Захват Крыма обернется победой Запада – российский финансист
По его словам, Россия получает
дотационный регион с отсутствием воды, энергии и инфраструктуры,
полубандитским руководством и миллионом потенциальных мигрантов вглубь
страны.
Зачем России нужен Крым/ АР
Многие мои друзья сегодня по полдня блокируют в
Фейсбуке контакты и «отфренживают» тех, кто «за действия России в
Крыму», а вторые полдня ужасаются в комментариях, как же много таких
находится среди вчерашних друзей. Мы против «операции в Украине» по
морально-этическим соображениям: нельзя же в самом деле захватывать
часть территории соседа, да еще близкого нам по духу и языку, только
потому, что он временно ослаб и не может за себя постоять! – пишет
российский финансист Андрей Мовчан для портала Slon.ru.
Мы не верим пропаганде государственных СМИ. Мы уверены в праве
украинцев самим решать свою судьбу и верим, что сегодняшний трудный
выбор Украины будет правильным. Надеюсь, что в этом мы правы.
Мы так же верим, что сегодня Россия вступает в опасное противостояние с
США, Западной Европой и НАТО. Наша разница с «патриотами», в сущности,
только в том, что мы не хотим этого противостояния, мы за
сотрудничество; и еще – мы верим, что и США, и НАТО тоже за
сотрудничество. Возможно, и в этом мы тоже правы, возможно – нет.
АР
Мы не хотим замечать, что некоторое количество западных аналитиков,
политиков и даже деятелей культуры – от Коэна и до Кустурицы (мы верим,
что они никем не куплены, но, возможно, мы неправы) стало писать о том,
что Россия имеет право аннексировать Крым – моральное, или юридическое,
или и то и другое, – и если Россия даже не имеет такого права, то может
себе это позволить и ей ничего не будет… Руководители США и других стран
НАТО категорически против вторжения России и аннексии Крыма, грозят не
признать результаты референдума, выступают за санкции – но тут же кто-то
все время говорит, что санкции неэффективны, что их не будет, – в
общем, что «все можно»! Создается впечатление, что нам (гражданам
России) они (американцы и европейцы) хотят внушить мысль, что они только
для виду против, а на самом деле ничего не могут сделать и, в общем,
за.
А мы все тем временем – и патриоты, и
либералы, и власти России, и русские в Крыму – зачем-то продолжаем
дискуссию на тему «морально или аморально России получить выгоду от
революции на Украине путем аннексии части территории, и если аморально,
то допустимо или нет». Вопрос тонкий, у всех разные мнения. Когда вопрос
ставится именно таким образом (выгодно?), многие страны и сегодня
решают его в пользу аннексии или установления контроля (Турция и
Северный Кипр – Турция, между делом, уважаемый член НАТО; Израиль и
Голаны, Иудея с Самарией и пр. – Израиль, между прочим, тоже не изгой;
история с Косово; Гренада, Мексика, и т.д.). Дискуссия бесперспективна в
силу невозможности найти ответ, но очень интересна и, главное, сильно
отвлекает. От чего?
Я думаю, она отвлекает от
вопроса «Выгодна ли России аннексия Крыма?» или даже «Зачем Западу
российская агрессия на Украине?».
Еще
недавно все мы соглашались, что: для России стратегически важна буферная
зона с НАТО, а нейтральная Украина – отличная буферная территория; НАТО
тоже вполне устроит нейтральная Украина; России выгоден нейтральный
статус Прибалтики и Финляндии – тоже буфер. Россия крайне зависима от
экспорта газа и нефти в Европу, конкуренты России – Иран, США, Кипр и
Катар, чтобы сдерживать их наступление, надо иметь отличные отношения с
Европой и влияние в ООН. Россия хочет тесных отношений с Казахстаном,
удерживая свое влияние в регионе в противовес Китаю и Турции; Россия
хочет дружить с Азербайджаном не только из-за нефти и гранатов, но и
потому, что ось Турция – Азербайджан – Татарстан в перспективе угрожает
целостности России; России крайне необходимо сотрудничество с США и
Европой в высокотехнологичных областях, без него (а сегодня мы закупаем
более 90% точных механизмов и машин, 45% нашего импорта машин и
механизмов – Германия) мы не сможем даже поддерживать свою
обороноспособность; наконец, нам как стране, органически разделенной на
этнические части и удаленные регионы, стране, в которой больше половины
регионов чувствуют себя обиженными центром из-за федерального характера
основных налогов (и прежде всего – НДПИ), просто жизненно необходимо
настаивать на незыблемости принципа территориальной целостности
государств.
Предположим, Крым мирно и тихо
отходит России. Россия получает дотационный регион с отсутствием воды,
энергии и инфраструктуры, полубандитским руководством и миллионом
потенциальных мигрантов вглубь страны. В 2014 году Россия уже (при нефти
в $107 за баррель) секвестрирует расходы на здравоохранение и
социальное обеспечение, но при аннексии Крыма будет вынуждена потратить
2–3% бюджета только на этот регион (а если там будут воровать, как
обычно, то и 5% может оказаться реальностью). У Крыма нет никаких шансов
перестать быть дотационным, как и внести какой бы то ни было
значительный вклад в ВВП России – в ВВП России вообще ничто, кроме нефти
и газа, значительный вклад не вносит. Зато...
АР
Россия уйдет с международных рынков капитала, нас ждет рост стоимости
корпоративных заимствований для России, это еще несколько процентов
бюджета в год, еще падение ВВП, еще инфляция, резкое падение импорта без
адекватного импортозамещения; НАТО будет на Украине уже без каких-либо
переговоров; ракеты в 100 км от границы и 500 км от Москвы, как с юга
(Украина), так и с Запада (Прибалтика – конечно, прибалты не будут
сидеть и ждать, когда придет их очередь); американская морская база
может появиться на Черном море, возможно, под Одессой, что сводит на нет
все преимущества российской ракетной техники класса «море-море» (у нас
дальше радиус поражения ракет, но хуже точность и слабые средства
обнаружения цели, если корабли США стационарно подходят к нашим базам на
свой радиус поражения, у нас остаются одни слабые стороны); резкий
разворот Казахстана к Китаю (Турции), Азербайджана – к Турции; полное
вступление Грузии в НАТО.
В экономике в
перспективе 2–3 лет мы можем потерять до 20% экспорта газа и до 25%
экспорта нефти, в том числе из-за потери любых рычагов политического
влияния на экономику мира (ограничение поставок нефти Ираном, газа
Катаром и Израилем, сжиженного газа США на строительство «Южного
Потока»); выход на рынок Ирана (я не удивлюсь, если США с Ираном
подружатся «против России» – обоим выгодно) может привести к падению цен
на нефть, которому Россия (будь у нее «политический кредит»), могла бы
помешать; возможно существенное падение импорта из Германии, а значит –
резкое замедление в развитии (и так практически отсутствующем) точных
производств и высоких технологий; неминуемый разворот в технологиях к
Китаю, формирование за несколько лет зависимости (в том числе – в
вооружениях) от Китайских поставок и технологий. Наконец, когда цена на
нефть упадет процентов на 30, федеральный бюджет сократится на 40%
(примерно такую цифру дают расчеты) и регионы России начнут испытывать
существенные проблемы со своим бюджетом (думаю, ждать этого не дольше
5–7 лет), Россия не сможет апеллировать к нарушению международного
права, если Китай захочет защитить права китайцев в Хабаровском крае
(кстати, уважаемые патриоты, не ждите, что Китай тогда остановит
российское ядерное оружие – во-первых, никто в России не захочет
умирать; во-вторых, за ближайшие 5–10 лет технологии противоракетной
защиты смогут обеспечить Китаю 99–100% прикрытие от удара из России, в
которой в это время развития технологий не будет).
Заметьте, все вышеописанное вообще не включает никаких международных
санкций, которых, конечно, может не быть – по крайней мере в части, не
выгодной США и Европе; речь не идет о жертвах военной операции (а тысяч
убитых не будет, только если Украина вообще не будет сопротивляться
агрессии – что будет странно, учитывая, что ее к сопротивлению активно
подстрекает Запад, да и армия у нее – 200 тысяч человек); речь не идет о
военной поддержке Украины странами НАТО (не хотел бы я увидеть
боестолкновение российских частей с частями НАТО и никому не желаю). То
есть все вышеописанное – лучший расклад, может быть, намного хуже.
Я не поклонник теории заговоров, но вот что мне представляется.
Во-первых, США и Европа совершенно не хотят дружить с Россией. Они
хотят Россию нейтрализовать – как экономически, так и в военном плане. В
этой стратегии США и Европа совершенно поддерживаются Китаем. Если США и
Европа хотят консервации России с запада, то у Китая свои виды на
Дальний Восток России и ему нужна слабая Россия, которую никто в мире не
рискнет защитить, со слабой экономикой, сама являющаяся агрессором. Для
этого им надо загнать Россию в «дружбу» с режимами, которые вызовут
стойкую ассоциацию России у всего мира с самыми худшими проявлениями
тоталитаризма и милитаризма; обеспечить постоянный поток негативной,
неприемлемой для развитого, современного мира и абсурдно-непредсказуемой
информации из России, тем самым нейтрализовав как возможные
пророссийские лоббистские движения, так и попытки России налаживать
сотрудничество с нейтральными партнерами; под приличными предлогами
ограничить сотрудничество России с передовыми технологическими
компаниями мира; наконец, поссорить Россию с максимальным количеством
стран, особенно с соседями, и убедить приграничные для России страны
занять рискованное место милитаризированных партнеров НАТО у российских
границ, взяв таким образом Россию в кольцо. Да, и, конечно, обеспечить
отсутствие в России роста предпринимательской активности, частного
бизнеса, инноваций – всего того, что могло бы спасти Россию экономически
при падении цены/введении эмбарго на экспорт нефти. Решив эти задачи,
Запад может сидеть и ждать, когда цена на нефть упадет, Россия, не имея
ни международной кооперации, ни соседей-партнеров, ни альтернативного
бизнеса, просто рухнет (кто не верит – расчеты легко сделать, все данные
есть в открытом доступе, я постараюсь опубликовать «прогноз» бюджета
России при нефти $60 за баррель в скорости; а можно не делать и
вспомнить конец 1980-х годов). При этом Калининград – исторически
немецкая земля; Карелия – финская; Северный Кавказ, Башкирия, Татарстан
(да, и Крым!) – мусульманские территории; Калмыкия, Тува, Бурятия
тяготеют к буддистским странам или самостоятельности; Дальний Восток уже
заселяется китайцами; Курилы и Камчатка – крайне ценны для Японии.
Повторят ли тогда наши патриоты свое сегодняшнее «им можно – и нам
можно»?
Уж не знаю, как такое получается, но
действия руководства России в последние годы выглядят как точно
соответствующие планам США, Европы и Китая. Что было бы, если бы
руководство России действовало в интересах России, описанных выше?
Безусловно, Россия не ставила бы на дважды судимого и явно
коррумпированного лидера в братской стране. А если бы случайно
поставила, то продолжила бы вести себя в феврале так же, как и в
декабре: простроила бы отношения с новой властью на Украине (нам что
дороже – Россия или Янукович?), предложила бы те же деньги, что и раньше
(или еще больше); обещала бы тесное экономическое сотрудничество – в
обмен на долгосрочный договор о нейтралитете Украины, невступлении в
военные блоки и пр.; нашла бы партии и движения, которые можно
поддерживать, которые бы блокировали переговоры с НАТО; выступила бы
гарантом территориальной целостности Украины, чтобы снять все страхи у
местных политиков. Кстати, то же самое давно надо было бы сделать и с
Прибалтикой. И ни в коем случае нельзя было угрожать, пугать, нападать:
понятно, что, вне зависимости от результата, теперь буферной зоне конец.
Может быть, поэтому многие западные гуру активно подстрекают Россию к
агрессии: как еще добиться изоляции России и потери ею своих
потенциальных союзников вокруг своих границ?
У
меня, разумеется, нет объяснения, почему мы так плохо позиционированы в
игре, где ставка не просто мирная жизнь и благосостояние россиян, а,
возможно, существование России как государства. Но понятно, что активная
дискуссия о моральности действий России крайне удобна для тех, кто
хочет отвлечь всех нас от единственно важного вопроса: выгодности этих
действий. Удобна потому, что в России многие готовы быть «аморальными»
(все мы люди), но действовать в ущерб себе хотят немногие.
Поэтому я бы обратился к патриотам и борцам за права русских на Украине
с призывом: «Давайте поступимся патриотической моралью и трусливо
договоримся о мире и дружбе с новой Украиной – не с позиции силы, а с
позиции сотрудничества. Это еще не поздно, хотя и США, и Европа будут
исступленно мешать нам это сделать – возможно, вплоть до прямых указаний
кому-то из руководителей России и самых чудовищных провокаций. Мы
должны это выдержать, проигнорировать и суметь договориться. Это и будет
триумф нашей дипломатии. Этим мы капитально утрем нос стратегам из НАТО
– они не получат ни Украины, ни Казахстана, ни Прибалтики. Наоборот, их
получим мы. Пока у нас есть нефтедоллары, территории, внутренний спрос
на товары наших соседей – ничто, кроме нашей собственной агрессии, не
заставит их поменять все это на деньги МВФ. Мы получим их целиком, в
качестве друзей и партнеров. Постепенно, конечно, сразу наши глупости
они не забудут. Но получим. А если будем продолжать дальше в том же духе
– мы успеем получить и Восточную Европу, которой вовсе не так комфортно
в тесном союзе с Германией и в бюрократии ЕС. Единственно, почему они
там, – это потому что нас боятся. Если уйдет страх – мы расширим зону
своего влияния больше, чем это было во времена СССР. Именно этого боятся
США и западные европейцы. Они рассчитывают, что Россия будет продолжать
вести себя как агрессивный психопат. Потому что если нет, у них нет
шансов остановить развитие наших отношений с нейтральными странами и
рост влияния в мире. Давайте перестанем им помогать уничтожать Россию».
Россия переходит к мобилизационной социальной политике
Как
бы ни закончился российско-украинский кризис, уже можно с уверенностью
констатировать: мы форсированно переходим к социальной политике
мобилизационного типа
Почему я употребил слово«форсированно»? Дело в том, что такой переход наметился еще в прошлом году, когда всем(и даже
Владимиру Путину) стало понятно: российская экономика стопорится
всерьез и надолго. В социальном смысле это означает, что поступающих
в казну налогов очевидно недостаточно для поддержки даже тех весьма
скромных(по сравнению
с желаемым для людей минимальным стандартом) обязательств, которые были
публично взяты. Например, анонсированное очень скорое повышение зарплат
бюджетникам по крайней мере до среднего уровня по региону
их проживания. Или увеличение пенсионных выплат хотя бы для покрытия
инфляции. Под большим сомнением, учитывая наступающую пору длинной
экономической стагнации, и создание до 2020 г. 25 млн
высокопроизводительных(а значит,
и высокооплачиваемых) рабочих мест. Свершившимся фактом,
зафиксированным в принятом федеральном бюджете на 2014-2016 гг.,
является снижение(в том числе и абсолютное) государственного финансирования здравоохранения и образования.
Однако
быстрого воздействия на будничное положение россиян государственной
социальной политики, сформировавшейся в 2000-е гг., можно было еще
недавно не ожидать. Обещанное повышение зарплат бюджетникам в целом
состоялось, хотя и сопровождается массой побочных явлений, например
сокращением занятости в этой сфере. Пенсии выплачиваются вовремя и даже
индексируются. Кроме того, у значительной части российского общества(прежде
всего пожилой его части) сохранилась привычка к безропотному
самоограничению текущего материального положения, как это произошло,
например, сразу после дефолта 1998 г. В конце концов, у государства
сохранились некоторые ресурсы в резервном фонде и фонде национального
благосостояния, по-прежнему высок объем золотовалютных накоплений.
Всех
этих факторов властям вполне хватало на то, чтобы даже при дальнейшем
плавном ухудшении экономической ситуации благополучно пройти выборы
2016 г. в Государственную думу(т. е. обеспечить большинство«Единой России») и, главное, переизбрать Владимира Путина на очередной президентской срок в 2018 г.
Но уже
произошедшее прямое вмешательство России в украинские дела радикально
усложняет реализацию этого политического сценария, поскольку
экономическая ситуация в России теперь должна зримо ухудшиться уже
в самое ближайшее время. И проблема даже не в формальных цифрах роста
или падения ВВП(валового
внутреннего продукта). Их можно абсолютно честно корректировать ценовым
фактором, хорошим урожаем, пересчетом исходной базы и т. п. Более важно
другое: и без того неблагоприятный инвестиционный климат
получил удар такой силы, что от него оправиться можно только через
мощнейшие политические изменения, которые прежде всего касаются реформы
института российского государства(включая отмену законов«взбесившегося
принтера», введение реального разделения ветвей власти и много чего
другого). Кроме того, мы теперь, будем откровенны, изгои
мирохозяйственной системы из-за резкого выпадения не только из«большой восьмерки».
Поставлен под сомнение наш собственный интеграционный процесс
на евразийском пространстве. Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, а тем
более Киргизия, Таджикистан, Армения, на территории которых находятся
наши военные базы, уверен, серьезно насторожились.
Россия
может восстановить свои позиции только, как отмечалось выше, в случае
запуска реальных политических, а затем и экономических реформ.
Но вероятность такого поворота пока близка к нулю. Именно поэтому
социальная политика быстро приобретет завершенный мобилизационный
характер.
В чем это будет проявляться?
1. Изменение
налоговой системы: введение прогрессивной шкалы подоходного налога,
увеличение тарифов отчислений в пенсионный фонд, резкий подъем налогов
на недвижимость и автомобили(без существенной дифференциации в зависимости от стоимости этих активов). Полученные деньги(если, конечно, они будут получены) будут направляться на затыкание самых взрывоопасных социальных дыр. Мотивации от власти:«делиться надо» и«мы окружены
врагами, поэтому надо затянуть пояса». На практике: фактически
насильственная экспроприация значительной части материального
благосостояния высоко- и среднедоходных групп российского населения.
2.«Оптимизация» бюджетной сети: быстрое сокращение занятости в этой сфере, передача недвижимости в рамках так называемого«частно-государственного партнерства» бизнесу. Мотивации власти:«более
рачительное использование ресурсов». На практике: свертывание объемов
предоставления бесплатных услуг образования, здравоохранения
и социального обслуживания вкупе со снижением их качества.
3. Рост
фактической безработицы из-за отсутствия ресурсов поддерживать миллионы
неэффективных рабочих мест в таких отраслях, как металлургия,
агропромышленный комплекс, бюджетная сфера. При этом официальный
ее уровень будет искусственно принижаться через, например, ужесточение
правил постановки на учет в государственных центрах занятости,
уменьшения размеров пособия по безработице.
4. Перераспределение бюджетных средств в пользу поддержки военно-промышленного комплекса(оборонный заказ), а также неснижаемых(по крайней
мере в номинальном исчислении): денежного довольствия людям в погонах,
чиновникам, зарплат оставшимся в профессии бюджетников, выплат
пенсионеров. Тем самым будет сделана попытка сохранить лояльность
перечисленных категорий людей за счет обдирания всего остального
общества.
Очевидно, что такого рода«социальная политика» не может быть реализована без мощнейшей промывки мозгов через СМИ(прежде всего федеральные телеканалы),
ограничений доступа к значительным сегментам интернета, еще более
жесткого зажима любой независимой от власти самоорганизации граждан,
дальнейшей клерикализации российской жизни, жесткого идеологического
контроля за ситуацией в системе образования. Кстати, об идеологии: это
срочно разрабатываемая сейчас концепция«консерватизма» как стержня российской души.
Достигнет ли такая стратегия конечной цели — сохранения неизменности режима на ближайшие годы, а возможно, и десятилетия?
Мой ответ неоднозначен. Если наиболее активным несогласным с такой«жизнью»
будет разрешено эмигрировать, то они это в своей массе сделают.
Возможно, что счет пойдет на сотни тысяч семей. Зато оставшиеся будут
обречены на беспросветное существование, обоснованное тотальным
оболваниванием — что-то среднее между нефтяной Венесуэлой Уго Чавеса и зазомбированной Кубой Фиделя Кастро. В этом смысле успех мобилизационной модели социальной политики вполне возможен.
Вот только мою страну жалко. Она не заслуживает такой жалкой судьбы.