ЗАПИСКИ НЕЗЕМСКОГО ПАЦИЕНТА

Ну, вот я уже и без гланд. Нет больше у меня этих маленьких кусочков плоти. Пока без них больно. Но в перспектив, я очень на это надеюсь, без них будет проще, здоровее и безболезненнее… Иначе зачем?

Очевидный вывод специалиста – никак нельзя было с ними жить. Избавлю вас от «трогательных» физиологических деталей, поверьте на слово: эти кусочки в моем теле были явно лишними. Скажу больше, явно вредными. И странно маленькими. Недоразвитые, что ли? Хочется найти объяснение их больной, негативной функциональности.

Больно, конечно же, было больно. И страшно. И даже поплакала немножко. Но, в целом, все вполне вменяемо. Сейчас уже не страшно вспоминать. В отличие от родов, о которых старалась не думать в первые дни – становилось безумно жаль себя, до непереносимого скрежета во всем теле, так было больно и страшно. Потом прошло. Сейчас о родах думаю только с позитивом. Но это так, ремарка. В общем, не сравнить с родами. И даже спираль ставить страшнее и больнее.

Но есть одно но: потом болит. Сильно. Как при супер-ангине. Кто знаком, поймет. И хочется есть и пить. Особенно – пить. Потому что как раненый, теряющий кровь… Крови, кстати, многовато. Так что: пить! Но никак, никак невозможно. Больше суток, не глотка в горле. Потом – первые глотки, когда жажда уже не выносится. От них - испарина на лбу… Ну, выбирай, дорогая: или не глотать, или не пить…

А потом немножко отпустило. Перестала скромничать с обезбаливающими. До этого следовала глупому впитанному неизвестно откуда правилу: «боль нужно терпеть». Откуда эта способность к неоправданному самоистязанию? Следует прогрессивнее: укололся, полегчало, попил кефирчику или бульончику…, и заметил: а жизнь-то налаживается!

Запоем глотаю книги. Петрушевская (том), Литвинова (том). За 2 дня. Невольно конструирую фразы их образом, последовательно, сначала одной – свежепрочитанной, потом – второй. Хорошая черта, умею, умею подстраиваться. Мужа развлекала. Жестким краткосложным юмором. Произносимо без тени улыбки. Со стороны смешно. А в контексте операции еще и немножко жутковато. То есть, самое оно!

Литвинова немножко подразочаровала. Нет, она, конечно, чудо. И от этого не откажусь. Но читать ее или смотреть буду стремиться меньше. Слишком, слишком однообразно. Все – о себе и для себя. И все – одно и то же. Через пару киносценариев начинаешь путаться в сюжетах: везде одни и те же образы, перетекающий из произведения в произведение. Иногда – до точного совпадения фраз или смыслов. Уж как-то даже неприлично однотипно.

Обе барышни используют в произведениях ворону. Ее посредством заставляют женскую аудиторию испытывать полумистический ужас. Убедилась в правильности мужниных слов: жутковатая ворона – глубоко женский образ. Иначе, почему у обеих? И у обеих с одной целью: чтобы мурашки немножко по телу читательницы погуляли, от страшноватости или просто неприятности.

Пора, пора разбавить барышень-литераторов мужчиной. Завтра попрошу Памука. Погрущу над ним.

Депрессивное чтиво – самое место ему в больнице.

Окружают забавные элементы. Особая каста – население больничных палат. Ночнушки, халаты, пижамы… Больные мужчины почему-то неприятны. Не вяжутся что ли с маскулинностью несерьезные бинты и тампоны в носах? Плюс большущие тела, на которых невольно хочется где-нибудь что-нибудь вспахнуть, и постоянные перекуры. Тоже мне, больные…

(То ли дело я? Лежу, тихонько помираю, беззвучно переписываюсь по мобилке с родными. Говорить-то не получается… )

Чего у декретной мамочки больше? Социальной или литературной жажды? Видимо, литературной. Потому как общения всячески избегаю. Правда, контингент малость не тот, по которому изголодалась. Да и не до вебралики моему горлу сейчас…

В общем, читаю. И прячусь от множественных соседей. Удивительное дело – есть ощущение некоторой социальной свободности: ко мне обращаются, а я делаю вид, что не слышу, или сплю, или не могу ответить. И не погружаюсь в этическую сторону этого дела. Обидно им или нет? Совершенно не важно, потому как никому я тут ничего не должна!

О!!!!!

Вот оно, нащупала!!! В отличие от дома, я тут никому ничего не должна!!!! Это же просто отпуск какой-то!

Врач угрожала выписать через пару дней. Пока планирую проситься задержаться…

Ну, что еще интересного? Думаете, в больнице можно выспаться? Ошибаетесь… Ничего подобного! Соседки так храпят, что отрубаюсь на полчаса, от изнеможения. О цельном сне речи нет. Днем все шастают туда-сюда. И опять же, храпят. Невольно завидую нервной системе: дама спит все время, которое не ест. При этом на ее храп сбегаются полюбоваться с других этажей, но сама себя она не будит. Никак. Очень приятная, добродушная дама. Когда не спит. Ее трели – животрепещущий повод для конфликтов с бабушками, которые храпят потише, взывая ко мне, как к вечно не спящей, с просьбами подтвердить их тихость. Пока удается съезжать. А дама с маловозмутимым видом выслушивает множественные претензии, после которых тут же ложится и отрубается, оглашая пространство нечеловеческими звуками. Веселье, в общем.

Среди лежащего народа - никого одинокого. Все с мужьями и семьями. Ко всем приходят пачки проведывающих. То ли демографическая ситуация в стране оптимистичнее, чем нам рассказывают? То ли одинокие люди болеют по домам, раз в казенному дому подкармливать их некому?

Эх, деньки в больнице… Оригинальное время!