Икеа… Икея?.. IKEA!
Икеа - это такое место, куда с мужем ходить нельзя, но очень хочется. Но нельзя. Ведь если туда зашел, то всё. Ходишь, как Моисей по пустыне, и готов это делать 40 лет, а потом вернуться и повторить. Но я не Моисей и муж за мной по стрелочкам не ходит, норовит срезать путь, сломать весь кайф и сломать все Поэнги, тестируя их своими 100 килограммами.
С Алисой тоже в Икею нельзя. Она хоть и маленькая, но женщина, поэтому тоже очень любит. А так как ей 4 года, то она не замолкает ни на минуту и просит купить ей каждый предмет интерьера, каждую свечку, каждый коврик, каждую чашечку, каждый долбанный сундвик. Слово «мамочка» произносится каждые 5 секунд. Каждые 5 секунд мне надо на что-то ответить, прокомментировать, восхититься, утешить, дать попить, восхититься еще раз, пойти посмотреть «Ой, мамочка, балкончик! Купим такой же?». Примерно через 15 минут я начинаю понимать мужа. И тоже хочу сесть в Поэнг, раскачиваться в нем и смотреть в одну точку. И чтобы в этой точке была Бьёркста: 
Если походил с Алисой по Икее и вышел нормальным, то можно смело идти в космонавты. Нервная система такая, что даже если черная дыра засосет, то вылетишь и отряхнешься.
На днях мне нужно было одеяло с конкретным названием. Название такое, что я его записала на бумажке и каждые две минуты сверялась. Хожу, ищу, к продавцам не обращаюсь, потому что не выговорю, а только пеной изойду. А там этих одеял столько, что проще застрелиться. И еще Алиса «мамочка то, мамочка сё, я хочу писать, сушить ручки и фрикадельки». Хожу и понимаю, что нормальной я отсюда точно не выйду. И вдруг смотрю, тележка стоит. Прямо вся целиком одеялами и подушками наполненная. Аж с горкой. О, думаю, новые свежие привезли, сейчас по полкам будут раскладывать. А потом с бумажкой сверилась и там как раз нужное мне одеяло сверху лежит. Но теплое, а мне надо холодное. И я давай в этой тележке все одеяла перебирать, в поисках нужного. По пояс не залезла, но была на грани. Частично одеяла выложила, чтобы до середины добраться, частично Алиса утащила. И тут вдруг крайне интеллигентный мужчина крайне интеллигентно кашлянул где-то сбоку. Тем самым он как бы хотел сказать: «Ты дура что ли? Это моя тележка! Мои одеяла и подушки». Но вообще ничего не сказал. Ни слова. То ли потому что у него крайняя степень интеллигентности, то ли потому что к нему должны 25 родственников жены из всех глубинок России приехать, посмотреть Эрмитаж, - оттого и одеяла, и молчаливость. Не знаю. Но он с каменным лицом сложил всё обратно и горделиво укатил свою тележку.
Или вот, например, мама. Она у меня старой закалки. Ленина не видела, но пельмени на кухне "Дубровчанка" лепила. Поесть в ресторане для нее - это бесполезная трата семейного бюджета, даже если это пять шведских фрикаделек. А ковер, который она сняла со стены, она увезла на дачу и положила там на пол. А в нём такие пылевые клещи… потомственные, саблезубые, с родословной и с айкью 100. Я говорю: «Мама!». А она говорит: «А вдруг война?». Я не знаю, от кого она собралась отбиваться этим ковром во время войны, но вряд ли успеет. При первой же воздушной тревоге пылевые клещи его просто унесут. Не отдавать же свой дом врагу.
И вот мы с мамой в Икею приходим - я как в дом родной, а она раз в год. А там матрасы. Хафсло, Хиррестад, Ханснес, Хренснес и так 50 раз. А мне же недавно диван нужен был. И я дотошная, поэтому про диваны теперь знаю всё. Ягодицами могу определить независимые пружины подо мной или Энгалсвик. Но диван, кстати, так и не купила, потому что нельзя быть умной такой. А маме матрас вроде как нужен, но вроде как и нет. Поэтому мы ходим по этому отделу как по музею и я - гид. Показываю ей такие, сякие, говорю, это пружины Боннель, это ППУ. Она просит не мучить ее и говорить по-русски. А я прошу ее протестировать и прилечь, но мама ни в какую и шепчет: «Нет! Ты что! Как я лягу тут при всех? Неудобно же». Как будто я предлагаю ей на унитаз присесть в отделе ванных. Я говорю: «Ну хоть на Энгалсвик». Ни за что! Но на Йомна вдруг согласилась. И робко так присела на краешек, а потом уютно прилегла головой на черную тряпку для грязных ботинок. Йопта - это короче, а не Йомна.
Но зато отдел с уцененными товарами мама готова вынести весь сразу. Вдруг война. Там часы настенные висели, размером с куранты - можно не раз в год, а хоть каждый день к россиянам обращаться. Хорошо, без кукушки, иначе она каждый час кого-нибудь бы убивала, выскакивая оттуда. Еле маму от этих часов увела. Говорю: «Мама! Их только на грузовом лифте можно в квартиру поднять. Если их повесить, то негде будет жить». Но смотрю, у неё уже всё в тумане.
Короче никаких сил уже нет. Буду в Икею ездить одна. Особенно хорошо там в будние дни с утра. Да и в выходные тоже нормально - никто не дергает и не просит сушить ручки и фрикадельки.
