Чего я добиваюсь? II

Я обещала написать через две недели после начатого мною курса по возвращению в берега моего сына. Девочки написали много полезных и нужных советов, натолкнули на размышления, а мне только дай поразмышлять, да покалякать схемки в тетради. Напишу сейчас, т.к. боюсь утерять подробности и мелочи, а они тут важны.

Перекосы.

Это не косяки моего личного воспитания. Перекосы в ту или иную сторону все равно случаются. Но чтобы понять в чем был перекос, мне необходимо было составить список всего того, что нужно мне и что нужно моего ребенку. Без чего я и мой ребенок вполне можем обойтись, а что нам жизненно важно. Получилось длинно и сумбурно,  и весь список я выкладывать не буду, незачем, напишу только выводы.

1. Для меня важно личное пространство. Настолько важно, что я туда никого без приглашения не впускаю, а если впускаю, то очень ненадолго. Я не переношу прикосновения чужих рук, сразу ежусь и выпускаю колючки, ухожу. Неосознанно, но я это делаю. Я не меняю из-за этого парикмахера уже много-много лет и ездию к ней на другой конец города, у меня личная трагедия, после того, как я "привыкла" к маникюрше, она уехала в другой город, делаю сама, но знаю, что надо искать мастера и зубы сводит от этой мысли. Муж, зная мою такую сторону, может совершенно спокойно меня отпустить гулять по клубам и кабакам хоть на неделю, ибо знает, что даже выпивши, я все равно не дам себя трогать никому.Также происходит и с родными и близкими мне людьми, я могу обнять, поцеловать, взять за руку, но это кратковременные тактильные контакты, которые мне не приносят особого дискомфорта.

   Для  сына же получилась совсем иная картина. Для него прикосновения - вся его жизнь. Прикосновения, обнимания, поцелуи, телячьи нежности, шептания на ушко и совместные валяния на полу. Мутузинья, контактные игрища, он как-будто напитывается энергией этих контактов. Ему не прокатит массажик на 5 минут.  По моим ощущениям, ему надо чуть ли не залезть ко мне в шкуру, чтобы почувствовать себя комфортно. Я записала, сколько раз в день я его обнимаю, или просто контактирую с ним посредством прикосновений. В среднем за неделю получилось около 15-20 раз в день. Для меня - это огромная цифра, для моего ребенка этого мало. Я провожу эксперимент, уже четвертый день фактически не спускаю с него рук, иду мимо - обниму, поглажу, посидим в кресле вместо 5-10 минут, час-полтора. Придумали новый ритуал чтения книг, он не сидит рядом как раньше, он лежит у меня на спине, обняв меня за шею (как медвежонок на спине у матери).  Для меня это мучительно, честно говорю. Вечером устраиваем движуху с подкидываниями, кружениями, верчениями, полетами на моих ногах и пр... Все потасовки, борьба и всякие "мужские" игрища - с папой.

2. Неправильное мое восприятие совета "Говорите о своих чувствах". Я решила, что раз я говорю о "Если не соберешь игрушки, я рассержусь" (это ведь действительно так и будет), то ребенок способен сделать вывод и быстренько все собрать, дабы не сердить маму. Нифига. Сразу говорю, не своим умом я дошла, наткнулась на книгу "Да вместо нет" Джерри Викофф и Барбары Анелл. Сообщая, а по сути обвиняя сына в том, что он выводит меня из себя, я открываю перед ним две малопривлекательные перспективы: отказаться сотрудничать и наблюдать взрыв эмоций (увлекательный пример причинно-следственной связи) или согласиться сотрудничать из страха. К тому же добавляла страх разделения: пойдешь в угол. Да, я оправдывала это тем, что убирала его в первую очередь от своих же эмоций, чтобы не настучать в порыве гнева по жопе. Но все равно, это разделение, страх и соответственно - протест.  Да, даже если я распишу перед ним причину и следствие и расскажу, что было бы если бы он послушался, все равно не правильно. Ибо: а) я ставлю свою любовь к нему на небезусловный уровень, а значит, если он протестует, то он лишается моей этой любви. б) разделение, как итог, который удостоверяет его об этом, хоть тыщу раз я повторю, что я люблю своего сына, мои поступки говорят об обратном.

Нытье: «Ну сколько раз можно просить тебя собрать игрушки?»  Учу его ныть, не идти на сотрудничество и в целом - информационный бесполезный шум, от которого уши вянут. Стоны учат ребенка не обращать на меня внимание и вслед за вами пользоваться нытьем при попытках мотивировать других людей.

3. Мое внутреннее состояние во время конфликта. «Не выношу, когда ребенок меня не слушается, ведь можно было бы сделать так как прошу и был бы мир во всем мире». Вот это вот ощущение бессилия и безнадежности ситуации, отсекают пути поиска решения проблемы. Другими словами, моя внутренняя неуверенность от того, что ребенок не желает идти навстречу моим желаниям, напрочь отбивает охоту сотрудничать обоим сторонам конфликта, отсюда вспышки моего гнева. «Почему ты меня не слушаешься? Непослушный ребенок!» - убеждаю себя в том, что все кончено, мы все умрем и мой ребенок окончательно и бесповоротно испорчен, как следствие - убеждаю себя в том, что сотрудничество с испорченным ребенком невозможно. Отсюда глухота к желаниям самого ребенка, отсюда нарастание конфликта, вместо его решения. Мне необходимо научиться понимать желание ребенка быть самим собой, но не давить авторитетом "яжемать и яжесказала", а учить его сотрудничеству. Чувства внутри меня, которые грызут меня саму в моменты конфликта: «Он меня разочаровал. Растет лодырем и бездельником. Кошмар! Все пропало, это ведь на всю жизнь!». Они передается и наружу. Стыдя ребенка, я молодец - развиваю в нем пессимистичное восприятие самого себя, а мотивации толком-то и никакой, если только, сделать что-то в угоду маме, чтобы мама так не нервничала - манипуляция на лицо.

4. Мои чувства, внутренние эмоции, прорвавшиеся наружу суждения учат ребенка тому, что порой собственные решения роняют его в моих глазах, и в итоге он может стремиться к безупречности, только чтобы заслужить мою любовь. Я принимаю совершенно спокойно его ошибки в одних ситуациях и совершенно не принимаю аналогичные в ситуациях других. У ребенка когнитивный диссонанс, а у меня нервный дергающийся глаз и конфликт, незатухающий, а лишь на время уминающийся до следующей вспышки. Мои сомнения (явные или неявные) в хорошести моего ребенка приводят в конфликту. Я не слышу его, я уже все для себя решила, какой он и что надо делать (читай выше). А ребенок в свою очередь чувствует, что его предали. Усомнились. Будет ли он настроен в таком случае на сотрудничество со мной? Вряд ли. Залог сотрудничества в отношениях - мое внутреннее состояние. Как бы я ни скрывали своё недовольство, обиды - сын "считывает" мое отношение к нему без слов и реагирует защитой.

Девочки писали про вожака стаи. Какой из меня вожак, если меня саму изнутри раздирают противоречия или сомнения в плане: "На север ли мы пойдем? А может не пойдем, а поползем? А кто не поползет, а пойдет на передних лапах или колесом - того четвертовать надобно? Или простить?" Про вожака я напишу еще дней через 5, когда окончательно сформулирую мысль.