Интервью с создателем сайта Дару~дар

Несколько лет назад я открыла для себя сайт Дару-дар.

Тогда меня очень восхитила его идея безвозмездного дарения и экологического круговорота вещей, понравилось, что не нужно больше месяцами искать, кому отдать ненужные нам больше вещи, а еще - оказалось, что целая куча того, что для нас не представляет никакой ценности,для кого-то - ценное, почти сокровище...

Под катом мнооого буковок

Katya М

6 апреля 2013, 19:49

«Мы умеем помогать обездоленным, но не умеем помогать таким же, как мы»

Интервью с Максимом Каракуловым – одним из основателей сервиса «Дару-дар», с помощью которого люди со всего мира безвозмездно дарят друг другу свои услуги и вещи.

Сервис «Дару-дар» был создан командой энтузиастов, которым хотелось дать людям возможность меняться вещами через интернет. Сайт молниеносно стал популярным и обрел миссию – научить людей дарить подарки без повода и воспитать всеобщее доверие друг к другу.

– Проекту «Дару-дар» не так давно исполнилось 4 года. Что было для тебя самым главным в начале запуска? Что вдохновило на стартап?

– Как я сейчас понимаю, меня всегда занимал вопрос, почему люди дружат или воюют, что такое семья, сообщество, нация. Я начал свой сознательный жизненный путь как художник. В нашей арт-группе мы делали перформансы и акции, которые ставили эти вопросы, исследовали взаимодействие человека и социума. Самая известная акция нашей группы – Manifestations. А ещё мы исследовали возможности совместного быта: жили друг у друга, вместе пользовались одними и теми же вещами – одеждой, книгами, дисками.

Потом мне потребовалось найти себе работу, и я довольно случайно решил попробовать себя веб-верстальщиком. Волею судеб мне повезло поработать с людьми, которые делали такие проекты, как Dirty.ru, Leprosorium.ru и Habrahabr.ru. Эти проекты показали мне, как современный интернет может объединять незнакомых людей в тематические онлайн-сообщества. И мы с друзьями начали искать, какую еще пользу могут приносить друг другу люди, объединенные с помощью интернета.

И подумали: а ведь будет здорово, если люди будут показывать, какими вещами они больше не пользуются, и потому готовы их отдать другим! Тогда мы еще не знали, куда всё это приведет, но были уверены, что будет уже хорошо, если это станет сообществом друзей, которые смогут совместно пользоваться одними и теми же вещами. Мы открыли сервис, сделали закрытую регистрацию по инвайтам, пригласили своих знакомых. И вдруг буквально за неделю к нам пришло несколько тысяч человек! Сначала мы испугались, а потом увидели, что всё работает.

Постепенно от простого сервиса отдачи неиспользуемых вещей мы пришли к сегодняшней идеологии дарения между незнакомцами. Дарение – это не просто отдача вещей, это довольно непростая духовная практика, которая требует открытости и умения доверять, усидчивости и терпения, а порой самоотверженности и психической выносливости.



– Как ты думаешь, почему абсолютно незнакомым людям захотелось дарить друг другу свои вещи и услуги?

– Мне поначалу казалось, что дарение связано с некоторой жертвенностью, с преодолением эгоизма, свойственного человеку. А сейчас вижу, что всё совсем иначе: оказалось, что дарение незнакомым людям приносит огромное удовольствие и радость. Это и есть основная причина дарения. Некоторые таким образом находят друзей и обретают новый круг общения. Для кого-то «Дару-дар» позволяет создать новые интересные привычки и хобби. А другие дарят, потому что считают, что это экологически правильно.

И потом, дарить – просто очень увлекательно. Ты никогда заранее не знаешь, кто откликнется на твой дар, как сформулирует своё желание, кому ты предпочтёшь свой дар отдать. В дарении сильны межчеловеческие отношения и взаимность дарителя и одариваемого. В отличие от продажи, где абсолютно неважно, кому продавать и у кого покупать, потому что всегда есть посредник и общее мерило – деньги, которые вытесняют всё прочее.

Почтовая открытка по случаю четырёхлетия Дару-дара

– Почему, по-твоему, важна экономика дарения?

– В миссии нашего проекта записано, что мы хотим воспитать новую повседневную социальную привычку. Благосостояние и процветание любого социума зависит от набора маленьких привычек его членов, и мы хотим, чтобы одной из них как раз стала привычка дарить, чтобы это стало естественным процессом. Мы уверены, что если люди научатся таким образом взаимодействовать, то станут более открытыми, будут больше доверять друг другу. Окажутся возможными такие взаимодействия и дела, которые сейчас нам даже сложно помыслить.

Очень важно, чтобы человек умел дарить незнакомым людям. Это принципиальный вопрос. Знакомым мы доверяем и так, еще родовые племена были построены на этом доверии. А вот наладить доверие между незнакомцами – очень важная социальная миссия. Подобное доверие позволит гораздо быстрее самоорганизовываться и вершить большие долгосрочные дела без всякого давления извне.



– Как ты представляешь себе аудиторию «Дару-дара»?

– Аудитория очень разнообразная, и это здорово, потому что видно, как люди совершенно разных слоёв и образований находят друг с другом общий язык через дарение. Но есть в этой аудитории и наиболее активные «кластеры». Сейчас у нас много молодых мам, дарящих детские вещи, из которых дети вырастают. Много коллекционеров, собирающих порой то, что никогда и не представил бы себе как объект собирания. Много хендмейдеров, находящих с помощью сервиса материалы и вдохновение для творчества, а также дарящих свои работы.

По сути, «Дару-дар» – это женское сообщество, поскольку самые активные дарители – женщины, они дарят порядка 90% всех даров. Это, в первую очередь, связано с тем, что именно женщина в нашем обществе распоряжается домашним хозяйством. И часто за женским профилем скрываются также все её домочадцы и даже иногда соседи.

«Мы хотим создать полноценный инструмент для добровольных почтальонов — людей, которые дарят свою услугу по перемещению даров между городами».

– Я была удивлена, когда увидела на сайте, что в вашей команде работает всего пять человек.

– О нет, это было в лучшие времена. На самом деле сейчас в команде регулярно и на постоянной основе работает лишь один человек – один из основателей «Дару-дара», мой брат Антон Каракулов. А я и другие участники команды сейчас, скорее, в статусе волонтёров.



– А как вы справляетесь?

– Мы на самом деле пытаемся перешагнуть эту черту. Для нас это некая планка, когда ресурсов хватает только на то, чтобы поддерживать проект в текущем режиме, но нет сил на его дальнейшее развитие. Последние два года мы развиваемся очень медленно, можно даже сказать, стоим на месте. По-хорошему, нам нужна регулярная команда из пяти человек, которая бы постоянно работала над «Дару-даром».



– С чем связан этот кризис?

– Мы пока не научились обеспечивать себя материально. Когда запускались, у нас был меценат, он финансировал проект на первых порах, и мы предполагали, что года через два придумаем, как зарабатывать и окупать сервис. Но он ушел раньше, чем мы думали, и мы остались без денег. И потом, у нас в команде все либо идеологи, либо разработчики, а маркетологов у нас никогда не было. В общем, эта проблема до сих пор не решилась. Одной из попыток справиться с этой ситуацией была кампания народного финансирования (на платформе «С миру по нитке»), которую мы провели в конце 2012 года.

Братья Каракуловы — основатели ДаруДара

– Расскажи об этой кампании. Каких результатов, помимо собственно собранных денег, вы добились? Чем стала краудфандинговая кампания лично для тебя?

– Если бы мне полгода назад, до старта кампании, показали наши сегодняшние результаты, то я бы всё равно повторил её, несмотря на то, что мы не достигли формальной цели. Мы подсчитали, что нам нужно 4 миллиона рублей, чтобы полноценная команда работала в течение года. Собрали в результате 250 тысяч. С этой точки зрения у нас был явный недобор. Но всё, что произошло параллельно, очень интересно и полезно. Начиная с того, что мы вообще смогли на это решиться и получили уникальный опыт, и заканчивая тем, что мы провели большую работу с сообществом, а также проделали внутреннюю духовную работу.



– Подожди, как так? Принцип краудфандинга в том, что если проект не собирает нужную сумму, взносы возвращаются.

– Дело в том, что на платформе «С миру по нитке» у нас был спецпроект, и по условиям мы могли оставить столько, сколько соберём. Но ещё и само сообщество возмутилось: люди не хотели дарить деньги, зная, что они могут им потом вернуться. Кстати, буквально на днях я посмотрел на суммы, которые собирают различные проекты на наших основных российских и украинских краудфандинговых платформах, и увидел, что наш проект по сборам на пятом месте (если не учитывать музыкальные проекты), причем в эту пятерку входит и проект Евгения Гришковца. А по количеству меценатов мы на втором месте после Colta.ru. Это говорит, что мы не так уж плохо выступили в наших реалиях.



– Что будете теперь делать с собранными деньгами?

– Мы решили все деньги пустить на редизайн сервиса. Интерфейс очень устарел, стал крайне неудобен во многих местах. Над дизайном работал профессиональный дизайнер только в самом начале проекта, а потом мы всё уже доделывали самостоятельно, хотя среди нас нет дизайнеров. Хотим провести тендер среди дизайнеров, чтобы все деньги были потрачены публично и чтобы всё было максимально прозрачно.



– Мог бы ты назвать ошибки, допущенные во время этой кампании, и удачные решения, которые помогли проекту?

– Ошибки у нас были на протяжении всей кампании. Можно сказать, что вся кампания была одной сплошной ошибкой (смеется). Было столько критики по любому поводу! То мы не вовремя ответили людям, то не выложили план реализации проекта... На самом деле это всё не ошибки, это работа в экстремальных обстоятельствах неопределённости. Любая краудфандинговая кампания, как я понял – это импровизация. Ты знаешь, какие основные аккорды нужно обыграть, но как обыграть – это решается индивидуально. Очень и очень многое мы придумывали на ходу, а многое просто невозможно было предусмотреть.

Например, удачным ходом была, на мой взгляд, история с песней Сергея Жукова из группы «Руки вверх». Я как раз только научился немного играть на гармошке, полученной в дар на «Дару-даре», и подумал, что было бы смешно сыграть на ней песню популярной группы, чтобы Жуков меня заметил и поддержал проект, чтобы получилась такая масс-медийная бомба. И у нас всё получилось: мы вышли на Арбат, спели и записали песню, Жуков ее увидел и поддержал нас в своих социальных каналах, распространил ролик среди поклонников, и ещё пообещал подарить свой новый диск меценатам. Было очень много «лайков» и комментариев, но вот диск никто не захотел, я не заметил, чтобы кто-то из этой среды помог деньгами.

Я думаю, проблема в том, что у наших людей нет такого понимания, что деньгами можно помогать интересным проектам. Есть понимание, что можно помогать несчастным и обездоленным, но зачем помогать людям, которые могут сами заработать? Я люблю приводить следующий пример. Вот есть бедный художник: благотворитель помогает ему, потому что он беден, а меценат помогает ему, потому что он художник. У нас много благотворителей, но очень мало меценатов, отсутствует эта культура. И когда мы готовили кампанию, мы мечтали, что не только «Дару-дару» поможем, но и вообще прокачаем идею краудфандинга в России.



– Знаешь, что меня удивляет? Что проекты финансируют в основном люди, у которых и денег-то лишних нет, но они все равно, хотя бы мелочью, помогают. При этом люди богатые помогать не спешат. Почему так?

– Мне пока сложно судить о богатых людях. Но скажу вот что: у нас был один меценат, который перевел «Дару-дару» самую большую во всей кампании сумму – 25 тысяч рублей. Он оказался врачом, который работает в городской поликлинике и ещё практикует частным образом, живет в однокомнатной квартире отнюдь не в элитном доме. Когда я спросил его, почему он подарил нам такую большую сумму, он сказал: «Это не так много, вы же только раз в год просите». При этом он вообще не был пользователем «Дару-дара». Он просто узнал об идее, она ему понравилась, оказалась созвучной его собственным духовным поискам, и он решил нас поддержать.

Вообще, по нашим меценатам я сейчас собираю статистику, и получается интересная картина. Примерно 30% из тех, кто подарил проекту деньги, не были пользователями сервиса, и их общий вклад составил те же 30%. А из меценатов-пользователей 15% никогда ничего не дарили – их общий вклад по отношению к собранной сумме составил порядка 30%. Половина всех меценатов-пользователей никогда до этого вообще не дарила денег сервису, и их общий вклад составил 60%. А вот множество активных пользователей «Дару-дара» вообще не проявили себя как меценаты. Напротив даже, порой было много негодования с их стороны.

Рождественская ярмарка в поддержку Дару-дар в Киеве на Хрещатике

– В России сейчас такой подъем гражданского активизма – люди тысячами выходят на улицы, митингуют, собирают деньги на «РосПил» и «РосУзник»…

– Мне кажется, это та же самая проблема, что и с благотворительностью. Мы умеем помогать обездоленным, но не умеем помогать таким же, как мы. У нашего человека в голове сидит такой стереотип: для того чтобы что-то поменять, нужно сначала сломать что-то. Слишком много у людей веры в то, что кто-то один может за них всё решить, вот они за него или против него и борются. Мне кажется, в этом всё дело. В свое время я прошел трансформацию: когда начинал как художник, я тоже был уверен, что надо бороться с президентом, чиновниками, критиковать их, устраивать демонстрации, выстраивать баррикады.

А сейчас я пришел к совсем иному взгляду и считаю, что бороться с режимом – значит только укреплять его. А ведь можно на личном уровне развивать то, в чем ты силен, и создавать действительно нужные людям проекты. Важно менять не общую структуру власти, а повседневные привычки людей. Воздействуя на культуру, можно гораздо большего достигнуть. Сделать так, чтобы люди научились договариваться. Это очень сложный процесс, но возможный. На примере «Дару-дара» я вижу, как с помощью современных технологий можно влиять на поведение людей и делать некоторые вещи, например, дарение, чем-то естественным и неоспоримым.

Екатерина Сергацкова
журналист Большой Идеи

А что Вас привлекает в идее Дару-дар?