Они сидели в кафе мама и дочка, когда дочь,как бы между делом, упомянула, что она и ее муж подумывают о том, чтобы „завести полноценную семью“.
– Мы тут проводим опрос общественного мнения, – - сказала она в шутку. – - Как думаешь, может, мне стоит обзавестись ребенком?
– Это изменит твою жизнь, – - сказала мама, стараясь ничем не выдавать своих эмоций.
– Я знаю, – - отозвалась дочь.– - И в выходные не поспишь, и в отпуск толком не съездишь.
Но это было совсем не то, что мама имела в виду.
Она смотрела на свою дочь, пытаясь почетче сформулировать свои слова. Мама хотела, чтобы она поняла то, чему ее не научат ни на каких дородовых курсах.
Ей хотелось сказать дочери, что физические раны от родов заживут очень быстро, но материнство даст ей такую кровоточащую эмоциональную рану, которая никогда не затянется. Ей хотелось предупредить свою дочь, что впредь она уже никогда не сможет читать газету без внутреннего вопроса: "А что, если бы это случилось с моим ребенком? “
Что каждая авиакатастрофа, каждый пожар будет преследовать ее. Что когда она будет смотреть на фотографии детей, умирающих с голода, она будет думать о том, что на свете нет ничего хуже смерти твоего ребенка. Мама смотрела на отманикюренные ноготки и стильный костюм своей дочери и думала о том, что как бы изысканна она ни была, материнство опустит ее на примитивный уровень медведицы, защищающей своего медвежонка.
Что встревоженный крик „Мама! “ заставит ее бросить без сожаления все – от суфле до самого лучшего хрустального бокала.
Ей казалось, что она должна предупредить дочь, что сколько бы лет она не потратила на свою работу, ее карьера существенно пострадает после рождения ребенка. Она может нанять няню, но однажды она отправится на важнейшую деловую встречу, но думать она будет о сладком запахе детской головки. И ей потребуется вся ее сила воли, чтобы не сбежать домой просто ради того, чтобы выяснить, что с ее малышом все в порядке.
Глядя на свою привлекательную дочь, ей хотелось сказать ей, что она может сбросить набранный при беременности вес, но она никогда не сможет сбросить с себя материнство и стать прежней.
Что ее жизнь, такая важная для нее сейчас, уже не будет столь значимой после рождения ребенка. Что она забудет про себя в тот момент, когда надо будет спасти ее отпрыска, и что она научится надеяться на осуществление – о нет! не своей мечты! – - мечты своих детей.
Мама хотела, чтобы дочь знала, что шрам от кесарева сечения или растяжки будут для нее знаками чести. Что ее отношения с ее мужем изменятся и совсем не так, как она думает.
Маме хотелось, чтобы она поняла, как сильно можно любить мужчину, который осторожно посыпает присыпкой твоего ребенка и который никогда не отказывается поиграть с ним.
Чтобы узнала, что такое влюбиться заново по причине, которая сейчас покажется ей совсем неромантической.
Ей хотелось, чтобы дочь могла почувствовать ту связь между всеми женщинами земли, которые пытались остановить войны, преступления и вождение в пьяном виде.
Ей хотела описать дочери чувство восторга, которое переполняет мать, когда она видит, как ее ребенок учится делать первые шаги или впервые дарит матери свою улыбку..
Маме хотелось запечатлеть для дочери смех малыша, впервые дотрагивающегося до мягкой шерстки щенка или котенка. Она хотела, чтобы дочь почувствовала радость настолько животрепещущую, что она может причинять боль.
Удивленный взгляд дочери дал ей понять, что у неё на глаза навернулись слезы.
– - Ты никогда не пожалеешь об этом, – - сказала мама наконец.
Потом она дотянулась через стол, сжала ее руку и мысленно помолилась за нее, за себя и за всех смертных женщин, кто посвящает себя этому самому чудесному из призваний.