Вспомнить все по кусочкам… Зачем? А просто. Вдруг интересно будет когда-нибудь потом перечитать…
Конец августа превратился для меня в бесконечную нервотрепку. Почему-то я была уверена, что ребенок родится именно в конце августа, хотя 40 недель заканчивались 15 сентября. А еще я всю беременность на кесарево рассчитывала, а значит, это будет раньше ПДР на недельку-другую. По УЗИ все время обещали крупного ребенка. На 35ой неделе – 2800, а еще как минимум месяц ходить. Значит, 3800. А то и больше. Но нет, 2850 и 49. Пигалица. «Фитюлька», - первое, что пришло в голову, когда я увидела, как эту черепаху (почему-то она напомнила мне черепаху, которую оторвали от земли, и она недовольно шевелит головой и лапками туда-сюда) держат надо мной, а она смотрит, сердито так, вся в грязи и в крови, глаза большие, зеленовато-серые, недовольные, руками-ногами машет. И писает прямо на меня. Ха, пометила, что ли? Ну-ка, там не яйца, случайно? Нет, не они. Все, теперь уж точно: хромосомный анализ не ошибся.
- Давайте ей общий наркоз, эту я без наркоза зашивать не буду!
- Все, проснулась, что ли? Тогда перекладываемся на каталку, поедем на пятый этаж. Ну да, вот так сразу, а сюда придет рожать другая. Вас тут много. А ребенка унесли хирурги. Завтра в 12 туда пойдете. Да ну, гидронефроз – ерунда, гидронефроз сейчас у каждого второго. Прописается, и все пройдет. Завтра в хирургии новорожденных все узнаете. Где это? Да в другом крыле здания, на четвертом этаже. Выйдете через проходную, пройдете весь коридор, там снова подниметесь через турникеты…
Да, конец августа потрепал мне нервы. Последние недели все время хотелось писать. Когда я сильно кашляла, или чихала, или даже смеялась, моча вытекала… не подтекала, как раньше, по капле, а прямо так, все в трусы.
5 сентября я сходила на очередной прием в ЖК. Больше двух недель там не была, а тут вызвонили, приходите, говорят, мы за вас в ответе. Прикольно. Пришла. Взвесилась, КТГ. Прибавка 5900 за 38,5 недель, на КТГ все ОК. Вот в конце августа делала КТГ в Коньково, а ребенок спал. Уж как мы его тормошили, и я, и врач, дергали живот туда-сюда, как грушу, а он все равно спал. Процедура не удалась, 1320 рублей жалко. А еще я все время говорю «он»… А вдруг? Ведь есть шанс, что ошибка… «Ребенок» все равно «он». Потешу еще пока что себя слабой надеждой.
А еще 30 августа ходила к окулисту, неврологу. Анамнез офигительный: близорукость высокой степени, серьезная травма поясницы, эписиндром, ВСД, давление. Однократное обвитие пуповиной. Вердикт – рожать самой. Прикольно, как говаривала сто лет назад (а может, и сейчас говаривает) одна моя знакомая однопляжница… на пляже познакомились, в смысле. Правда, она это совсем не про это, а про кафе. «Кафешка, прикольно». А тут совсем не прикольно, если подумать. Но – отступать некуда. Только давайте не сегодня?
Ах, да, пятого сентября.
После ЖК пошла в магазин, купила зеленой и розовой пряжи. Буду вязать поросенка и лягушку. Или носки. Зеленые. И поросенка. Вот сегодня прямо и начну. Завтра продолжу. Блин, а ведь любой день может стать «последним»… Господи, я все понимаю, но только давай не сегодня? Чем ближе час икс, тем яснее осознаешь его неизбежность и тем чаще думаешь, что, может быть, лучше было бы так и остаться навсегда беременной, хотя и это состояние уже ох как надоело.
Чихнула, описалась. Пошла в туалет проверить – уфф, моча. Значит, не сегодня. Связала носок, погуляла с хорьком до 9 вечера. Вернулась, написала письмо тетке по работе, что делать с моими студентами, которых я безвременно на-кого-ж-ты-нас-покинула…
Ой, еще же у меня в недрах компа валяется дебильная статья про интернет-коммуникацию, остатки былой роскоши… то есть былого процесса написания диссертации, фу, гадость. Но по теме подходит. Где там анонс этой конференции про СМИ? Материалы присылать до 10 сентября. Хорошо, что спохватилась. А может, завтра? Нет, лучше сегодня. Сейчас допишу (надо сделать из 12 листов 5, это называется «допишу») и отправлю. Вдруг напечатают? Фу – не фу, а лишними публикации не бывают. Отправила (сейчас специально посмотрела в архиве Аутлука: время отправки – 06.09.11, 00:06). Потупила часок-другой. Ведь не сегодня? Легла. Три часа ночи.
Четыре часа ночи… Или утра? Мокро и неприятно под попой. Вроде не кашляла и не чихала, и уж тем более не смеялась, а вылилось что-то. Пойду в туалет. Господи, ведь не сегодня, ведь моча? Встаю. Еще стакан воды на полу. Пятый час утра. Вот ведь: сегодня! Не хочу. Ну или завтра на крайняк. Тоже не хочу. Хотя седьмое число мне нравится больше. Четные числа вообще не люблю. Но тогда еще больше суток мучиться? Не хочу. Спать хочу. Проспала-то всего час с копейками. Сколько, интересно, можно ходить без вод? Вроде бы раньше видела, что 12 часов максимум. А еще видела, что за границей и 24 часа дают ходить. Включаю интернет. Единственный совет – быстро ехать в больницу. Не хочу. Позавтракала. Вот дура-то, зачем позавтракала? Хотя, мало ли, сколько еще времени пройдет, а там все равно, наверно, сделают клизму.
Шесть утра. Звоню Лешке. Слов, в принципе, не надо, в шесть утра вряд ли кто-то просто от скуки позвонит. Конечно, ему нет смысла ехать ко мне, так что я поеду сама. На метро, а зачем деньги тратить? Воды вылились, схваток нет, народу в метро должно быть еще не так много. Да ладно, ладно, ты прав, конечно, не поеду я на метро. Такси вызову. Только матери надо позвонить. Тут ведь все одни останутся: цветы, животные и бабушка. Бублик, до свидания, не скучай сильно! Может, еще свидимся. Кот даже не вышел провожать.
Мать хочет поехать со мной, а я не хочу. Когда начинается какая-нибудь заварушка, я вообще люблю оставаться совсем одна. Ладно, сдаюсь, едем вместе. У меня вещей два огромных мешка; все, что, как врач сказал, можно взять с собой. Не успеваю вызвать такси: мать звонит и говорит, что сейчас приедет на машине с каким-то частником, который знает, где этот НЦАГиП, возил туда вроде жену друга… Или сестру брата… Пробки-то какие! Около 7 утра выехали, около 10 утра приехали. Домодедовская – Коньково, тут, блин, пешком дойти можно за пару часов, наверно. А схваток так и нет.
Водитель – хороший человек, дай Бог ему здоровья. Ведь знал, куда мы едем, и в такую пробку попали; мог высадить посреди дороги, чтобы я у него прямо в машине не родила, но нет: честно довез до пункта назначения. Может быть, спас мой маленький живот, ведь до последнего никто не верил, что мне рожать на днях, выглядел он месяц на пятый, ну, максимум, на шестой. Наверно, водитель подумал, что я заранее отправилась в эти места, не столь отдаленные… Про воды в четыре утра ему, естественно, никто не сказал.
- Как – «нельзя»? Вообще ничего нельзя? Резиновые тапочки, мобильник с зарядкой и документы? Что, и обручальное кольцо снять? А если это мой талисман, я его вообще не снимаю, тем более в таких обсто… Ладно, ладно. Мам, возьми кольцо, только не потеряй.
Карты моей нет. 6 сентября! А ведь врач еще 31 августа обещала «завтра» отнести ее в приемное отделение. Нашлась карта. Только нужных бумаг в ней многих не хватает. Надо было все-таки дать врачу денег раньше. Но ведь все надеялась, что «не сегодня», 8 сентября собиралась на последний прием. Хорошо, что мать все-таки здесь: собрала бумаги, забрала вещи. Надо ж было… два тяжеленных мешка, все по списку, а ничего в итоге с собой взять не разрешили. Ну и хорошо, что врачу денег не дала, сэкономила, а теперь уже понеслось и без денег.
На мне носки, резиновые тапочки. В одной руке мобильник с зарядкой, в другой желтая папка с документами… И казенная ночнушка с халатиком, чуть пониже бедра. Собственно, все. Прикольно. Только страшно. Посмотрели на кресле, сказали, что да, воды. Это, конечно, и так понятно, только а как же «давай не сегодня?» А, кстати, схваток-то нет. Все ждала, что на кресле станет вот так прям сразу невыносимо больно. Палкой какой-то железной там ковырялись. Опять полилась вода. Сколько же ее там? Но пока ничего не болит.
Поднимаемся на шестой этаж. Родильное отделение. Палата из двух боксов. В одном обычная кровать, рядом капельница, мониторы, в другом родильное кресло, лампы, раковина, стол с инструментами. Все видно отсюда, где я лежу. Неприятный пейзаж. Или натюрморт. Около 12 часов дня. Схваток нет. Хотя по монитору КТГ есть. Странно, вообще ничего не чувствую. После кордоцентеза и то было больно, хоть вой. А тут говорят, что рожаю, а нет ничего.
- Это у нее болевой порог повышенный!
- Да нет, правда не больно, что-то еле шевелится в животе, но это не схватки.
- А вы как будто знаете, что такое схватки?
- Думаю, знаю, после кордоцентеза были. Было больно. А сейчас нет. Капельница? С окситоцином? Это что, сейчас все-таки будет больно?
- Обижаешь, Ленусик (да-да, прямо-таки Ленусиком и называли, прикольно), окситоцина совсем чуть-чуть!
- Уберите остатки пузыря с головы ребенка, а то схватки так и не начнутся!
Руку внутрь, что-то вытащили, выкинули в ведро.
Руки, руки… Множество рук во мне… По запястье, едва ли не по локоть… Мужики, бабы… А ты лежишь на кровати в раскоряку, без трусов, под тобой кровавая лужа. А какой пейзаж или натюрморт открывается между ног, я даже думать не хочу. Разве после этого можно чего-то еще в жизни стесняться? В руке катетер, на пузе датчики КТГ. Мне говорили, что, если много двигаться, ходить, то схватки переносятся легче. А тут, блин, привязали, и лежи, как пень с глазами…
Какая-то постоянная беготня вокруг. Приходил дедуля. Ну как «дедуля»? Лет 60 наверно. Завотделением, что ли? В моей карте куча относительных показаний к кесареву и заключение: возможны естественные роды. Дедуля спрашивал, готова ли я рожать сама. А у меня, что, выбор есть? Ну, говорит, подождем. Дальше что-то умное: «если разовьется нормальная родовая деятельность, будешь рожать сама, если нет, вечером сделаем операцию». Что-то мне уже и не хочется кесарева, вроде, совсем не больно, может, пронесет… Бывают же рассказы про «родила – сама не заметила». Ну нет, немного побаливает низ живота, уже напоминает кордоцентез… А то шрам на пузе на всю жизнь, а ведь уже есть один от аппендицита. Дедуля предлагает, если мне не нравится его умный расклад, отвезти меня в седьмой роддом. Ну вот еще. Выясняется, что я преподаю немецкий, дедуля обращается ко мне по-немецки, говорит какую-то фигню, я отвечаю ему примерно такой же фигней. Сильно поднимается давление.
- Ага, профессора нашего испугалась?
- Да ну, стану я пугаться профессора, когда тут такое творится!..
Прошел еще наверно час.
- А что, будет сильно хуже?
- Будет, будет!
- Жаль.
- А вот она уже ногами под одеялом сучит. Может, эпидуралку?
- Надо с анестезиологом посоветоваться.
- Нет, нельзя ей с такой спиной эпидуралку!
Прикольно: рожать можно, а эпидуралку нельзя. Потом еще держали меня за обе ноги, поднимая попу над креслом, чтобы спину не повредить. Ага, а упираться мне во что? В воздух? Черт, больно уже как-то не по-детски. Неприкольно.
Надо же: «ногами сучит»! Сссучит, сссучка… А я не только сучить, я орать хочу. Но не буду. Еще заранее решила, что не буду. Какой смысл орать? Криком боль все равно вроде бы не облегчить, только силы терять. А у меня типа высокий болевой порог, да. «Вы первая женщина в нашей практике, которая в родах не издала ни звука». Поэтому орать никакого смысла. А быть «первой женщиной»… тоже, впрочем, никакого. Но орать все равно не буду.
Какой-то практикант приходил, принес тест на подтекание околоплодных вод. Похож на тест на беременность, тоже полоски показывает, если его в эти подтекающие воды окунуть.
- Можно мы с вами проведем обследование? И потом заполним небольшую анкету. Я представляю сегодня новые тесты на подтекание…
- Да понятно уже, валяйте. Стану подопытным кроликом. Кроликам, вроде, рожать не так больно.
- Поздравляю, тест показал, что это у вас действительно воды! А теперь пара вопросов…
- Вау, воды! А я думала, я тут ссусь с четырех утра!
Правда, я в больнице сказала, что воды отошли в шесть, чтобы не спрашивали, почему я так поздно заявилась. Не буду же я объяснять про пробки на Каширке, интернет и завтрак …
- А теперь пара вопросов: поняли ли вы, как пользоваться этим тестом, и станете ли вы рекомендовать его подругам, в случае…
- Я бы вообще подругам рекомендовать рожать не стала, больно, блин!
Около трех часов дня. Терапевт прибегала. Глаза выпученные, картавит, шепелявит, вообще не понимаю, что говорит. А как же: эпилепсия в карте! Правда, на самом деле, не эпилепсия, а эписиндром. И то – последний приступ в 4 года. И диагноз снят в 21 год, то есть ровно десять лет назад. Но этого в карте почему-то нет. Давление меряют каждые полчаса. Ну и ладно, пусть они понервничают. Заставили рожать человека с эпилепсией! И с глазами!! И со спиной!!! Может, лучше было бы все-таки кесарево? Как там моя родовая деятельность, развивается?
- О, раскрытие уже 4-5 см. Дело пошло!
Врачи еще в два часа сменились. С Азалии Баязитовны на Наталью Енкыновну. Вот повезло-то. Последняя хотя бы Кан. Ну, в смысле, фамилия такая: Кан. Буду считать это хорошим знаком. А еще там, на свободе, скоро футбол. Россия-Ирландия. Хотелось посмотреть. Жаль.
Опять пришел практикант, который с тестом на подтекание. Правда, уже без теста, но с молоденькой УЗИсткой, стали смотреть, что там с нашим гидронефрозом. Практикант тычет в монитор:
- А это легкое?
- Нет, это почка!
- А это наверняка сердце?
- Это желудок!
Почти 6 часов вечера.
- Раскрытие 8 см. Эпидуралку ставить не будем, совсем немного осталось. Скоро уже.
- А что, прямо сегодня?
- Хи. Ну, календарное «сегодня» не гарантирую, но, думаю, к полуночи или чуть позже…
- Леш, к полуночи или чуть позже… не надо денег, не привози, тут все и так добрые такие!
Моя простимулированная окситоцином родовая деятельность развивается ударными темпами. Невыносимо больно. Кажется, что внутри разрывается бомба. Ее осколки летят во все стороны, вспарывают живот, разрывают внутренности, выламывают ноги. И этот момент взрыва словно застыл во времени, он длится, длится, длится… Часами. Каждое мгновение думаешь, что хуже не может быть, этого просто не выдержишь, умрешь от болевого шока. А через несколько минут становится еще больнее. Снова накатывает волна, все тело сжимается до одной точки внизу живота, где летят острые осколки, кажется, что внутренности сжимают и выкручивают, словно мокрую простыню, и нет конца и края этой боли, и не хочется уже ни рожать, ни жить.
- Дыши, дыши глубже! Как я тебе показывала! Что? Голова кружится?
- Ага, очень сильно, уй, бля, просто темно в глазах. Руки и ноги еще… уй… отнимаются, когда… глубоко дышу…
- Сейчас, уже почти 10 сантиметров, сейчас пойдем! Что – «куда»? На кресло пойдем! Скажешь, когда какать захочется! Уже хочется? Тогда пошли, ага, пора, пошли! Осторожно, на попу не садись, там уже голова!
- Блядь, что ж так больно-то!
- Ты не ори, ты дыши, как я тебе показывала! Ноги отнимаются? Такое бывает. Совсем отнимаются? И руки тоже? Ты за ручки по бокам кресла держись, ногами в меня упирайся и давай!
- Да не могу я держаться, совсем отнимаются, я сейчас вырублюсь наверно, голова кружится, совсем, совсем, не вижу ничего!
И ручка одна сломана!
Все, буду орать!
Вот он, мой давно забытый эписиндром в паре с нарушением мозгового кровообращения, всплыл, когда не надо. От частого глубокого дыхания закружилась голова. Да так, что в глазах потемнело. То есть почти ничего не вижу, но что-то слышу. Руки и ноги свело, не могу даже пошевелить ими.
- Дыши, у ребенка пуповина на шее, ему кислород нужен! Да она не тужится вообще! Ужас какой-то!
- Как это «вообще», мне кажется, я сейчас из себя желудок выдавлю через жопу! А еще глаза, глаза, страшно ведь! Миопия высокой степени! Сами говорили, «сократить потужной период»! Все боялась, что одно место разрежут, а теперь уже все равно, путь хоть расчленяют, только бы не чувствовать этого больше!.. Хрясь! Хрясь, хрясь!..
Оказывается, бывает такая боль, что, даже когда наживую три раза режут ножницами такое деликатное место, на ее фоне все это ощущается не больнее, чем порез пальца при чистке картошки.
Акушерка держит в руках какую-то тряпку, кажется, полотенце, за противоположные концы, кладет ее мне на живот и начинает сильно давить, проводя ею от ребер до низа живота. Подталкивает, типа, ребенка, чтобы не задерживался. С другой стороны врачи что-то тянут руками, что-то проворачивают… Однократное обвитие оказалось тугим; у мамочки тут, значит, полуобморок, а надо поскорее, поскорее… Провал в памяти.
- 6 сентября, 19:55. 2850, 49, 8/9 по Апгар.
- Мама, нравится вам ваш ребенок?
- Давайте ей общий наркоз, эту я без наркоза зашивать не буду!
Это что же, если бы я не стала орать, как сначала собиралась, они бы мне сейчас наживую в пизду иголкой тыкали?!
Десять часов вечера. Что с моей головой? Не пила сто лет, а ощущение, как будто с тяжелого похмелья. Я вообще где?
- Все, проснулась, что ли? Чай с печеньем будешь? Вот, пожалуйста. Поела? Теперь перекладываемся на каталку, поедем на пятый этаж. Ну да, уже, а сюда придет рожать другая.
Блин, каталку не закрепили. Я стала перекладываться с койки на каталку, а та поехала. Вот бы сейчас очутилась на полу между кроватями, прямо с размаху.
- А когда выпишут? На четвертый-пятый день? Я не могу тут долго разлеживаться, у меня дома старший ребенок один…
- Какой старший ребенок? У вас же в карте – первые роды!
- У меня дома хорек!
- Поехали!
Поехали. Вперед ногами, кстати.