О Родине и кенгуру. Или четвертое путешествие Киры.
Мулин Руж. Жизнь вне цивилизации и времени.Да-да-да, даже данный мной несколько дней назад обет молчания не смог заставить меня промолчать о наших очередных дорожных приключениях. Очень надеюсь, что эта интернет-вылазка не загонит баланс моего телефона в глубокие минуса.
Самым главным этапом подготовки к отъезду было опустошение холодильника. На ликвидацию невероятных залежей еды у нас была лишь неделя. За эту неделю я, человек из черных списков кулинарии, в совершенстве освоила тушение мяса, куриных сердец в сметане и прочих немыслимых доселе изысков. На радостях отмыла холодильник, нашла в закромах морозилки сало, скормила его себе и мужу, чем вызвала некоторую зависть у Киры. Но КПД наших желудков был переоценен и возложенные на них надежды не оправдались. Предстояло решить, куда деть огромный кусок сливочного масла, банку масла топленого и остатки того самого сала, которого оказалось слишком много даже для таких обжористых и нацеленных на полную ликвидацию личностей.
Посовещавшись внутри самой себя, я решила подключить к процессу вновь обретенных Мулинских друзей. Перед самым отъездом, обвешав Юрку огромным количеством мусорных пакетов, коих в процессе предуездной уборки набралось немало, и засунув пакет с оставшейся холодильной снедью ему буквально в зубы, я дала тысячу указаний, по каким признакам идентифицировать снедь и какими способами не перепутать ее с мусором. Представляю лицо четы М-вых, получивших вместо обещанного горшочка с маслом пяток использованных памперсов и яблочных огрызков. Муж уверяет, что все передал по адресу: мослы собакам, старые вещи бомжам, сало друзьям. Но как знать? Не признается ведь теперь ни за что.
За день до отъезда, когда два билета на верхние места были давно и счастливо куплены, а я обдумывала коварный план обмена с соседями по купе на одну нижнюю полку, соседям по купе несказанно повезло - мы узнали, что нам полагаются билеты бесплатные. Каково же было наше удивление, когда оказалось, что бесплатные места полагаются не только нам с мужем, но и гражданке Кире Юрьевне. Раньше она ограничивалась билетом без места.
Итак, сдав ранее купленные билеты, потеряв при этом половину их стоимости, и став счастливыми обладателями почти целого купе, мы загрузились в пятый вагон, который, конечно же, по древнерусскому обычаю следовал сразу же за двадцать восьмым.
Опущу подробности нашего размещения в поезде, ничего интересного в нем не было. Ну, разве что Кира по привычке издевалась над огурцом – яростно засовывала в него палец, выковыривала внутренности и разбрасывала их по купе.
В восемь часов вечера мы с Кирой уже мирно посапывали на бесплатном нижнем месте. Я, как всегда, вытянувшись по струнке и замерев на одном боку на краешке полки.
При очередной ночной остановке я проснулась. В голове навязчиво звучала глупая строчка из глупой рекламы: «Я могууууу, приделать глаз кенгуру, пока течет мой любимый кетчуп». Заснуть не удавалось. Почему-то казалось, что как только я усну, обручальное кольцо соскользнет на пол. Отделаться от этой мысли моему полусонному мозгу было сложно. Казалось, что подушка выступает против меня и норовит мое кольцо стащить: слишком уж оно скользило по пальцу при каждом, даже слабом, шевелении рукой под этой самой подушкой.
«Я могууууу, приделать глаз кенгуру, пока течет мой любимый кетчуп», - подумала я. Кира тоже о чем-то подумала и разразилась громким плачем. Я резко вскочила. Ухо ломило нещадно. Отлежала. Хотелось им пошевелить, пустить по нему волну, сжать-разжать, скрутить трубочкой, согнуть в бараний рог. Но, к сожалению, даром шевеления ушами я не наделена – можно сказать, что в этой области медведь мне на ухо наступил. Зато «я могууууу, приделать глаз кенгуру, пока течет мой любимый кетчуп». Когда же эта глупость от меня отвяжется?
Я ожесточенно массировала ухо и близлежащую территорию. Юрка пытался укачать раскапризничавшегося ребенка. Через пять минут ему это удалось, но родная мать ребенка на прежнее место вернуться отказалась – еще 8 часов на окаменелом ухе я была провести не в состоянии. Место матери занял отец, мать заняла место отца. И тут началось самое страшное.
Из-под отцовской полки раздалась заунывная траурная мелодия. Играли, кажется, духовые: «пааааааам-паааааааам-пааааааам-таааам-пааааааааааааааам». Вокруг темнота, поезд трясет, а снизу раздаются жуткие звуки: высокие, низкие, низкие, высокие. И, самое главное, минорные и заунывные. Какой уж тут кенгуру! Если бы он в тот момент лично явился навестить наше купе, в обуявшем меня ужасе я бы его не узнала и приняла бы за мессию в борьбе со вселенским злом.
Сначала я списала музыку на воспаленное воображение моего больного уха. Но нет, она была вполне реальна, и второе ухо это подтверждало. Звуки нарастали, стихали, но при этом не теряли траурной окраски. Меня затрясло не по-детски. Я вообще особь пугливая и в придачу суеверная.
«Это железо поет», - успокоил меня эрудированный супруг, фанат тяжелого металла. «Какая неприятная у него песня», - подумала я. Что-то никогда раньше я подобного репертуарчика за железом не замечала. Или не прислушивалась. «Когда состав на скользком склоне»… Нет уж, лучше я про кетчуп подумаю. «Я могууууу, приделать глаз кенгуру, пока течет мой любимый кетчуп».
В 2 часа ночи мы снова были разбужены страдающей от тесноты дочерью. Успокоить ее не удавалось. Никакие басни-песни-пляски не помогали. Фольклор не прокатил, значит, по древнерусской традиции надо ребенка напоить. Меня делегировали в туалет для ополаскивания бутылочки от выпитого на ночь сока. В туалете крик ребенка был слышен ничуть не хуже, не смотря на то, что наши места и туалет разделяло еще одно купе. Здравствуйте, соседи!
Теперь бутылочку следовало наполнить кипяченой водой. Еще с вечера было замечено, что вода из местного поездного самовара способна радовать глаз приятной белой мутью. Мужу была поручена миссия добычи воды из чайника проводников. Кира продолжала ныть.
Юра вернулся спустя десять минут в компании с бутылочкой практически ледяной воды. Из его показаний следовало, что нашего проводника похитили инопланетяне, а проводница из соседнего купе была застукана за игрой в карты с начальником поезда и еще тремя полуголыми мужиками. Воду из чайника их гоп-компания нам любезно выделила, но температура этой воды меня категорически не устраивала. Муж самоотверженно принялся нагревать ее температурой собственного тела. Оценив скорость подачи тепла, я метнула в его сторону несколько вполне миролюбивых молний и побежала разруливать ситуацию собственными силами.
Так и есть. Купе нашего проводника наглухо замуровано. Инопланетяне – ни дать ни взять. Несусь в соседний вагон. Открою маленький секрет. Переход между вагонами – это для меня маленькая смерть. Но тут уж не до моих страхов – ребенок в духоте мучается от жажды. Пропев для бодрости духа и смелости души «я могууууу, приделать глаз кенгуру, пока течет мой любимый кетчуп», я рванула на себя межвагонную дверь. На огромной скорости влетела в соседний вагон и домчалась до «кабинета» проводников. Там тоже побывали гости из Галактики, но далеко утащить проводницу они не успели – бросили в соседнем купе. Я бы на их месте тоже побоялась троих раздетых черных мужиков с внушительными бюстами, которых мама, по всем данным, не родила, а связала. Мужики, судя по всему, на полпути перехватили пришельцев, отобрали добычу и заставили эту самую добычу играть с ними в азартные игры. Именно такое впечатление производила девушка в униформе, сидевшая, забившись в угол. Из того же угла вынырнул мужичок с бейджиком «Начальник поезда» и поинтересовался целью моего визита. Я наскоро обрисовала ситуацию, получила пару советов по детскому питанию от проводницы, которая по ее чистосердечному признанию тоже являлась мамой, и получила в итоге вожделенный продукт.
Через три минуты после моего низкого старта из нашего купе Кира была напоена и успокоена. А я в очередной раз убедилась в своем всемогуществе и способности разрешить практически любую проблему. «Я могууууу, приделать глаз кенгуру…» Отстань от меня, глупая песня!
Напившись, по уже не раз упомянутому древнерусскому обычаю, Кира решила обсудить глобальные проблемы и, как водится в таких случаях, начала с того, что принялась усиленно врать.
Показывает на верхнюю полку: «Ммма! Ммма! Ммма!» (перевод: киска! киска! киска!)
«Где киска?»
Кира разводит руками: «Тю!» При этом продолжает упорно изучать верхнюю полку, на которой составлены все наши сумки и пакеты. «Ты чего-то хочешь?»
«Ба!»
«Батон?»
«Да!»
«Но у нас нет батона».
«Тю!»
Голодный ребенок, если и расстроился, то вида не показал. Вместо этого Кира показала на дверь.
«Баба!»
«Да, мы едем к бабе».
«Вжжжж!»
На дочь напал ночной говорунчик. Поговорив таком ключе еще минут двадцать, я не выдержала и отправилась доотлеживать отлежанное ухо. Юра, как истинная мать, затянул колыбельную. Еще через час, по сведениям очевидцев, Кира была подложена ко мне на полку, где мы с ней счастливо проспали почти до самого прибытия в родные края.
Проснулась я с единственной мыслью: «Я могууууу, приделать глаз кенгуру, пока течет мой любимый кетчуп». Нет, ну это кошмар какой-то.
И, здравствуй, Родина!