ФМ. Alma-mater

Мой университет - это еще одна моя большая-большая любовь. Началась она в 7 классе. Мы приехали с мамой в Москву, чтобы пройти какой-то очередное медицинской обследование. Был ноябрьский дождливый день, на душе было очень тоскливо, на следующий день меня должны были положить в больницу... Мы ходили по Москве (почему-то мы не поехали сразу в дом, где остановились... какая-то там техническая заминка была - то ли ключей не было, то ли еще куда-то надо было ехать.ю то ли результатов анализов ждали в Сеченовке - не помню уж) и убивали время. И вдруг мама сказала: "Хочешь, покажу тебе институт, в котором я училась". Я сказала, что хочу, и мы пошли. Вот он - мамин (а теперь и мой) университет.

(фотографии большей частью утащены из интернета, качество самое разное, авторов не знаю. Прошу простить)

Но это главный вход, и, как водится, он всегда был закрыт. Пока я училась, его открывали дважды: первый раз - для Путина, второй - для Алферова. Мы же вошли через задний вход. Вот здесь.

Разделись в гардеробе и... Девочки, я влюбилась! влюбилась в здание. Глубоко и бесповоротно. И это была вечная и непреодолимая страсть. Здесь было СТОЛЬКО воздуха и света!!! Это невероятно!

Ох, как прекрасен этот атриум, как хорошо мне было там! И сколько часов я провела между этими колоннами! Пишу - и сердце замирает.

Мы погуляли по залу и вошли по черной лестнице на балкон поточной аудитории.

Здесь пахло сырой известью, старыми книгами и еще чем-то, чему я не могу найти определения. Внизу шла лекция и сидели студенты. Лектор - женщина вдохновенно что-то рассказывала, и ее голос, казалось, обволакивал всю аудиторию. Я не помню,о чем шла речь, как выглядела преподаватель... но этот голос! я стояла на балконе и думала: "какие же они счастливые". А потом мы пошли в столовую, пили чай, и я сказала маме: "Я буду учиться только здесь". Тогда я понятия не имела, что это филфак, педагогический университет. Тогда я мечтала стать электричкой (по аналогии папа-электрик) или работником театральной сцены и совсем еще не читала книг.

Шло время, я окончила 11 класс, поняла, что все-таки филфак и педагогика и поехала в Москву поступать. Мама отчаянно сопротивлялась моему решению, но вопрос про судьбу домашней педагогической библиотеки заставил ее сдаться. Я подавала документы в разные вузы, подала и в МПГУ... и когда я вошла в здание. Воспоминания захватили меня и... я так боялась поступить куда-то в другое место, что просто не пошла никуда больше на экзамены.

И вот я поступила. Я летала от счастья! Начались лекции... и первое мое потрясение - Языкознание. Читала его Светлана Александровна Полковникова.

Это просто какой-то уникальный человек! Через неделю она, кажется, знала весь поток. Не только по именам, но и кто где живет, откуда приехал, какие имеет черты характера, чем увлечен... Мы с ней очень хорошо общались, и она иногда поила нас чаем на кафедре и отправляла в разные интересные места. Это было удивительно! каждый год у нее учатся около 200 человек, и каждого она знает по имени. Случилось нам встретиться в метро года через два после выпуска. Она не только мое имя вспомнила, но и поинтересовалась, как там у меня, в Краснодарском крае, папа живет. До сих пор мне кажется, что где-нибудь в метро услышу ее оклик и увижу дорогую Светлану Александровну.

Агеносов, Павловец, Добродомов, Федотов, Травников, Николаеа, Минералова, Ипполитова, Ладыженская, Пахнова, Михальская, Ширшов, Луков, Шайтанов, Коровин, Храповицкая - от этих имен трепещет сердце любого филолога. А для нас это не просто имена. Это наши педагоги, у которых мы учились. Учились не только Науке, но и человечности, вежливости, умению владеть собой и любви к тому, что ты делаешь. Много-много теплых слов я могла бы говорить о каждом из педагогов!

С особым теплом я вспоминаю нашу кафедру Всемирной литературы.

Первый курс "зарубежки" читала у нас Марина Ивановна Никола.

(фотография с сайта университета)

Это был курс античной литературы. Для меня было абсолютным открытием, что в Древней Греции было что-то, кроме мифов. И что было ТАК МНОГО интересного. А ее владение речью для меня до сих пор остается абсолютным образцом. Ее голос обволакивал аудиторию и казалось, что не только греки, но и сама она говорит гекзаметром. В общем, да,мне до сих пор кажется, что тогда, в моем 7 классе, лектором была Марина Ивановна. А на первом курсе я поняла, что хочу у нее учиться... долго и много. И она сделалась моим научным руководителем, Учителем, собеседником. Она нашла очень нужные слова, когда не стало моей мамы и всячески поддерживала меня в трудных ситуациях. А у нас в институте была примета - встретить Марину Ивановну перед экзаменом - к удаче. Примета срабатывала на 100 процентов. Вот только ей самой экзамен сдать было сложно. Я сдала на "хорошо" и страшно горжусь этим. Наше научное и околонаучное общение продолжается до сих пор, а это большое счастье для меня. Марина Ивановна, спасибо Вам!

А потом мы познакомились с другими "зарубежниками". Казалось, что какая-то неведомая сила собрала и отобрала для нас самых лучших.

Игорь Олегович Шайтанов... Впервые услышала его на конференции, бегала к нему в дургой вуз в "Шекспировскую мастерскую", прогуливая то ли экономику, то ли математику... Потому что когда он читал Шекспира на английском, я теряла волю, как бандерлоги в "Книге джунглей", завороженные удавом. Он читал у нас странный курс "Проблемы современной филологии".

(Фотография, кажется, Кати Москвиной.)

А вот Евгений Викторович Жаринов.

Он называл себя исключительно "профессор". Он входил в аудиторию и говорил что- то вроде: "Сегодня мы поговорим о Мопассане. Так вот, великий русский писатель Лев Николаевич Толстой..." И дальше он мог долго говорить о Толстом, обрисовывая картину эпохи, и в какой-то момент приходило просветление, откуда у Мопассана эти образы. Он никогда не рассказывал учебник. Его лекции невозможно было писать, потому что как только отвлечешься на записывание - все, ниточка порвалась, и ничего непонятно. На его лекциях закипали мозги. Мы физически ощущали это, и это было очень здорово!

А вот Галина Николаевна Храповицкая. Потрясающей красоты человек! Серьезно. "Я бы хотела быть такой в ее возрасте, " - первая мысль после первой лекции по литературе романтизма. Это невероятная гармония внешнего вида, действий, речи и широты интересов и взглядов.

На лекциях она цитировала на датском, норвежском, немецком, французском. Казалось, что она знает вообще все языки...кроме английского - в этом она сама призналась, хотя мы бы не заметили, наверное. Когда речь дошла до Байрона, она выписывала по памяти какие-то строки и просила кого-нибудь прочесть, чтобы мы слышали музыку поэтической речи. Потом она читала у нас норвежскую литературу, и это тоже было потрясающим открытием невероятного какого-то мира. Нам поставили Галину Николаевну экзаменатором, а в институте ходили слухи, что сдать экзамен ей НЕВОЗМОЖНО. Я работала на всех семинарах, но автоматы она не ставила. Я пришла на экзамен через полчаса после начала, увидела открытую дверь, Галину Николаевну и... больше никого. Вошла. Она заполняла какие-то бумаги и сказала, что очень рада меня вдеть. Стала спрашивать, что из курса мне больше всего понравилось. Я ответила, что Ибсен... и дальше у нас был чудесный уютный разговор об Ибсене (по всему девятитомнику), включающий какие-то мысли, впечатления от спектаклей, о музыке, о каких-то размышлениях, как бы можно было это сделать.... мы говорили почти полтора часа. А потом она сказала: "Ну что ж, давайте зачетную книжку, Юля". И вот тут у меня сердце упало - сейчас начнется экзамен, надо тянуть билет, отвечать на вопрос, я не сдам, сдать невозможно... пока я думала обо всем этом, она поставила мне в зачетку "отлично" и отпустила. Больше экзамен в тот день не сдал никто.

Остановите меня! Ибо текст будет бесконечным.... Все, еще об одном педагоге расскажу и закончу.

О ней не могу не сказать. Нина Павловна Михальская. Светлая память!

Ее профессионализм оценил даже Путин.

Но это просто факт. Для меня Нина Павловна осталась в памяти невероятно светлым человеком и любимейшим педагогом. Она читала у нас зарубежную литературу ХХ века и потом английскую литературу. Удивительно было то, что она состояла в личной переписке с доброй половиной английских писателей, о которых рассказывала.

"Как мне писала Айрис Мёрдок, " - говорила она. И тут начиналось волшебство. Писатели больше не были писателями. Они становились живыми людьми "не из учебников", и от этого было еще интереснее...

Когда она читала у нас английскую литературу, я осталась без мамы. Мне пришлось работать на двух работах, а по ночам я готовилась к занятиям и к урокам (утром работала в школе, вечером - в театре). Естественно, не высыпалась. Естественно, спала на занятиях. Я не знаю, знала ли об этом Нина Павловна. Но вот что произошло однажды.

Я приходила на занятие к Нине Павловне и садилась за первую парту, чтобы мне было очень стыдно спать. Занятия были в форме беседы у нас. И вот моя совесть начинала медленно засыпать вместе с моим организмом. Мне было очень стыдно, но поделать с собой я ничего не могла. Нина Павловна никогда не возмущалась и не делала замечания. И вот однажды сквозь сон я услышала ее голос: "Я буду тише говорить, пусть Юля поспит".

Пишу, и слезы на глазах. Это был потрясающий урок человечности! Так просто, тихо и добро.... Нина Павловна...

Ну вот, на этом остановлюсь, пожалуй, говорить о преподавателях. Стану старой - напишу книгу мемуаров. На пару томов хватит!

Конечно, была у нас развеселая студенческая жизнь. И возглавляла ее наша дорогая староста Галя. Она всегда была в центре, даже когда ей это мешало. Вот тут она какую-то контрольную дописывает, а мы ей мешаем.)))

Про Галю я писала отдельный пост. Она для меня - самая-самая! Верный друг, собеседник, выручатель, любимая соседка в общежитии и вообще... Галя, я тебя очень люблю.

Ну а это просто из серии "веселые картинки". Решили перед каким-то экзаменом то ли паровозиком побегать, то ли массаж друг другу сделать.)

а еще в институте я встретила своего мужа. Но это уже другая история.