Мамино чтение

"На берегах Невы. На берегах Сены. На берегах Леты" Одоевцева

Надолго я застряла на этой книге.
Автор - поэт и писатель из Петербурга, уехавшая в эмиграцию с мужем (тоже писателем и поэтом) в 30-ые годы.
В первой части она с восторгом, почти обожанием пишет о Гумилёве. В доэмиграционной части свой жизни Одоевцева живёт стихами, восхищается поэтами, сама пишет и учится писать (она считалась ученицей Гумилёва). Жаль, что я не увлечена поэтами Серебряного века, у автора много личных воспоминаний, которые для кого-то могли быть бесценными, мне же в целом интересно читать мемуары, они лучше всего передают дыхание эпохи, но хотелось больше подробностей о жизни эмигрантов (дальше).
Какие они были увлечённые поэзией, буквально жили ей, не замечали голода и холода, держались на духовной пище в тяжёлые послереволюционные годы в Петербурге. В общем, тоже вариант убегания из реальности.
Меня обывательски и приземлённо больше всего поразил тот факт, что Гумилёв отдал свою двухлетнюю дочку в детский дом, поскольку заботиться о ней было не с руки, дальше рассуждения Гумилёва и автора: "Как глубоки буржуазные предрассудки. Раз детям хорошо в детдоме, то и Леночке там будет хорошо. Смешно не пользоваться немногими удобствами, предоставленными нам. Тогда и хлеб и сахар по карточке брать нельзя - от большевиков.
Был ли Гумилев таким эгоистом? Таким бессердечным, жестоким, каким казался?
Нет, конечно нет!
Он был добр, великодушен, даже чувствителен. И свою дочку Леночку очень любил. Он уже мечтал, как он будет с ней гулять и читать ей стихи, когда она подрастет."
Я этого не понимаю, детский дом воспринимали, как пансионат?? Привыкли, что дети учатся где-то далеко от дома? Как-то немыслимо совершенно, до сих пор меня не отпускает этот дикий поступок. Гумилёв и мать дочки жили вместе, а её отдали... "- Можно с ума сойти, хотя я очень люблю свою дочку, - жаловался Гумилев. - Мне для работы необходим покой. Да и Анна Николаевна устает от хозяйства и возни с Леночкой."
Забавные, но какие-то правдивые рассуждения из книги:
"С крепкими, здоровыми нервами не станешь русским писателем. Французским - почему бы и нет, - но не русским. Здоровые, с крепкими нервами русские становились инженерами, докторами, юристами, в худшем случае - журналистами и критиками.
Но писателями - никогда. Для них в этой области места не находилось. Обостренные, расстроенные, разбитые нервы - часто, как Достоевский или Гоголь, - почти клинические случаи. Но ни в ком, как в них, не горела так ярко искра Божия, никто не поднимался на такую духовную высоту, как они, никто не возвеличил так литературу, как они, - никто не принес столько утешения читателям."
В эмиграции у Одоевцевой была насыщенная культурная жизнь, полная встреч с известными людьми (Гиппиус, Мережковский, Есенин, Тэффи, Бунин и до бесконечности), переездов, но особенно счастья не было, чувствовала она себя в Европе чужой и невостребованной, как, впрочем, и многие другие авторы. Много рассуждений о том, что в эмиграции они (поэты, писатели) никому не известны, а если даже к кому приходит слава, то всё не то - не на Родине же.
Во второй части много воспоминаний о Бунине, с которым довелось провести несколько месяцев в одном пансионе, очень любопытно читать воспоминания о нём.
Бунин про Тёмные аллеи, которые считал своим лучшим произведением:
"Вот как? По-вашему, незрело, романтично? Ну, значит, вы никогда не любили по-настоящему. Понятия о любви у вас нет. Неужели вы еще не знаете, что в семнадцать и семьдесят лет любят одинаково? Неужели вы еще не поняли, что любовь и смерть связаны неразрывно? Каждый раз, когда я переживал любовную катастрофу, - а их, этих любовных катастроф, было немало в моей жизни, вернее, почти каждая моя любовь была катастрофой, - я был близок к самоубийству. Даже когда никакой катастрофы не было, а просто очередная размолвка или разлука."
Мне очень понравилась эта мысль Бунина: "Напрасно считают французов легкомысленными. Мы гораздо легкомысленнее их, только русское легкомыслие принимает мрачные, а не веселые формы."
Читала в чьём-то дневнике чтения о "Жизни Арсеньева", что неприятное впечатления от самолюбования автора. Вот что говорил сам Бунин по поводу книги:
"Вот все думают, что «Жизнь Арсеньева» - моя автобиография. Но я о многом, об очень многом, о самом тяжелом не писал. «Жизнь Арсеньева» гораздо праздничнее моей жизни. В ней много подтасовано и подтушевано. А ведь никто не верит. И мне это неприятно."
Интересные рассуждения Бунина и о художественной литературе:
"Знаете, какой главный недостаток ваших писаний? - Он делает паузу и произносит веско: - Слишком интересно. Слишком динамично, будто одним дыханием. Да, представьте себе! Вы изумлены, вам кажется, что это ваше главное достоинство, а выходит наоборот. Вы как вцепитесь в читателя, так и катаете его в лифте вверх и вниз, не давая ему отдохнуть, прийти в себя, отложить книгу, пойти по своим делам. Где уж там! Если начнешь читать вечером, так и будешь читать до вторых петухов. Вам кажется, что так и надо, что это хорошо? Вы этого и добиваетесь?
Он смотрит на меня насмешливо.
- Напрасно, сударыня! Пушкин говорил: поэзия, прости господи, должна быть глуповата. А я говорю - проза, прости господи, должна быть скучновата. Настоящая, великая проза. Сколько в «Анне Карениной» скучных страниц, а в «Войне и мире»! Но они необходимы, они прекрасны. Вот у вашего Достоевского скучных страниц нет. Нет их и в бульварных, и в детективных романах. Я не читал, но был такой роман - я видел объявление в газете «Сегодня»: «Только факты, сэр!» Лучшего названия не найти."

А сейчас книги стали еще более динамичными, сюжеты всё бегут-бегут, извиваются, редко где прочитаешь пространное описание природы или внешнего вида героев даже.

По количеству цитат из книги понятно, что читать было интересно, многое перекликается с моими мыслями.

"Симон" Абгарян

Не хотела читать эту книгу, описание сюжета казалось неприятным: любовницы какие-то придут на похороны, что хорошего может из этого получиться. Сдалась на рекомендации близкой подруги и не пожалела, истории четырёх женщин затягивают, у каждой выдалась непростая жизнь, читать о них интересно, но жаль, что почти у всех единственной светлой романтичной историей стали несколько месяцев встреч с не первой свежести женатым мужчиной.

"Моё пристрастие к Диккенсу. Семейная хроника XX век" Нелли Морозова

Автор много пишет о своём детстве, родителях, очарованных поначалу новыми идеями, но постепенно замечающими все перегибы, об осуждённом отце, о матери и всех родственниках, оказавшихся родственниками врага народа, о трудных буднях, страхе, терроре.
Мне было очень интересно читать. Во-первых, люблю книги, основанные на реальной жизни, а во-вторых, совсем другой взгляд на всё. Мой сознательный возраст пришёлся на девяностые, родители в детстве и юности были уверенными пионерами и комсомольцами, прошлое не осуждают, но и не ностальгируют о нём. Единственная бабушка тоже политических убеждений не высказывала, только однажды сказала по случаю, что, когда умер Сталин, все плакали, и она плакала, а в этой книге такое тесное переплетение семейного с государственным.

"Детский поезд" Виола Ардоне

Взяла книгу в библиотеке. Здесь она тоже пользуется спросом, стояла на стенде возле библиотекаря, там популярные книги выставляют, чтобы не бегать по этажам.
История основана на реальных событиях; не реальной жизни конкретного мальчика (хотя есть и книги с воспоминаниями таких детей), а на реальном историческом факте отправления детей с юга в семьи на севере.
Для меня книга оказалась очень интересной, всё же не чужая уже страна.
Главному герою Америго пришлось уехать на "север" страны вместе с другими детьми. С одной стороны, ему этого хотелось, потому что жизнь быть тяжёлой, с другой стороны, какому ребенку в семь лет хочется отрываться от матери? Детей пугали страшилками, что их отправят в Россию, что им отрежут руки (тут даже сейчас в шутку говорят, что коммунисты едят детей), одна соседка Америго даже приехала сама на поезде на Север через некоторое время, чтобы убедиться, что детям действительно хорошо и их руки на месте. Некоторым было так хорошо, что в этих новых семьях они и остались, а многие поддерживали с ними тесные отношения после возвращения на юг. Как говорит сам Америго и его друг Томмазино, сердца их раскололись надвое, на две семьи.
Почему мама Америго не хотела, чтобы семья с севера им помогала, чтобы общение с ними продолжалось, почему была против учёбы? Раньше он всё принимал как данность, а после того, как увидел другую жизнь, не хочет с этим мириться и делает свой сложный выбор.

"Внучка" Шлинк

По описанию представляла себе несколько другую историю. Не знала, что восточным немцам приходилось преодолевать такую неприязнь и осуждение после разрушения Берлинской стены, что даже лексикон у них был другой, мышление тоже, но это ожидаемо.
Жена главного героя Каспара когда-то втайне от него родила и отдала в неизвестность свою дочь, потом мучилась, представляла её жизнь, собиралась с силами, чтобы искать её, но внезапно ушла из жизни, а после её смерти Каспар смог найти эту дочку и столкнулся с ультра-правыми националистами. Как тяжело общаться и быть семьёй с людьми, которые не верят в подлинность дневника Анны Франк, в холокост, считают, что Германия должна быть только для немцев (таким людям мне всегда хочется предложить пройти тест на ДНК, наверняка там обнаружится немало сюрпризов и не будет никакой "чистокровности"). Каспару хочется открыть глаза своей неглупой внучки на то, что мир не черно-белый, а всё лучшее в мире сделано не только немцами. Зигрун (внучка) считает, что немцы - лучшие во всём, а если кто-то другой создал что-то замечательное, например, музыку, то это исключение только подтверждает правило.
Финал в книге открытый, есть надежда, что жизнь Зигрун образуется, что сама она изменится.

Всем спасибо за внимание и дневники чтения!