Виктория Ледерман: Всего одиннадцать! или Шуры-муры в пятом "Д"
средним школьникам
- Нет, я с ней с ума сойду! - мама почти кричит. - Антон! Иди сюда!
Папа не отзывается. Наверное, завтракает. А когда он завтракает, его вообще ничего не касается. Ну и хорошо. Я упрямо сдергиваю с головы все заколки с бабочками, ягодками и прочей ерундой. И освобождаю волосы от резинок. Я что, совсем чокнутая - идти в школу в этих детских побрякушках? Они мне еще бантики привязали бы, как какой-то первоклашке! На меня сегодня и так все будут пялиться, как на зверюшку в зоопарке. Мало того что я новенькая, так еще и появлюсь в классе не первого сентября, как все, а десятого. Все уже отучились две недели, а тут я, здрасьте-пожалуйста! Вся такая нарядная, как с картинки. В клетчатом сарафане, блузке с кружевным воротничком и розовыми заколками-бабочками. Да еще волосы белые и пушистые.
Я обхожу дверцу шкафа с вывешенной на ней школьной формой и достаю джинсы.
- Антон! - теперь уже кричит мама. - Она хочет идти в школу в джинсах, как оборванка!
Я молча сажусь на постель и натягиваю джинсы. И при чем тут оборванка? Джинсы очень даже приличные, модные, сейчас все девчонки в таких ходят. Ну, то есть ходили, в старой школе. Вернее, после школы, во дворе. В школе мы все носили форму. Оно и понятно: мелкие были, глупые, младшая школа. Но теперь-то - пятый класс! Сложные предметы, разные учителя, взрослая жизнь. Разве я в одиннадцать лет не могу решить, что мне надевать в школу?
Появляется папа и, тяжело отдуваясь, смотрит на меня. Он высокий и грузный. Ему всегда тяжело после завтрака. У него красное лицо, а на висках блестят капельки пота. Я смотрю на капельку, которая застыла в волосах возле уха, и продолжаю застегивать джинсы.
- Ангелина, - спокойно говорит папа. - Переоденься. Ты. Пойдешь. В школу. В форме. Как. Нормальная. Ученица.
Он всегда говорит спокойно, когда сердится. Он произносит слова четко и раздельно, как будто вбивает гвозди. Прямо в голову. И от этого хочется заорать и врезаться головой в стену. Чтобы все эти гвозди повылетали и голова освободилась.
Но орать нельзя. И возражать нельзя. Папа сразу начинает «принимать меры». Это даже хуже, чем «гвозди в голову». Самая противная «мера» - это когда тебя сажают в комнату и ничего не разрешают делать. Совсем ничего. Нельзя читать, смотреть телевизор, играть в планшет, брать в руки различные вещи, рисовать, разговаривать, петь… Ничего нельзя. Даже спать. Можно только сидеть и думать о своем поведении.
"Сегодня суббота, и мы едем в цирк, всем классом. Я не хочу ехать, но мама говорит, что нельзя отрываться от коллектива. Я пытаюсь ей объяснить, что я и так не в коллективе, я уже оторванная от него. И что мой коллектив остался там, в старой школе. А здесь не коллектив, а банка с ядовитыми пауками. Но мама не слышит. Она никогда меня не слышит.
И я еду. Хорошо, что папы нет дома и я могу надеть джинсы. Хотя мама протягивает мне форму. Она говорит, что это школьное мероприятие, и я должна там выглядеть ученицей. Но я решаю, что лучше целый год буду терпеть папины «меры», чем появлюсь в цирке, как идиотка, в школьной форме.
Я наконец-то одеваюсь нормально. И беру любимую сумку. И распускаю волосы. Они у меня пышные и волнистые. Если не утягивать их резинками и заколками, они рассыпаются по плечам светлыми воздушными локонами и выглядят как у моделей в рекламе. Хочу еще накрасить губы (всего лишь блеском, не помадой), но мама мертвой хваткой впивается в мою руку и набирает папин номер. Вырываюсь и бегу из дома так, с ненакрашенными губами."
Но повествованоие ведется от лица еще двух главных героев, одноклассников Ангелины: "отстающего" Егора и "ботаника" Никиты. Егор и Никита - друзья с детства. И случается так, что оба мальчика влюбляются в Ангелину.
И дальше история начинает стремительно развиваться. Ангелина оказывается просто пренеприятнейшим персонажем, и, вроде, очень хорошо ее автор прописывает, сразу понимаешь, что она глубоко несчастный ребенок, но вот сочувствовать у меня как-то плохо получалось.
А больше всего вопросы у меня вызвала проблема отцов и детей, затронутая в повести. Честно скажу, к книге нет ни одного "положительного" родительского персонажа. Один Андрей - отчим Егора оказывается способен на серьезный разговор с ребенком. Почему? Потому что не его сын, и со стороны виднее? А мы - родители, ослепленные любовью и желанием добра своим детям , не в состоянии ничего понять и почувствовать? Грустно...
На прошлой неделе я писала пост о книге Юлии Кузнецовой "Где папа?" и о "прививке доброты". Так вот с "Шуры-муры" совершенно другой эффект прозвели, "дозой негатива и безысходности" стала для меня эта книга.
И все еще очень хочется обсудить. Кто читал, поделитесь впечатлениями, пожалуйста.
П.С: А еще поделитесь , пожалуйста, хорошими детскими историями о школьниках современных авторов для читателей 9-11 лет.
А еще я бы вам "Вишенку" посоветовала, она более девочковая, красиваю, и интересная - мне взрослой тетке понравилась.
А еще Марина выше "Каникулы в Риге" посоветовала Юлии Кузнецовой, я именно эту книгу не читала, но у автора очень хорошие книги.
А из современного мои сейчас "Аптеку ароматов" читают-о приключениях подростков
