня тоже хотел порвать, но профессор защитные построения хорошо делал.
- Слушай, кот, а пошли ко мне жить! Я тебя кормить буду, а ты меня будешь учить.
Кот засомневался:
- Мама твоя меня выгонит.
- Ничего, не выгонит. Может, папа заступится.
- Твой папа лимит маминого терпения исчерпал, когда первенцу придал сразу три демона-хранителя.
- Кому придал?
- Первенцу. Тебе, то бишь. Или ты думаешь, что ты от природы у нас такой талантливый?
- Пойдём,- взмолился дядя Фёдор,- ну что они тебе сделают?
- Мне в алфавитном порядке перечислить, что они могут со мной сделать? - буркнул кот, - веди давай. Только не забудь пригласить меня в свой дом.
И пошли они к дяде Фёдору. Кот поел и дядя Фёдор его спрятал: он хоть и один был у родителей, а кровать у него была двухэтажная. Вот он кота на второй этаж, к разным коробкам и мешкам и положил. Кот там до самого вечера спал как барин.
А вечером папа с мамой пришли. Мама как вошла, сразу и сказала:
- Кто-то охранный коврик заклинал. Не иначе как дядя Фёдор кота притащил. И пепла в прихожей нет… Сам догадался вслух пригласить или кто надоумил?
А папа сказал:
- Ну растёт ребёнок, умнеет, книжки читает. Да и, подумаешь, кот. Один кот нам не помешает.
Мама говорит:
- Тебе не помешает, а мне помешает.
- Чем он тебе помешает?
- Тем, - отвечает мама и спину свою чешет. - Ну ты вот сам подумай, какая от этого кота польза?
Папа говорит:
- Почему обязательно польза? Вот какая польза от этой картины на стене?
- От этой картины на стене, - говорит мама, - очень большая польза. Или ты не помнишь, как к нам воры залезли за твоими табличками?
И родители как-то разом посмотрели на картину. А на картине двое дядек убегали по лабиринту от огромного чудища с крыльями и лапами. Чудище было очень старое, а одежда у дядек - очень новая. Раньше их там не было, а потом их зачем-то дорисовали. Дядя Фёдор думал, что это как звёздочки на военных самолётах.
- Ну и что? - не соглашается папа. - И от кота будет польза. Из него фамильяра сделаем. Откормим покрепче, будет дядю Фёдора защищать.
Мама опять спину почесала.
- Лучше мы дядю Фёдора откормим покрепче, чтобы он сам защищался. Ну вот что. Если тебе этот кот так нравится, выбирай: или он, или я.
Папа сначала на маму посмотрел, потом на кота. Потом опять на маму и опять на кота.
- Я,- говорит,- тебя выбираю. Потому что я тебя давно знаю. Мстительная ты и злопамятная. А кошачью обиду я как-нибудь переживу.
- А ты, дядя Фёдор, кого выбираешь? - спрашивает мама.
- А никого, - отвечает мальчик. - Только если вы кота прогоните, я тоже от вас уйду.
- Это ты как хочешь, - говорит мама, - только чтобы кота завтра не было! И ерунду свою разбери на крыше, а то Прасковья Васильевна из восемнадцатой квартиры жалуется, что ей голуби вторую неделю про какие-то мины и шекели рассказывают.
Она, конечно, не верила, что дядя Фёдор из дома уйдёт. И папа не верил. Они думали, что он просто так говорит. А он серьёзно говорил.
Он с вечера сложил в рюкзак всё, что надо. И ножик перочинный, и куртку тёплую, и толстую тетрадь, в которую он из папиных книг построения перерисовывал, и фонарик. Взял все деньги, которые на алтарный камень копил. И приготовил сумку для кота. Кот как раз в этой сумке помещался, только усы наружу торчали. И лёг спать.
Утром папа с мамой на работу ушли. Дядя Фёдор проснулся, сварил себе каши, позавтракал с котом и стал письмо писать.
«Дорогие мои родители! Папа и мама!
Я вас очень люблю. И зверей я очень люблю. И этого кота тоже. А вы мне не разрешаете его заводить. Велите из дома прогнать. А это неправильно. Я уезжаю в деревню и буду там жить. Вы за меня не беспокойтесь. Я не пропаду. Я всё умею делать и буду вам писать. А на крыше вы сами построение разберите. Я не хочу, чтобы у вас телевизор сломался. А Прасковья Васильевна пусть сувенир, который ей сын из Палестины привёз или выбросит, или вам отдаст.
До свиданья. Ваш сын - дядя Фёдор».
Он положил это письмо в свой собственный почтовый ящик, взял рюкзак и кота в сумке, поправил охранный коврик и пошёл на автобусную остановку.