ЭКОНОМИКА СИРОТСТВА

ЭКОНОМИКА СИРОТСТВА, ИЛИ КАК ИЗБЕЖАТЬ ДИСКРИМИНАЦИИ ДЕТЕЙ
  Татьяна ХЛЕБНИКОВА
  
Парадоксально, но факт: в Украине, провозгласившей семейные формы воспитания детей приоритетными и ратифицировавшей Конвенцию ООН о правах ребенка, где написано, что каждый ребенок должен расти в семье, независимо от того, есть у него биологические родители или нет, на практике все происходит наоборот. Об этом наша беседа с экспертом по правам ребенка, заместителем директора представительства благотворительной организации «Надія і житло для дітей» кандидатом политических наук Людмилой ВОЛЫНЕЦ.


— Почему у нас так мало приемных семей и детских домов семейного типа? Ведь ни один, даже наилучший приют или интернат, не могут заменить ребенку маму и папу. 

— Эмоции — это хорошо. Но надо смотреть в корень. Все дело в финансировании проблем детства. А оно у нас меняется очень медленно, и это приводит к тому, что одна проблема нагромождается на другую. Простой пример: в интернатах постоянно растет количество сирот. Когда юноши и девушки выходят в самостоятельную жизнь, у них нет ни жилья, ни работы, ни возможности получить высшее образование. Дети, рожденные незащищенной в свое время матерью, попадают в дома ребенка! Сиротство родителей плодит сиротство детей. Эта тенденция, к сожалению, не уменьшается. 

— Я полностью с вами согласна. На эту тему можно говорить бесконечно. Но вернемся к финансированию. Что конкретно вы имеете в виду, когда говорите, что меняется оно медленно? 

— Созданы приюты для несовершеннолетних. Отработана система их финансирования, функционирования. Это хорошо. Но приют — это только «скорая помощь». Беспризорника с улицы надо отмыть, накормить, подлечить и устроить. Куда? Если его родители в тюрьме или умерли, если папа и мама хронические алкоголики или наркоманы, то в таком доме ребенку не место. Интернаты переполнены, да и не могут они в силу объективных причин выполнять свои функции в полной мере. Самое лучшее — это семья, пусть чужая по крови, но родная по духу. 

Возьмем детские дома семейного типа, в которых воспитываются дети-сироты и на содержание которых (но не за содержание детей) государство выделяет определенную сумму. Казалось бы, все просто и ясно. Но что происходит на самом деле? Финансируются дома через структурные подразделения Минобразования и науки, а методическое руководство ими относится к компетенции Министерства по делам семьи и молодежи. То есть один орган финансирует работу, другой проверяет качество и результат. Возникает классическая ситуация: у семи нянек дитя без глаза. 

Сама система финансирования проблем детства в Украине работает не в пользу развития детских домов семейного типа и приемных семей — наиболее прогрессивных и эффективных форм содержания сирот и детей, лишенных родительской опеки. Уровни финансирования разных форм содержания сирот не выравнены. Детьми, лишенными родительской опеки, занимается орган опеки и попечительства по месту жительства, то есть райгосадминистрация. Существует три варианта их устройства. 

Первый — создание приемной семьи, когда ребенка не усыновляют, а он живет какое-то время или до совершеннолетия, ходит в школу и так далее. Приемные родители просто помогают ему повзрослеть. На содержание ребенка в приемной семье руководитель района должен выделить из районного бюджета три тысячи гривен в год. Сюда входит стоимость продуктов питания, одежды, книжек, карандашей и прочего. Но, обратите внимание, не входит плата за нелегкий, скажем прямо, родительский труд. 

Второй вариант — детский дом семейного типа. Создав его, руководство района обязано ежегодно выделять из районного бюджета
3 тысячи гривен на каждого ребенка. И третий вариант — интернат для детей-сирот. В этом случае из районного бюджета не придется выделять ничего, хотя стоимость содержания одного воспитанника здесь гораздо выше — 7 тысяч гривен. Учреждения содержатся за счет областного бюджета. 

Надо учесть и то, что 80% районных бюджетов у нас дотационные. Даже если кресло руководителя района занимает человек, хорошо понимающий, где ребенку живется лучше, то экономический механизм все равно продиктует ему свой вариант — интернат. И можно до бесконечности писать во всех государственных программах, что приоритетным для Украины является воспитание ребенка в семье. На деле это ничего не изменит. В интернатах у нас по-прежнему будут находиться тысячи детей, в то время как детских домов семейного типа только 130, а приемных семей — не более ста. Значит, экономический механизм работает против детей. 

— Что можно сделать?

— Я не экономист, но уверена: любые интересы государственной финансовой системы можно привести в соответствие с интересами ребенка. И если в приемные семьи и детские дома семейного типа руководитель района должен перечислить по 3 тысячи гривен на ребенка, то, чтобы уравновесить эти формы, наверное, и для интерната он должен будет найти 7—8 тысяч гривен. Причем, если ребенок маленький (до трех лет), то это уже 10 тысяч гривен. 

— А почему больше?

— На одного малыша в доме ребенка приходится два сотрудника, а в интернатах — один работник на пятерых детей. Удорожание идет за счет содержания персонала, а также огромных помещений, которые надо отапливать и так далее. Дети-то больше не получают.

— А я думала, что питание там дороже, пеленки особые…

— Увы! Так вот, руководители, опять же, исходя из экономических соображений, будут думать: «Зачем мне платить 10 тысяч гривен за одного ребенка в интернате, если за эти деньги я могу устроить у себя в районе сразу троих, причем наилучшим образом?» 

Можно использовать такой вариант — перевести семейные формы устройства сирот на областной бюджет. И тогда мнение сотрудников управления финансов облгосадминистрации изменится: «А какой нам смысл содержать ребенка в интернатном учреждении за 7 или 10 тысяч гривен, если за эти же деньги мы можем гораздо комфортнее устроить двоих-троих детей». Только в таких экономических условиях и может работать та самая норма о приоритете семейных форм воспитания. 

Но на деле у нас, к сожалению, все с точностью до наоборот. И пока мы не сменим векторы, не перенаправим финансовые потоки, сироты по-прежнему будут расти в интернатах. Эти учреждения всегда будут переполнены, количество бездомных детей будет увеличиваться. К решению этих проблем вынуждены будут подключаться и Минздрав, и Минобразования и науки, и Министерство по делам семьи и молодежи, и МВД. Собственно, они и сейчас плотно занимаются детьми и молодежью, и ни одно из них не может действовать изолированно друг от друга. Но острейшие проблемы от этого не исчезают!

— А как, интересно, финансируются интернаты?

— Я не испытываю радости, когда читаю в СМИ или вижу по телевидению репортажи о том, что бизнесмены раздали детям из интерната конфеты и другие подарки, привезли видеомагнитофон или стиральную машину… Я точно знаю: если дети с огромным удовольствием взяли сегодня подарки от спонсоров, это означает, что вчера и много дней до того этих элементарных вещей они не имели. Может быть, я не права. Но не испытываю я в этот момент гордости за наше государство. Если в Конституции написано, что содержание детей-сирот — святая обязанность государства, то, наверное, не должно быть так, что государственные интернаты не имеют возможности приобрести детям все необходимое для их нормального роста и развития. Я часто общаюсь с директорами интернатов и не встречала ни одного, кто бы сказал: «У нас есть все необходимое для воспитанников». Поверьте, интернаты для детей-сирот, расположенные в районных центрах или городах, которые по уровню жизни занимают последние места в Украине, просто на грани нищеты!

Еще один аспект. За последние три года Минфин Украины вместе с Минобразования и науки изменили систему финансирования интернатов и вообще детских учреждений. Финансирование «по формульной схеме», согласно количеству мест, очень болезненно отразилось на интернатах.

— А реально они всегда переполнены.

— Сейчас об этом говорить не будем. Если учесть, что более дешевые, но прогрессивные формы содержания детей у нас не развиваются, то получается, что самая дорогая для государства форма (интернаты) — наименее эффективна и наиболее востребована!

Я хочу, чтобы это в конце концов поняли и те, кто решает эти вопросы, и общество в целом. И задумались о том, что деньги, которых и так в государстве мало, нужно расходовать по-хозяйски. Тем более что законодательство уже предусматривает условия для существования приемных семей и детских домов семейного типа, нет только адекватных механизмов финансирования. 

И еще одну вещь, очень серьезную, надо бы понять работникам Минфина и вообще всем, причастным к этой проблеме. Я даже не знаю, как это назвать — понятие ответственности за исполнение своих функций, что ли. В Украине существует пять форм устройства детей-сирот: усыновление, опека и попечительство (как правило, в семьях родственников), интернаты, детские дома семейного типа, приемные семьи. Две последние я всегда объединяю, потому что механизмы тут одни и те же. Ребенок, которого усыновили, денег из государственных бюджетов (неважно, какого уровня: местного, государственного) не получает. По законодательству, усыновленный получает права биологического ребенка и должен содержаться только за счет родителей. Дети под опекой и попечительством получают сегодня до 80 гривен в месяц в случае, если доход семьи меньше 80 гривен на человека, т.е. 960 гривен в год. Интернаты госбюджету обходятся в 7—10 тысяч гривен в год на одного ребенка, детские дома семейного типа и приемные семьи — около 3 тысяч гривен. 

Независимо от того, где он живет, каждый ребенок должен иметь еду, одежду, деньги на образование, развитие (игрушки и тому подобное), санитарно-гигиенические потребности. Я уже не говорю о карманных деньгах, хотя это тоже относится к системе взросления ребенка. Можно ли все это реализовать за 80 гривен в месяц? И чем маленький человек, находящийся под опекой и попечительством, хуже сверстника, который воспитывается в интернате? Налицо дискриминация по месту пребывания, по месту устройства сироты. 

В средства, отпускаемые государством на интернат, входит не только стоимость комплекта обязательных для ребенка вещей, но и зарплата персонала, коммунальные платежи, расходы на образование. Дети учатся в интернате, хотя рядом есть школа, где закрываются первые—третьи классы и сокращается педколлектив. Мы содержим детей в интернатной системе и тратим на это бешеные деньги. 

В детских домах семейного типа к «ребячьему набору» добавляется заработная плата родителей (мизерная — 200 гривен на одного родителя) и расходы на дом. Из 130 детских домов семейного типа, которые есть в Украине, 62 — созданы с помощью нашей организации. А именно — куплены на благотворительные деньги английских граждан. Наше государство на дома ничего не тратило. Что касается приемной семьи, то там нет ни заработной платы родителей, ни затрат на дом. Добавляются лишь коммунальные платежи в связи с тем, что ребенок прописывается на жилплощадь приемных родителей. Можно сказать, что в наихудшей финансовой ситуации находятся дети под опекой и попечительством, а в наилучшей — интернатные, если вообще делить финансовые сбережения на детей и формально 7 тысяч гривен разложить на одного ребенка. Нередко ребенок из обычной семьи не имеет таких доходов, как в интернате. Затем более-менее нормально обеспечены дети в приемных семьях и детских домах семейного типа, в том случае, если положенные им деньги выплачиваются.

— Интереснейший пасьянс вы мне тут разложили, Людмила Семеновна!

— Для сравнения: в приемных семьях у нас воспитываются около 100 детей, в детских домах семейного типа — около 1500 детей, в интернатах для сирот — 24 тысячи детей, под опекой и попечительством — 62,7 тысячи. Усыновленных в Украине — более 60 тысяч. (У нас еще есть интернаты для детей из малообеспеченных семей, но они финансируются по-другому. Там есть составляющая — «помощь родителей».)

Кстати, в Белоруссии на усыновленных детей государство выделяет деньги в таком же объеме, как на ребенка в интернате. Я не компетентна оценивать политические, экономические поступки Лукашенко, но могу сказать одно: он абсолютно прав в том, что каждый усыновитель имеет право получать деньги на содержание ребенка. Ведь государство из своей системы выводит ребенка в более эффективную. Так почему бы не поддержать людей, у которых имеется духовный и сердечный потенциал, и они готовы любить, лелеять и растить чужого ребенка? 

— А как же тайна усыновления? Ведь почтальон ежемесячно приносит в семью какие-то деньги.

— Тайна усыновления там тоже есть. В то же время усыновитель имеет право получать помощь от государства на содержание ребенка. Хочешь сохранить тайну — можешь отказаться от помощи. Мы еще долго будем говорить о том, почему в Украине не востребовано национальное усыновление. Два года назад было 2000 усыновлений, в прошлом году — 1700. В стране, где, к сожалению, более половины населения находится за чертой бедности, сочувствия и любви к обездоленным детям мало. А семья потенциальных усыновителей, которая может воспитать хорошего человека, но не имеет для этого достаточно средств, никогда не отважится на усыновление, потому что чувствует себя по-настоящему ответственной за судьбу ребенка. 

— Значит, под опекой и попечительством больше всего детей потому, что это самая дешевая форма? 

— Да, несчастных детей, потерявших родителей, устраивают преимущественно в семьи опекунов, если есть хоть малейшая зацепка — родственники (бабушки, дедушки). Главная причина — дешевизна. Если нет родных, то в интернат. Кстати, из 24 тысяч детей, воспитывающихся в интернатах для сирот, треть числятся под опекой и попечительством. 

— Как они туда попали?

— Сначала их отправили к тем опекунам, которые на практике не в состоянии воспитывать сирот и вынуждены отдать их в интернат. Такие ребятишки попадают под двойную опеку. С одной стороны, опекун — директор учреждения, с другой — родственник. И никто никогда вам в Украине не расскажет, как живут эти 62,7 тысячи детей, пребывающих под опекой у бабушек и дедушек, никто не увидит сиротских слез, потому что в государстве нет действенной системы контроля. А я задаю себе еще один, риторический, вопрос. Если бабушка и дедушка не смогли воспитать собственных детей (лишенных родительских прав), то кто и за что отдает им на воспитание внуков? Я не хочу ущемлять их в правах (в жизни все не так просто), но, согласитесь, такой вопрос оправдан. Ведь выбор продиктован только дешевизной опекунской формы. Печально, не так ли?

— А выход? Или мы никогда этого не преодолеем?

— Украине не надо придумывать ничего нового. Просто следует изучить зарубежный опыт. Их финансовый механизм можно назвать так: «деньги ходят за ребенком». Необходимо, чтобы государство признало: еду, одежду, средства на образование, развитие, гигиену и все прочее должен иметь каждый ребенок, оставшийся без родителей. И составляющая на эти расходы должна присутствовать при любой форме содержания ребенка. Ее надо рассчитать и гарантировать каждому сироте. Эти деньги в прямом смысле слова должны идти за ребенком, живет ли он в приемной семье, в детском доме семейного типа или же в интернате. 

И не надо смешивать праведное с грешным, когда в содержание ребенка в интернате входит зарплата персонала и все остальное. Это должно быть отдельной статьей расходов. Тогда будет четко видно, сколько денег поступило на конкретных Сашу, Петю и Лену. А интернаты не будут заинтересованы в том, чтобы у них было как можно больше детей, потому что тогда не придется сокращать персонал. Тут ведь еще одна сторона: ребенок пришел — пришли деньги, ребенок ушел — и деньги ушли. Эти средства должны быть одинаковыми для каждого ребенка, независимо от формы его содержания, и разниться могут только в зависимости от возраста. Что тут нового, необычного? 

В Украине с 1991 года принимается «потребительская корзина», которая рассчитывается на все возрасты. К ней требуется добавить только новый механизм распределения на сирот. И те деньги, которые выделяются на сиротство — а еще четыре года назад их было 79 млн. гривен, — точно так же будут израсходованы на детей, но с большей эффективностью. Но нет у нас доброй воли к пониманию этих простых вещей.