Предпраздничное

Весь первый этаж торгового центра пахнет горячим шоколадом. Ханука. Пекарни выложили на прилавки умопомрачительные пончики – покрытые белым, молочным и черным шоколадом, наполненные самыми невероятными кремами и посыпанные цветными шариками, сахарной пудрой или орешками. Этажом выше – киоск известной кондитерской фирмы. Шоколадный фонтан окружен стайкой школьников, которые покупают горячий шоколад и съедают его прямо на месте, «не отходя от кассы». А рядом на прилавке  - десятки видов фигурных шоколадок и конфет с затейливой начинкой. И опять же, густой и сладкий аромат шоколада. Запах Хануки.

В моем детстве отчетливый запах был только у одного праздника. Новый Год пах елкой и мандаринами, и этот запах нельзя было спутать ни с чем!

Другие запахи детства были куда менее любимыми. Ненавистной кашей пах детский сад. Хлорка и чуть затхлая вода в душевых – бассейн. Не похожий ни на что сухой горьковатый запах поролоновой ямы, куда отрабатывали сложные прыжки. Аптечный запах магнезии – брусья (а еще брусья  - это сбитые в тряпочку накладки и стертые в кровь ладони, и синтомициновая мазь... Как же они болели, эти сорванные мозоли!). Начало летних каникул пахло вишней и зелеными яблоками, август – дынями и персиками. А еще был летний лагерь в горах, и темно-синее небо над Чимганом, горячий ветер пах пижмой и чабрецом, а холодная вода родника – мятой. Родители набирали ее в термосы и везли домой, потому что такой вкусной воды больше нигде не было.

А в нашем большом и дружном подъезде каждая квартира пахла по-особому. У моей лучшей подруги с первого этажа меня угощали вкуснейшим пловом или густой наваристой шурпой, и пряный аромат киндзы, зиры и сладкого перца казался плотным и ощутимым. Соседка этажом выше прожила несколько послевоенных лет с мужем-военным в Германии, и запах ее квартиры казался таким изысканно-европейским, что хотелось задержаться там подольше. Она пекла не пироги и плюшки, а элегантные кексы и ажурное печенье, и украшала свою выпечку нездешней красоты лимонной глазурью и – чудо, чудо! – разноцветной посыпкой. Это сейчас всяких украшений – рупь ведро в ближайшей лавочке, а тогда на фоне крашеного пшена, которым посыпали куличи на Пасху, это было по-нездешнему красиво.

Когда я читала «На солнечной стороне улицы» Дины Рубиной, меня до глубины души проняла такая несущественная вроде бы деталь: перевезенная сыном  из Ташкента в Москву мама-пенсионерка всё пыталась подружиться с соседями на новом месте и угощала их домашней выпечкой. На тарелочку - салфеточку, на салфеточку – кусочек пирога... «Да, да, да!» - чуть не завопила я вслух, - «Вот именно так, и никак иначе: на тарелочку - салфеточку, на салфеточку – кусочек пирога!» Такой вот этикет угощения соседей. И еще – по тому же неписанному кодексу чести хозяек – ни в коем случае нельзя было возвращать тарелку пустой. Неприлично! Вот и собиралась у нас дома по праздникам целая коллекция разнообразных тортов, пирогов и кексов – все разные, все вкусные, в каждом – душа и любовь. И все знали всех в подъезде, и не только по фамилии да имени-отчеству, но и кто где работает, куда ездил отдыхать прошлым летом и где обитают взрослые дети или ближайшие родственники...

И, конечно же, самым любимым и родным был аромат родного дома: свежая сдоба, ваниль, чай со смородиновым листом... Бабушка, показушно-громко ругающаяся: «Куда хватаешь горячее?! Дай остыть маленько!» Ну какое там «остыть», когда вот оно – обжигающее чудо крошится в руках и тает во рту!

А сейчас пришла моя очередь наполнять дом ароматом свежей выпечки и ворчать на детей: «Один кусочек – и всё! Остальное получите, когда суп съедите». И надеяться, что когда-то и они будут ностальгически вздыхать, почувствовав такой знакомый из детства аромат праздника.