Про любовь и пельмени...

Когда мне было 11, я влюбилась первый раз. Влюбилась так сильно, что мне было сложно заснуть ночью, потому что я мечтала как одержимая. Он был высокий статный иностранец. Имел тайну, острый ум, холодное оружие и харизму. Что такое харизма, я тогда еще не знала, но он совершенно точно ее имел.

Вся трагедия моей первой любви заключалась в том, что у него не было никакой возможности ответить мне взаимностью. Не смотря на всю свою стать, харизму и связи в верхних эшелонах власти, он, даже если бы очень захотел (а захотел бы он, наверняка, ну очень сильно!), не мог признаться мне в своих чувствах. Физически не мог. Потому что спился и умер задолго до моего рождения. Его звали Атос. У него было три друга и лохматая бывшая жена с татуировкой на плече.

Моя первая любовь жила на книжной полке и в моем сердце не один месяц. И все эти месяцы в ролевых играх с подружками я представляла себя принцессой, загадочно молчала и делала много-много косичек, чтобы добиться максимальной лохматости и кучерявости. Кучерявость у меня получалась примерно как у Майкла Джексона в его молодые годы, и гордо нося на голове этот дом из кудрей, я носила в своем сердце первую взрослую любовь. А еще я постоянно косилась на занавески, мечтая сделать из них пышную королевскую юбку. С шлейфом из тюля…

С Атосом у нас ничего не получилось, но он сделал очень важное для меня – оставил после себя послевкусие… Именно то, что я потом искала в мужчинах. Не чтобы они после себя послевкусие оставляли, нет. А чтобы в них было то, что его оставляет. Это когда стоишь рядом с мужчиной и сразу хочется обмякнуть, расслабиться и резко сделаться беспомощной и глупой. Даже если умная и водишь машину как мужик. Хочется сбросить скорость, не ехать на мигающий зеленый, неумело припарковаться и ойкнуть если вдруг кто-то подрезал. Или нет, взвизгнуть! Хочется сдуться и замолчать. Хочется смотреть и слушать. Хочется не перечить. Потому что совершенно точно знаешь, что все будет хорошо. Потому что мужчина – это стержень, а ты гуттаперчевая. Потому что он сильный, а ты красивая. ПОТОМУ ЧТО, короче!

Вот.

А еще… С такой же силой, с какой я любила Атоса, я ненавидела Д’Артаньяна. До ужаса просто! Всю книгу сокрушалась – надо же было сделать главным героем такого придурка! Перед глазами упорно стоял Боярский с гипертрофированной эмоциональностью, который постоянно куда-то бежал, скакал и пел. И имя еще какое дурацкое! Как с ним жить то вообще? Вы только представьте: «Д’Артаньян, ты будешь пельмени?» Или так: «Д’Артаньян, вынеси мусор уже наконец-то!» Бред же. То ли дело Атос…

Это я все к чему. Да просто так…