Я не знаю ни одной норвежской семьи, в которой дети не ходили бы в библиотеку

Хочется поделиться интервью с Ольгой Дробот, специалистом по скандинавской детской литературе и переводчиком с норвежского. Речь пойдёт о том, как государство поддерживает детское чтение, как и что читают норвежские дети.

Взято с сайта "Папмамбук".

Я не знаю ни одной норвежской семьи, в которой дети не ходили бы в библиотеку

Ольга Дробот ‒ cпециалист по скандинавской детской литературе, переводчик с норвежского. Благодаря ей на русском языке можно прочитать, в частности, «Вафельное сердце» Марии Парр и «Простодурсена» Руне Белсвика. Ольга Дробот рассказала корреспонденту «Папмамбука», как и что читают норвежские дети, как государство поддерживает детское чтение, зачем норвежцам «проблемные» подростковые книги и как норвежские родители ориентируются в книжном потоке.

- В Норвегии в год издается порядка 700 детских книг - довольно много для страны с населением 5 миллионов человек (столько же проживает в Санкт-Петербурге). Отражает ли, с вашей точки зрения, эта статистика интерес детей к чтению? И как на эту ситуацию влияет государственная политика?

‒ В Норвегии, точно так же как у нас, все с утра до вечера обсуждают, что дети не читают или читают меньше, чем раньше. Норвежцы с этим работают. Государство поддерживает детское чтение разными способами и с учетом интересов всех участников процесса - детей, родителей, библиотек, писателей, издателей, специалистов по детскому чтению.

Например, государство каждый год закупает новые книги у издательств и распределяет по библиотекам, общедоступным и школьным. Существует специальный совет, который эти книги выбирает. В него входят писатели, критики, представители библиотек, эксперты по детскому чтению. Таким образом в библиотеки за государственный счет попадают все хорошие книги, норвежские и переводные, независимо от идеологической составляющей, в том числе и те, которые поднимают трудные вопросы и говорят о проблемах, существующих в Норвегии.

Такая политика поддерживает писателя и издателя. Издатель гораздо спокойнее выпускает книги, если он уверен, что часть тиража будет куплена. Государство закупает 1550 экземпляров практически каждой детской книги при среднем первом тираже около 2,5-3 тысячи экземпляров. Идут дебаты по поводу закупки детского нон-фикшна, где закупается 25 книг в количестве 1480 экземпляров каждая. 25 - это примерно треть новых книг в этом жанре, издаваемых в течение года.

Все крупные издательства выпускают серии типа «Легко читаемые книги». Это книжки небольшого объема с картинками и крупными буквами, рассчитанные на детей, которым трудно дается чтение, или они только начинают читать или недавно переехали в Норвегию и осваивают язык. Это настоящие качественные книги, с сюжетом и героями, только тонкие. И всякий писатель считает своим долгом написать книжку, а то и несколько, для этого проекта. Руне Белсвик, Анна Б. Рагде, Хильда Хагеруп, Вигдис Йорт пишут в эти серии.

Я не знаю ни одной норвежской семьи, в которой дети не ходили бы в библиотеку. К каждой библиотеке приписаны окрестные школы. Есть свои «Бамперы» - такие автобусы-библиотеки и катера-библиотеки, они финансируются местными бюджетами. Несколько раз в год библиотекари приходят в школу, рассказывают о новинках, которые тут же можно взять почитать. Библиотекари обязательно выступают на родительских собраниях. Если у родителя нет возможности самому искать книги своему ребенку, такие встречи помогают ему сориентироваться.

Еще есть правило: каждый норвежский ребенок хотя бы раз в год имеет право встретиться с писателем. Муниципалитет выделяет школе бюджет, который дает возможность пригласить писателя и заплатить ему соответствующий гонорар. В школах вообще много читают современную норвежскую литературу, но к приезду писателя конечно весь класс постарается прочитать его произведение. А для писателя это и общение с детьми, их живой язык, и способ заработка.

Существует также Институт детской книги, при нем открыты писательские курсы, курсы для критиков. Периодически проходят большие конференции, норвежская и общескандинавская, посвященные детской литературе. Их посещают библиотекари, специалисты по детскому чтению, журналисты, писатели. Конференции проходят в попеременно в Бергене и Ставангере, писатели выступают в местных школах, и за время конференции город узнает все о детской литературе. В Осло в сентябре проходит Фестиваль детской книги - два с половиной дня на всех центральных площадках города.

- Какие в Норвегии существуют книжные навигаторы для родителей?

‒ Норвежские родители очень серьезно относятся к детскому чтению. Есть огромное количество форумов, где они делятся опытом чтения самых разных книг со своими детьми. Есть профессиональные ресурсы, посвященные критике. Самый крупный и уважаемый так и называется: «Критика детской литературы». Как и у нас, есть много блогеров, которые пишут о книгах.

Однажды я наблюдала, как норвежская мама двоих детей выбирала книгу. Сначала она просмотрела обзор бестселлеров (каждую неделю во всех крупных газетах публикуется топ книжных продаж по жанрам). Затем прочитала несколько рецензий на «Критике детской литературы». Ее заинтересовала интерактивная книга (для скачивания на планшет). На родительском форуме она выяснила, что мнения об этой книге противоречивые. Мама написала в интернет-магазин, оттуда ей присылали отрывок на пробу. Отрывок ее устроил, и она заказала книгу. Мне кажется, все тянулось не меньше недели, но эта работающая мама, несмотря на занятость, готова тратить время и скрупулезно выбирать книжку.

- А есть ли в Норвегии книжные ресурсы, адресованные подросткам?

‒ У подростков есть свои форумы, их очень много. У меня сложилось впечатление, что норвежские подростки очень активно обсуждают книги.

Есть даже несколько литературных наград, основанных на голосовании школьников или «молодых взрослых». Например, очень крупная сеть книжных магазинов «Арк» вручает солидную премию за лучшую детскую книгу. В последний год в голосовании участвовали 10 000 школьников, и они выбрали отличную книгу Ибен Акерли, которая уже переводится на русский. Кстати, книга прошлогоднего победителя Бобби Пирса «Похититель луридиума» только что вышла по-русски. Насколько я помню, и «Баллада о сломанном носе» Арне Свингена в свое время тоже получала эту премию.

Или вот на самом авторитетном литературном фестивале проходит большая красочная церемония - вручается премия Uprisen, то есть Подростковая премия: подростки сами выбирают лучшую подростковую книгу года. Процедура тоже очень интересная - школьный класс заявляет о желании участвовать в работе жюри (при этом учитель обязуется тоже не отлынивать и пройти специальный семинар для учителей). Затем 30 классов выбираются в качестве номинаторов. Это означает, что класс берет обязательство прочитать доставшиеся им книги и выбрать пять лучших. Затем жюри (любой школьник может подать заявку на членство в нем) в составе четырех человек читает все рецензии и выбирает 5 книг-номинантов. И уже эти пять книг отправляются жюри - это семь школьных классов. Каждый класс выбирает своего кандидата в победители, затем представители классов встречаются в Лиллехаммере на фестивале и за закрытыми дверями определяют, кому достанется награда. Сами понимаете, что писатели очень дорожат этой премией.

- Взрослые и подростки в рамках этой премии чаще сходятся во мнении или расходятся?

‒ Я заметила, что взрослые и подростки довольно часто сходятся в оценках, но сильно расходятся в аргументах. Детям и взрослым нравятся в книге разные вещи. То есть то, что книга хорошая, понятно и тем и другим, а чем именно она хороша, они объясняют по-разному.

- В Норвегии выходит много «проблемных» книг. В России педагоги и психологи часто рассматривают детскую книгу с прикладной точки зрения - какую проблему она решит, чему научит ребенка. Литературоведы возражают: книга - это искусство, а не методичка. Известно ли вам, как решают для себя этот вопрос норвежцы?

‒ Норвежцы специфически относятся к «проблемной» подростковой литературе. Стать «проблемной» книге не так легко, потому что в самых «обычных» книгах ты тоже будешь на наталкиваться на непростые ситуации. Вот «Герман» Кристенсена - это «проблемная» книга или просто отличный роман о мальчике с алопецией? Есть, например, две восхитительные норвежские книги, потрясающе написанные, для которых я долгие годы не могу найти издателя. Одна о девочке-ипохондрике, которая заболевает раком. И в конце концов умирает. Я много лет помню и книгу, и эту героиню. А вторая вообще давно стала классикой. Это книжка-картинка для дошкольников, как двое друзей играли на берегу, и мальчик утонул. А девочка осталась и переживает потерю и горе. Это нежная, мудрая, прекрасная книжка. Но мы таких книг боимся. Я вот только что была в Новосибирске на фестивале «Другие книги» и рассказывала, в частности, о «Книге Регины». Многие взрослые в зале напряглись. А после выступления ко мне подошла девушка с рассказом, как важна была для нее книга в период болезни.

У норвежцев и шведов есть множество романов на важные для подростков темы. Что бы с подростком ни случилось - умерла любимая собака, диагностировали тяжелое заболевание, бросила девушка, предстоит переезд в другой город, - об этом уже есть книга и не одна. В большинстве своем это те самые «обычные» книги, которые написаны по велению сердца. Я на скандинавской конференции по детской литературе слушала даже специальный смешной доклад о том, какое представление о Скандинавии сложится у бедных иностранцев, если они будут читать только подростковые книги. Вывод был такой: чего-то мы, правда, сгущаем краски, но ничего, люди умные - разберутся.

Но есть и действительно «проблемные» в том смысле, что общество обнаружило проблему и сформулировало своего рода социальный запрос. Я не совсем понимаю, как это происходит, но вдруг становится понятно, что нужна книга на определенную тему, и издательство может заказать автору такую книгу. Другими словами, если бы норвежцы вчера обнаружили в интернете «группы смерти», сегодня было бы несколько художественных книг на эту тему. Обо всем, что тревожит общество в поведении детей, оно предпочитает с ними разговаривать.

- А как вы относитесь к такой практике?

‒ Сначала я думала так: глупо считать, скажем, «Вафельное сердце» книгой о том, как дети переживают смерть близкого человека или расставание с другом. Конечно, книга и об этом тоже, но в ней заключено гораздо большее, это просто хорошая книга о настоящей жизни, а в жизни есть все. Поэтому вроде бы таких «обычных» книг достаточно. Но выясняется, что детям в стрессовой ситуации действительно нужно как можно больше книг о том, что происходит с ними в данный момент. Например, в момент развода родителей.

Вот как я это выяснила. Мне удалось побывать в прекрасной библиотеке для подростков 10-15 лет, куда взрослых вообще не пускают, разве что писателей на их собственные презентации. Вот как раз на такую «приоткрытую» презентацию мне стараниями организации NORLA удалось попасть, и я смогла увидеть, как там все устроено.

Это фантастическое пространство, где дети чувствуют себя в полной безопасности. Многие проводят там часть дня, делают уроки, общаются и говорят о жизни. Здесь им никто не навязывает книг «по программе» и уважают их право самим выбирать, что читать. Книги расставлены по категориям: «про любовь», «когда грустно», «про путешествия» и так далее. Я изучила «проблемный» шкаф - в нем множество книг, которые не являются социальным заказом, но есть и заказные (это иногда видно по выходным данным). Я заметила, что и заказные книги зачитаны до дыр, и подумала: может, я была не права? Раз на книги есть спрос, значит, это кому-то нужно. Я видела такие «заказные» книги об анорексии, о подростковой беременности, о депрессии. Это было простое, но далеко не примитивное чтение с крепким сюжетом и понятным языком. Во-первых, такие книги помогают подростку понять, что он не одинок в своей проблеме, значит, не надо сразу впадать в отчаяние. Во-вторых (тут я могу ошибаться, но мне так кажется), в книгах как бы расставлены маячки, а в момент острого кризиса подростку часто бывает важно услышать четко и ясно: ты не просто худеешь, это переходит границу нормы и может оказаться анорексией; лучше всего обратиться к врачу - смотри, вот так было с героиней этой книги. И в-третьих, они всегда называют чувства словами и тем самым легализуют их. Я не знаю точно, но видимо к работе над такими книгами привлекают и психологов.

- Как в Норвегии обстоят дела с жанровым чтением для детей и подростков - фэнтези, детективами? По моим наблюдениям, в России дети очень активно читают фэнтези.

‒ Совсем массовой литературы для подростков я видела мало, но, возможно, я просто не встретилась с такими книгами. Взрослая массовая литература в Норвегии даже не продается в книжных магазинах, ее можно найти в киосках на вокзалах и в аэропортах. Возможно, там же стоит искать и массовую литературу для подростков. Но в данном случае под «массовой» я понимаю одноразовый ширпотреб. А жанровая литература, особенно фэнтези, очень развита, она высокого качества и отлично продается. Кстати, на русский переведены несколько интересных книг в жанре фэнтези: например, «Вместе мы удержим небо» Эллен Фьестад или уже упомянутый мной «Похититель луридиума» Бобби Пирса.

Еще одна распространенная «ветвь» фэнтези - книги, вдохновленные норвежской мифологией. Например, трилогия Сири Петтерсен о пятнадцатилетней девочке Хирке, «ребенке Одина». Это популярный подход - изучать родную мифологию и историю таким образом.

Безусловно, есть детские детективы. Из них выделяются «культурные». Например, «Похищение в Стокгольме»: в стокгольмском музее совершена кража, и по ходу сюжета ребенок узнает что-то новое об искусстве. В следующей книге похищение произойдет в музее Прадо и так далее.

- Известно ли вам, как интерес к чтению отражается на образовательных показателях и общей культурной ситуации в Норвегии? Существует ли связь между свободным чтением и образованием?

‒ У норвежской школы совершенно другая задача. Главное для нее - научить ребенка функционировать в обществе: думать и принимать решения, договариваться, разрешать конфликты, проявлять инициативу, не ущемлять права других. Естественно, книги, особенно написанные сегодня, играют в этом воспитании очень важную роль.

Учеба как таковая, мне кажется, норвежцев занимает меньше, чем нас. Мне не встречалась норвежская книжка, где бы несделанные уроки или плохая отметка становились предметом семейного разбирательства. Это связано с тем, что родители спокойны за будущее детей. Всякая честная работа хорошо человека прокормит, закон и суд защитят его права, в армии не грозит дедовщина, он всегда сможет получить образование. Поэтому и в целом в обществе гораздо ниже уровень агрессии, и на детей давят меньше. Для тех, кто после школы не определился, чем он хочет заниматься дальше, есть так называемые народные школы. Это такие «школы самоопределения», где молодые люди год живут самостоятельно, отдельно от родителей, вдали от дома, в своем социуме и «дозревают». Они присматриваются к разным сферам деятельности (а народные школы бывают самые разные: технические, художественные, спортивные, на любой вкус) и пытаются понять, чего они хотят в жизни. Многим этот год много дает.

Теперь интересный вопрос о связи свободы чтения в детстве и образования, точнее, образованности. Мне видится тут прямая связь. «Несвободное» чтение для меня - это как у нас в школе проходят классику: «Детские годы Багрова-внука» чуть не в пятом классе и оценка за «правильную» или «неправильную» интерпретацию художественного произведения. В результате, помимо стойкого нежелания читать классику после школы и неумения думать самостоятельно, мы получили в наследство странную привычку развлекать публику на литературных мероприятиях (видимо, двигаясь «от противного»). Меня поражает, с какой настороженностью мы в качестве организаторов относимся даже к литературным чтениям - а придут ли слушатели? А я вот бывают в Норвегии на Днях переводчика, его каждый третий год проводит Союз переводчиков Норвегии, очень влиятельная организация. И три дня подряд одновременно при полных залах идут доклады и круглые столы. Яблоку упасть негде, хотя никто и не думает как-то облегчить слушателям восприятие. Мы подстраиваемся под аудиторию, а норвежцы - нет, они пользуются случаем обсудить то, что им лично интересно, и на том уровне, который интересен им. Например, на моих глазах три поэта рассуждали о восприятии японской культуры в Норвегии, в основном о роли белого цвета в словесности, и это было потрясающе интересно. Залу, чтобы не отвлекаться, вообще не дали времени для вопросов. Я думаю, свобода мысли и необычный угол зрения зачаровывают сами по себе. Ну а сухая статистика говорит нам, что у норвежцев очень высокий показатель того, сколько книг издается и читается в пересчете на душу населения в год.

- Вы принимаете активное участие в продвижении норвежской литературы в России, в том числе в сотрудничестве с организацией NORLA. В результате норвежские авторы известны и любимы в нашей стране. Расскажите, пожалуйста, об этой деятельности. Уверена, что ваш опыт будет для нас полезен.

‒ Меня, действительно, часто зовут рассказать о норвежской или скандинавской литературе. С одной стороны, как кандидат филологических наук я имею для этого достаточную квалификацию, а с другой стороны, я это люблю. Обычно переводчик сидит один дома и работает за своим компьютером, а тут он может выйти к людям, пообщаться с детьми, поговорить с ними. Это всегда интересно и большая радость.

Организация NORLA - большие молодцы, все время что-то придумывают. Но главное, если у тебя есть идея, они готовы ее поддержать. Например, если библиотека в Самаре зовет тебя выступить, но у библиотеки нет денег на твой билет, NORLA оплатит дорогу, чтобы ты рассказал в Самаре о норвежской детской литературе.

Но в первую очередь NORLA - информационное агентство, которое сводит воедино огромный объем сведений о писателях, книгах, издательствах и агентах. Если ты чего-то не можешь найти, NORLA всегда поможет. Она проводит конгрессы переводчиков, выделяет стипендии переводчикам и гранты издателям, приглашает в «переводческий отель» в Осло. Кроме того, NORLA неизменно принимает участие в ярмарке Нон-Фикшн и в программе КРЯККа, всячески способствует Дням Норвегии. Короче говоря, NORLA делает очень много для норвежской литературы в России, а уже это делает нашу переводческую жизнь легче, приятнее и осмысленнее.

Беседу вела Дарья Доцук. 23 июня 2017