Владимир Прокопьев, 84-летний начальник аэропорта поселка Харанцы на острове Ольхон

Вот уже 15 лет следит за закрытой взлетно-посадочной полосой в надежде на возрождение малой авиации:

«Мне сейчас 84 года. Из них 55 лет связаны с авиацией. Моя мама умерла в годы Великой Отечественной войны. Мне было тогда 14 лет, я остался за старшего, почти четыре месяца присматривал за младшими братьями и сестрами, пока старшая сестра не вернулась. Она работала на Урале, на оборонном заводе. Полегче стало. Мы за это время с пацанами научились курить. Как-то, делая самокрутку, я увидел на клочке газеты объявление: Арзамасская школа авиарадистов набирает учащихся. Это объявление определило мою судьбу. Поступил туда после седьмого класса, потом окончил школу летной подготовки. Летал на Ли-2, Ил-14, Ту-104.

О супруге

Работа подарила мне встречу с любимой женщиной. Мы полетели однажды в командировку в Якутию. Я бортрадистом работал. Раньше это была очень важная профессия, мы в полете осуществляли радиосвязь своего самолета (вертолета) с землей и другими самолетами (вертолетами). О погоде докладывали командиру воздушного судна. Такого же качества связи, как сейчас не было. Все вручную делалось практически. После того, как прилетели в Якутск, с ребятами пошли в местный клуб. Раньше проще было знакомиться. Многие семейные пары создавались после посещения танцев. Зашли мы в клуб, я сразу Герольду приметил. Взглядами встретились, переглянулись. Потом стали встречаться. Через полгода стали жить вместе, через несколько лет поженились. Вместе уже больше 60 лет. Главный рецепт счастливой семейной жизни - это любовь, уважение, умение уступать друг другу. У нас дети взрослые уже. А любим друг друга по-прежнему, как в первый же день встречи, может, еще сильнее. Кстати, однажды моя супруга чудом избежала гибели в авиакатастрофе. Самолет из Иркутска, на котором она собиралась вернуться домой, разбился. Жена даже багаж сдала на борт самолет, но к вылету опоздала и полетела следующим рейсом. Потерпевший крушение самолет нашли только через четыре дня. Верхушки деревьев были в известке, которую Герольда Михайловна купила домой для побелки.

Об аэропортах

Когда летать перестал, стал работать начальником аэропорта в Качуге, на севере Иркутской области. В 1976 году побывал на Хужире и влюбился в природу на Байкале. Я сам попросился у начальства на остров. Люди здесь хорошие, открытые, добрые. Лето очень красивое, яркое. Солнца много, но жары удушающей нет. Я заведовал 36 мелкими аэропортами в Приагарье, был старшим диспетчером. В свое время вокруг Иркутска было 36 полевых и таежных аэропортов. Можно было за 9 рублей, а потом за 11 из Иркутска прилететь на остров Ольхон, каждый мог себе это позволить. А так ехать 250 километров по убитым дорогам, далее через переправу или зимник. Потом их почти все закрыли, в том числе и мой аэропорт в Харанцах. Последний рейс по расписанию на остров, согласно бортовому журналу, прибыл 16 июля 1999 года. Хотя сейчас пытаются что-то возрождать, но не в таких масштабах, как хотелось бы. В прошлом году в Иркутской области стали принимать самолеты четыре взлетно-посадочные полосы, не работавшие от 7 до 17 лет - в Нижнеудинске, Усть-Илимске, Железногорске-Илимском и Казачинске. Там летает Cessna, но для них наша ольхонская полоса коротковата. Надо ее как-то увеличивать.

О надежде

В надежде на возрождение малой авиации я каждую весну чиню деревянные ограничители полос, привожу в порядок тканевые ветроуказатели. Потом ограничители крашу черной и белой краской, оставшейся еще с советских времен. Подсыпаю регулярно полосу песком. Его приходится вручную таскать за 300 метров от аэропорта. Я слежу тут за всем в надежде на то, что малая авиация, без которой раньше в этих краях жизни не представлялось, вдруг снова кому-то понадобится. Хотя с каждым годом моя надежда тает. Почти все авиакомпании в частных руках. Предприниматели настолько заняты извлечение собственной прибыли, что забывают о людях. Такие цены устанавливают, что просто ужас. У нас средняя пенсия и зарплата на острове - 7 тысяч рублей. Если даже возродят авиацию с теми тарифами, которые искусственно раздувают частники, клиентов у них будет не очень-то и много. Местные точно не смогут себе позволить такие перелеты. Мне кажется, что нужно возрождать то, что было в советское время, и в то же время все аэропорты и сферу авиации взять под государственный контроль, чтобы порядок был, централизованное управление. А то сейчас, в летний сезон, из Москвы билет до Иркутска стоит 30 тысяч в одну сторону. В голове не укладывается такое. Наши власти часто говорят о своих планах превращения Ольхона в популярный туристический курорт. А без современного аэропорта это невозможно.

Я верю в лучшее своего острова, в улучшение жизни своих земляков, в то, что наш аэропорт когда-нибудь будет по-прежнему принимать самолеты. Именно поэтому каждый год с завидным упорством я продолжаю поддерживать в рабочем состоянии нашу заброшенную взлетно-посадочную полосу.»