Мои мучения и лишения
За жизньДело было вчера.
Изначально мной было запланировано лишь съездить в Нижний Новгород и немного помучиться. К десяти утра в клинику, к двенадцати – в стоматологию. Зная, что точно ко времени приехать не удастся и придется немного подождать в коридоре, я запасливо прихватила с собой книжку в надежде почитать-просветиться. Но в клинике «Садко» самые жестокие в мире доктора! Они не знакомы с понятиями «очередь», «ждите своего времени», «сейчас мы еще парочку человек без очереди примем, тогда зайдете». А ведь именно эти понятия могли подарить мне полчаса для любимой книжки. Но, как я уже сказала, доктора здесь за просвещение народа не радеют, и потому пришлось мне сразу из гардероба топать к сим товарищам.
Из-за всех этих манипуляций, в стоматологии на втором этаже той же клиники я оказалась за два часа до назначенного мне времени. «Ну сейчас уж обчитаюсь!» - радостно потерла я ручки. Ан нет! Это здание явно находилось под действием электромагнитных волн. Или же у меня на лбу ярко светились три крупные буквы «V.I.P.» Не успела я присесть на диванчик и достать Булгакова в черном переплете, как ко мне подошла медсестра и ласково предложила пройти в камеру пыток.
Здесь нужно сделать лирическое отступление. Я до ужаса боюсь любой боли. Не просто до ужаса, а до такой степени, что когда у меня берут из пальца кровь, я всегда обращаюсь к наиболее пышной медсестре с просьбой: «Можно я в вас уткнусь?», утыкаюсь ей в живот и тихонько вою. Медсестры хихикают, а потом идут отстирывать белый халат от разводов моей черной туши.
Стоматология – это отдельная песня. Сначала стаканчик корвалола, потом все остальные процедуры. Моя врач меня уже знает. С моих 13 лет. Каждые полгода я хожу к ней как по будильнику. И каждые полгода она находит у меня 2-3 новые дырки. В одном из 12 зубов. Почему-то именно эти 12 штук доставляют мне неприятности. Остальные 20 держатся молодцами. Тьфу-тьфу-тьфу. Так вот моя стоматолог ко мне привыкла, знает мои болевые точки и крайне удивлена, как с такой непереносимостью боли я смогла хоть кого-нибудь родить.
В сентябре перед отъездом до городу-герою Мулино я предусмотрительно посетила своего любимого дантиста, она подлатала очередные проблемки, но одному зубу мудрости она присоветовала ликвидацию. Со словами: «На удаление тебя все равно не направишь» (орать буду, она знает) врач удалила из него нервы, поставила пломбу и пообещала отсутствие гарантий.
Ровно через 2 недели безгарантийная пломба была мной съедена.
Еще два месяца я не решалась обратиться к мулинским эскулапам и в итоге решила довериться эскулапам нижегородским.
В результате всех вышеописанных пертурбаций мы с зубками оказались на стоматологическом кресле неизвестной мне женщины. Дружелюбно ей улыбаясь, я сообщила, что очень ее боюсь, но при этом хотелось бы заиметь пломбочку вместо дырки и новую пломбочку на месте наращенного зуба с другой стороны. Этот наращенный зуб моя врач ставила мне четыре года назад со словами: «Более полугода не продержится, ставь коронку». Продержался он в восемь раз дольше заявленного срока, и эта статистика внушала надежду, что таким же макаром мне удастся избежать коронки и на этот раз.
Незнакомая врач ласково улыбнулась, накрыла мою могучую грудь салфеточкой, исследовала территорию последующих военных действий и сообщила, что никакие пломбочки тут не помогут. Один зуб надо рвать, а второй закрывать коронкой. Я приготовилась держать осаду и молить о пощаде. Мольбы не подействовали – мне пригласили протезиста.
«Будем ставить металлокерамику или просто керамику?» - спросил он. «Керамику? Как унитаз чтоли? Унитаз мне в рот?» - подумала я и выбрала первый вариант. Вслух же спросила: «Меня настораживает слово металл. Зуб-то хоть белым получится или теперь с фиксой ходить придется?» Пообещали белый. На этой радостной ноте выломали мне пломбу, из которой состоял весь зуб, перепломбировали каналы и оставили меня с корнем. Это все, что осталось от моего бедненького зубика… Во вторник с него будут снимать замер, делать слепок и ваять нашлепку. А пока похожу с дырой на видном месте… Неприличный каламбурчик-с…
И вот уже меня ведут по длинному коридору. К хирургу. Я просила помощи зала: каждого встречного спрашивала о болезненности процедуры. Сделала звонок другу: друг в лице мужа сказал, что небольно, только хруст неприятный, как будто челюсть дробят. Обнадежил. Остался сектор пятьдесят на пятьдесят: будет либо больно, либо будет небольно. «Очень страшно, - пожаловалась я идущей рядом медсестре. – Мне ни разу в жизни не вырывали зубы». «Все когда-нибудь бывает в первый раз», - философски заметила девушка. «Доктор, вы у меня первый!» - сообщила я обалдевшему от такой неожиданности хирургу.
Изначальным условием моего согласия на столь приятную процедуру была возможность оценить физическую мощь предполагаемого палача. Мне казалось, что чем огромнее и массивнее фигура предстанет предо мной, тем быстрее и безболезненнее он лишит меня моего любимого органа. И вот я увидела его! Ростом он был мне по грудь и обладал крайне нежизнеутверждающей комплекцией.
И этому человеку я сообщила, что он у меня первый.
Первый задорно улыбнулся и продолжал растягивать губы: свои – в улыбке, а параллельно мои – в поисках многострадального зуба, попутно стараясь отвечать на мои высокоинтеллектуальные вопросы: «Будет больно?», « А заморозка у вас сильная?», «А насколько процентов она сильнее, чем обычная заморозка?», «У вас тут кто-нибудь орал от боли?», «А вам самому больно было зубы выдирать?», «Там есть за что зацепиться?», «А вы мне зуб потом подарите?»… Пообещал подарить.
Действительно. Больно не было. Всего-навсего ощущение того, что мне вырывают челюсть и крошат череп. С кем не бывает? А во всем остальном операция прошла крайне успешно.
Уже в коридоре, у стойки администратора при попытке расквитаться рассчитаться по счетам, медсестра, подмигнув, вручила мне маленький пакетик: «Мы вам обещали!» В пакетике сиротливо лежал орган, некогда принадлежавший мне. Симпатяга, скажу я вам!
В маршрутке мой организм пытался заснуть. Но я ему не позволила. А вдруг во время сна у меня отпадет нижняя челюсть и потекут слюни? А с неостанавливающимся кровотечением из места отрыва зуба, то были бы не слюни, и напротив сидящие пассажиры могли бы сделать неверные выводы о моем рационе питания. Осиновый кол в грудь и чесноком по морде после всего пережитого мне получить не очень-то хотелось. Чтобы подтвердить свои правильные кулинарные пристрастия, я немедленно вцепилась оставшимися зубами в картофельную булку. Жевать получалось плохо.
В итоге домой я вернулась со значительными потерями организма: на месте двух коренных зубов сияют аккуратненькие дырочки. Муж теперь зовет меня зубастиком.