Особое мнение. Максим Шевченко.
Медиамассовка.К.Орлова― Здравствуйте, это программа «Особое мнение», меня зовут Карина Орлова, а в студии Максим Шевченко. Вы написали блог на «Эхо Москвы».
М.Шевченко― В «Фейсбуке», просто его перепечатало «Эхо Москвы».
К.Орлова― Да. Можно по тезисам? Этот пост посвящён убийству Бориса Немцова, последствиям, и кто может за этим стоять. Первая часть у вас посвящена личности Немцова, что это большая утрата. Но дальше вы пытаетесь анализировать, что произошло, пишете: «Главный вопрос - кому выгодно». А почему это главный вопрос?
М.Шевченко― Потому что это главный вопрос любого преступления. Тот, кому выгодно, тот и является заказчиком.
К.Орлова― Любого преступления - какого?
М.Шевченко― Любого убийства, любого злодеяния. Главный вопрос, которым следователь задается при раскрытии преступления - кому это выгодно, кто бонусополучатель от смерти человека, если речь идет об убийстве, например.
К.Орлова― Разве вам неизвестно, что огромное количество убийств совершается по мотивам ненависти, личной неприязни, - там вообще нет выгоды.
М.Шевченко― В любом случае это эмоциональной выгодной называется, вы просто не в курсе. Если человек кого-то ненавидит, у него маниакальная ненависть, он совершает преступление, убивая объект ненависти, Он испытывает чувство удовлетворения - это мотив. Выгода не всегда измеряется деньгами. Эмоциональное чувство, чувство удовольствия: «труп врага хорошо пахнет», - есть такая старая поговорка. Вот это является мотивом. Поэтому выгодно это тому, кто ненавидел Немцова, кто хотел его смерти, чтобы создать какую-то политическую ситуацию, систему, закрутить как-то, спровоцировать конфликт какой-то, или нарушить мирный процесс, который завертелся между Россией и Западной Европой. Или наоборот, считал, что Немцов является претендентом на пост президента России и испугался, Допустим, Немцова - все эти мотивы можно рассматривать. Мотива, что его убила власть, оппозиция, что его убили киевские радикалы, что его убило ЦРУ, что убил ревнивый соперник, что убили загадочные исламские фундаменталист, мотив, что его убили, допустим, Карина, вы - почему нет?
К.Орлова― Классное предположение.
М.Шевченко― Почему нет?
К.Орлова― Потому что я была за пределами РФ, у меня железное алиби.
Шевченко: вопрос любого преступления. Тот, кому выгодно, тот и является заказчиком
М.Шевченко― Значит, будем рассматривать тех, кто был внутри РФ. Я, например. Я приехал на мост через два часа после смерти, услышав о гибели Немцова. Там была еще толпа журналистов, полиция разъехалась постепенно, - простоя его знал лично и мне хотелось помолиться на месте смерти этого человека.
Я политически с ним был не согласен по многим вопросам, но человек он был не подлый, что называется, классный, единственный из этой когорты политической, о котором я бы сказал точно, что это не подлец. Он никогда не поддерживал никакие смертоубийства, выступил против чеченской войны, говорил немало глупостей вроде того, что давайте Кавказ объявим Газой и обнесем высокой стеной, и будем туда бомбить, - этот Кавказ, - это было несколько лет назад. Но ему это было простительно, поскольку политика, честно говоря, была не его сильная сторона. Но морально он был человек крепкийи я вспоминаю его с чувством горечи, считаю, что это большая утрата.
К.Орлова― Вы из каких-то учебников подчеркнули знание….
М.Шевченко― Нет, из рассказов Артура Конан-Дойля почерпнул. Это рассказы о Шерлоке Холмсе, рассказы Агаты Кристи, может быть, рассказы Честертона в каком-то смысле.
К.Орлова― У вас потрясающее образование. Но в теории уголовного права…
М.Шевченко― Я его не изучал, в отличие от вас.
К.Орлова― Да. Мотивы выгоды и ненависти, личной неприязни, это разные мотивы и они различаются. И нельзя все мотивы назвать выгодой.
М.Шевченко― Тогда пойдем по такому пути: предположим, если Немцова убили из чувств иррациональных - ненависти, неприязни, тогда это сделали люди, которые обладаю шизоидно-параноидальным сознанием.
К.Орлова― И мы даже знаем некоторых из них.
М.Шевченко― Кто, например, ну, назовите в эфире. Кто это такие, может, вы поможете следствию? Назовите, правда, имена, что нам говорить вокруг да около догадками. Кому вы имеете в виду.
К.Орлова― Я не могу это сделать, потому что подставлю радиостанцию. Но хорошая идея, я обязательно схожу к следователям и сообщу.
М.Шевченко― То есть, у вас тоже есть навязчивая идея, вы точно знаете, кто. И, судя по всему, вы имеете в виду власть.
К.Орлова― Я не знаю, кто.
М.Шевченко― Я не боюсь, в отличие от вас сказать, что вы имеете в виду. Вы считаете это из чувства глубокой неприязни к нему, власть, люди, которые распоряжаются….
К.Орлова― Нет, я так не считаю. Я предлагаю не отбрасывать из уважения к памяти….
М.Шевченко― Ни один серьезный политик, достигший высокого уровня не руководствуется такими простыми человеческими эмоциями. Политики играют в шахматы.
К.Орлова― Это откуда вы знаете? Есть какая-то статистика?
М.Шевченко― Это азы. Политики все играют в шахматы.
К.Орлова― Нет, не всегда. Гитлер тоже играл в шахматы, Николас Мадуро?
М.Шевченко― Конечно, разумеется. Просто вы их не любите.
К.Орлова― Мадуро это гопник, а не шахматист.
М.Шевченко― Гитлер играл между британскими элитами, к которым он посылал Гессе, между королем Великобритании, который был нацистом, который женился морганатическим браком и передал корону своему родному брату. Между Сталиными, между всеми. Политика это всегда шахматы, на этом уровне вы можете наделять политика какими угодно чертами, но это все будет Морис Дрюон с «Железными королями». Реально здесь нет эмоций, здесь люди принимают решение об убийстве того или иного человека исходя из его места в конструкции, исходя из того, каким пазлом он является и какие последствия будут.
Поэтому я так вижу эту ситуацию. У меня вопрос - если это заказала власть, к каким последствиям, выгодным для власти, рациональным, может привести смерть Немцова? И да, ответ: ни к каким. А иррациональные чувства, которыми вы наделяете власть, - да, тут можно как угодно…
К.Орлова― Вы давно стали следователем?
М.Шевченко― Я не следовать, я просто с вами разговариваю. Мне что, заткнуться и выйти из студии, что ли?
К.Орлова― Нет, что вы?
М.Шевченко― Слушать то, что вы говорите? Давайте, послушаю.
К.Орлова― Вы рассматриваете все версии и какую-то отметаете?
М.Шевченко― Я не отметаю версию иррациональную, я не отметаю, что есть маньяки, которые работают - это же ваша версия, я ее просто формулирую, я ее не поддерживаю, просто я считаю, что она существует.
К.Орлова― Но ее надо рассмотреть? А следствие ее вообще не рассматривает.
М.Шевченко― Руководство спецслужб и РФ - это сумасшедшие - это ваша версия, правильно?
К.Орлова― Почему, нет.
М.Шевченко― Потому что из иррациональных соображений убивают политика только сумасшедшие. Нормальный человек, который занимается нормальной политикой, так не поступают.
К.Орлова― У нас нет справок от руководителей спецслужб и всего прочего. Мы не знаем.
М.Шевченко― Согласен. Это ваша вера. Не верю.
К.Орлова― Я просто спрашиваю.
М.Шевченко― А я вам просто отвечаю. Я всегда выступаю за свободу совести, - это ваша глубочайшая религиозная вера. Вы считаете власть абсолютным злом, а людей, находящихся во власти, темной силой. Я уважаю ваши религиозные представления об этой реальности. Вы считаете, что вы, те, кого вы любите, это светлое начало, а они такое темное начало, такой гностицизм, манихейство политическое. Я уважаю вашу религию. Не могу с этим даже спорить, потому что с религиозными догматами не спорят. Я не спорю никогда. Ко мне приходит кришнаит, я с ним не спорю, он передо мной поет «Хари, Кришна», и вы передо мной поете своеобразное либеральное «хари, Кришна», что я с вами спорю? Вы считаете власть абсолютным злом, иррациональным, воплощением Сатаны, бесов, которые способны убивать просто потому, что зло находится в их сердце. Как с этим можно спорить? Этому можно только умиляться, Карина.
Шевченко: Я политически с Немцовым был не согласен по многим вопросам, но человек он был не подлый
К.Орлова― Я и умиляюсь. Делаем перерыв.
РЕКЛАМА
К.Орлова― Продолжаем программу. Я просто вела все к тому, что вы, в отличие от следственных органов , хотя бы поставили вопрос о том, что вдруг все-таки это сделала власть.
М.Шевченко― Да, обязательно.
К.Орлова― И у меня вопрос, почему эта версия сразу - то есть, она вообще не рассматривается.
М.Шевченко― Я не знаю, почему она не рассматривается - это вы спрашивайте Бастрыкина.
К.Орлова― Согласна. У меня к вам другой вопрос. Вы пишите: «Ну, скажите, как это выгодно Путину?»
М.Шевченко― Да, как это выгодно Путину? Там у меня есть продолжение фразы: «За рамками представлений о том, что Путин есть абсолютное зло, которое не может не делать зло в силу своей природы». Как говорил Григорий Нильский, дьявол есть бытие в небытии, - такой великий православный святой и богослов.
Так вот если он есть бытие в небытии, то есть, абсолютное зло, как он может не хотеть делать зла, - вот ведь, понимаете, какое у нас представление о власти.
К.Орлова― У меня есть более рациональное объяснение. Например, хороший повод закрутить гайки, как произошло в Италии.
М.Шевченко― Сильно закрутили гайки за прошедшую неделю? Пока гайки раскрутили, разрешили траурное шествие в центре Москвы.
К.Орлова― Класс, да вы что? В России разрешили траурное шествие?
М.Шевченко― Путин высказал публично свои соболезнования. А вы что хотите? Давайте рационально - что вы хотите, что вы называете раскручиванием гаек?
К.Орлова― Я ничего не называю, потому что в России такого не происходит.
М.Шевченко― Вот есть какой-нибудь план, когда бы вы сказали: слава богу, гайки раскручены, жить хорошо.
К.Орлова― Я вам скажу. Это, например, когда Дмитрий Киселев перестает говорить то, что он говорит в своих программах по поводу смерти Немцова
М.Шевченко― То есть, вы хотите запретить журналисту Киселеву высказывать свое мнение, это вы называете свободой, правильно?
К.Орлова― Нет, я хочу отменить приказ, данный пропагандисту Дмитрию Киселеву, чтобы он озвучивал определенные мысли. Называть его журналистом - это оскорбление всех журналистов. В том числе и вас, наверное.
М.Шевченко― То есть, те люди, которые говорят что-то, с чем вы не согласны, являются пропагандистами и вы хотите им запретить говорить. Вот у меня совсем другая позиция. Я могу не соглашаться с Киселевым.
К.Орлова― Нет, пусть говорит Киселев. Только такая же программа должна быть у меня, у Венедиктова на федеральном канале. Это называется свобода слова, а не когда на четырех каналах говорит одинаковый Киселёв, Соловьев, Норкин.
М.Шевченко― Должна? На трех, по-моему.
К.Орлова― Есть еще «Россия-24» и Зейналова, когда они говорят одно и то же.
М.Шевченко― То есть, вам не нравятся другие журналисты, вы хотите, чтобы их выгнали с работы.
К.Орлова― Они мне очень нравятся, просто я не понимаю, почему там нет других, отличных от них журналистов?
М.Шевченко― Спросите. Вот Эрнст, Кулистиков. Добродеев - вы их спросите.
К.Орлова― А спросите вы у Эрнста. Вы у него зарплату получаете.
М.Шевченко― Мне зачем это надо?
К.Орлова― Вот когда в следующий раз придете за конвертом, или как у вас, на карточку, как это все у вас происходит, спросите у него, пожалуйста, а я вам задам другой вопрос. Вы говорите, что Путину это невыгодно.
М.Шевченко― Я так не говорю, я спрашиваю, зачем это Путину. Зачем, объясните мне. Я Алексашенко ответил, я внимательно прочитал текст Алексашенко, это абсолютно религиозный текст, который все-таки исходит из мысли, что «не зачем», а «почему» надо спрашивать, - пишет мне уважаемый экономист Сергей Алексашенко. А «почему» - это вопрос религиозного сознания. Я дальше рассказываю в своем тексте, почему этого не мог сделать Путин, потому что, по версии Алексашенко Путин этого не мог не сделать. Я не могу полемизировать с религиозно-секстантским сознанием, я могу только его уважать и говорить, что я готов его защищать, как религиовед.
Шевченко: К каким последствиям, выгодным для власти, может привести смерть Немцова? Ни к каким
К.Орлова― Когда в последний раз в своих действиях Путин руководствовался выгодой? Разве присоединение Крыма он называл выгодой? Нет, это было сакральным событием
М.Шевченко― А вы считаете, что это иррациональное действие - присоединение Крыма?
К.Орлова― Это очень рациональное действие, только в чем выгода? Путин не объясняет это выгодой, он объясняет это великими идеями.
М.Шевченко― Вы хотите, чтобы объяснил, в чем как я вижу, была рациональная суть присоединения Крыма?
К.Орлова― Выгода-то была? Поддержка сепаратистов на Донбассе это выгода?
М.Шевченко― Давайте вы поговорите, а я помолчу, а вы высыпите все, как горох.
К.Орлова― Вы мне не даете задать вопрос.
М.Шевченко― Вы меня про Крым спросили, а потом сразу про Донбасс. Это разные вопросы совершенно, это разные ситуации. Крым, я считаю, российская власть действовала оперативно и быстро, но ситуативно - ее втянули в крымскую ситуацию. Переворот в Киеве привел к тому, что на территории Крыма - я был в эти дни в Крыму, начались столкновения межэтнические между крымскими татарами и русскими. Погибли люди. В этой ситуации возникала следующая ситуация: там или в Крыму начинается межэтническая гражданская война, потому что русские Крыма ни в каком виде не хотели быть под Киевом, ни в каком. Я был в Симферополе, когда прилетал Куницын, когда туда прилетал Турчинов, когда там был еще Мустафа Джемилев и все остальные. Я там со всеми общался. Русские не хотели быть, подчиняться этому Киеву.
К.Орлова― Как это отвечает на мой вопрос.
М.Шевченко― Это отвечает на ваш вопрос так, что Путин не хотел никакого Крыма заранее, как вы ни выдумывайте. Тема Крыма возникла ситуативно. В ситуации угрозы.
К.Орлова― Как это отвечает на мой вопрос - какая выгода?
М.Шевченко― Как всегда в таких вещах есть как выгоды, так и потери. Потери, уверен, просчитывали - это международная блокада, санкции, и так далее. Думаю, еще больше просчитывали, думаю, просчитывали отключение «Свифта» - надеюсь, что просчитывали.
К.Орлова― А почему надеетесь?
М.Шевченко― Потому что если такие очевидные шаги не просчитать, можно поднять наши тексты год назад я это все писал, все будет: самолеты запретят, карточки отключат, банковские счета.
К.Орлова― А это плохо?
М.Шевченко― Нет, это война. На войне, когда вас обстреливают, это плохо.
К.Орлова― Я про «Свифт».
М.Шевченко― А хорошо то, что вы живы.
К.Орлова― Я про «Свифт».
М.Шевченко― И у вас есть шанс на победу. Если «Свифт» отключат, это да, это будет полная блокада всей российской финансовой системы.
К.Орлова― Ну и что, свой «Свифт» придумаем, как говорит Глазьев.
М.Шевченко― Вам, естественно, хорошо, вы будете, наверное, рады. В вашем религиозном сознании это хорошо. Ну, я так понимаю, - чем хуже - тем лучше - это вполне революционное сознание, нормальное, мы это все проходили. Я лично это все понимаю эмоционально.
К.Орлова― Вам слушатель пишет, что даже похороны начальник разрешил.
М.Шевченко― Да ладно, это все поэзия. Или мы причитаем над гробом…
К.Орлова― Н вы на полном серьезе сказали, что…
М.Шевченко― Я вам не говорю ничего, я вас спрашиваю, в чем, на ваш взгляд, сейчас будет зажатие гаек, закручивание гаек, объясните.
К.Орлова― Например, 8 человек задержали на шествии памяти.
М.Шевченко― Отпустили. Этого Гончаренко, который сжигал людей в Одессе, отпустили сразу.
К.Орлова― Что?
М.Шевченко― Ничего. Вы что, не знаете, что ли, депутата этого украинского?
К.Орлова― Какой Гончаренко? Я про людей, которые вышли на шествие.
Шевченко: Путин не хотел никакого Крыма заранее. Тема Крыма возникла в ситуации угрозы
М.Шевченко― Вот на шествии его и задержали.
К.Орлова― Я не про Гончаренко. Это русские граждане, это вообще не депутаты.
М.Шевченко― Их отпустили прямо сразу же.
К.Орлова― Нет, не всех.
М.Шевченко― Сидят еще?
К.Орлова― А это нормально, что их задерживают?
М.Шевченко― Конечно, нет. Тираническая, страшная Россия, где задерживают 8 человек не идет ни в какое сравнение с «Окупай Манхеттен», или как это там называлось в США, Где задерживали сотни людей и предъявляли им обвинение.
К.Орлова― И всех посадили?
М.Шевченко― В США всех, кого задерживают…
К.Орлова― На электрический стул.
М.Шевченко― Вы считаете правильно, это в вашем религиозном видении мира правильно. А задержанные в России всегда неправильно. Если, конечно, это не люди с георгиевскими ленточками. Если бы их задержали, вы бы, наверняка сказали - молодицы, правильно задержали. Вот это разница между нами, я и за ваших задержанных буду заступаться и за людей с георгиевскими ленточками буду заступаться. А вы только за своих Я уважаю ваши религиозные чувства, но не готов их разделить.
К.Орлова― Дальше вы пишите, что власти Немцов вообще никак не мешал.
М.Шевченко― Впрочем, вспомню Князя Мышкина из великого романа: лучше бы, Карина, «вы стали атеистом, нежели католиком».
К.Орлова― А я и есть атеист, если что.
М.Шевченко― Ну и продолжайте в том же духе.
К.Орлова― Вы пишите, что все его книги и доклады, разоблачающие режим, ничего всерьез не разоблачали, просто поддерживали напряжение.
М.Шевченко― Да, абсолютно да. «Лужков. Итоги», написанное по заказу администрации президента Медведевской, когда мочили Лужкова, снимали его. И Немцов, смотрите, вполне сотрудничал с Медведевской властью тогда, - вполне был в струе общей войны против лужковско-примаковской группировки.
К.Орлова― А как же отставка вице-губернатора Ярославской области из-за коррупции, которую вскрыл Немцов? Вице-губернатор - кто еще добился таких успехов? Кто еще?
М.Шевченко― Во-первых, я очень благодарен за это Немцову, вице-губернатора это мало кто заметил, я, например, от вас впервые это услышал. Очень хорошо. Снятие вице-губернатора - это прекрасно.
К.Орлова― Он сам подал в отставку, но именно из-за этого.
М.Шевченко― Так он сам подал в отставку, или его сняли? Давайте будем точны по-журналистски.
К.Орлова― На него давили.
М.Шевченко― А как давили?
К.Орлова― Ну, видимо, губернатор.
М.Шевченко― «Видимо»? Смотрите - «видимо, давили, снял, сам подал в отставку». Коррупционер это губернатор, которого берут с кучей бабок, сахалинский. А если человек сам подал в отставку, то дальше все, что вы скажете, будет бездоказательными обвинениями.
Шевченко: Для Киева он был символом крушения. Для Москвы Немцов был никто, чуть больше нуля
К.Орлова― Нет.
М.Шевченко― Нет? Вы точно знаете про зам. губернатора Ярославской области? Я ему не сочувствую, но вы точно уверены, что он то, что вы хотите сказать?
К.Орлова― Ладно, нам сейчас придется прерваться на перерыв. Продолжим через несколько минут.
М.Шевченко― Давайте.
НОВОСТИ
К.Орлова― Продолжаем программу. Вы пишете, что версия о том, что пропаганда ненависти к либералам привела его к смерти, не выдерживает даже критики. Сами либералы поднимают такую волну ненависти, оскорбление и откровенных призывов к запрету, расправами люстрациям по отношению к своим идеологическим противникам, что никакая власть с ними рядом даже не стоят.
М.Шевченко― Не стоят.
К.Орлова― Приведите, пожалуйста, конкретные примеры призывов либералов к расправам над своими идеологическими и политическими противниками?
М.Шевченко― А вы сходу, не подготовившись, приведите мне конкретные призывы власти? Если бы вы мне сказали за сутки, я бы вам принес сюда вот такую пачку этих призывов. Я сейчас что, должен это лихорадочно искать в «Фейсбуке»? Их полно. Каждая статья сопровождается оскорблениями.
К.Орлова― Я вас не призываю цитировать оскорбления.
М.Шевченко― Смотрите: «зачем этого православного фашиста пускают на «Эхо».
К.Орлова― Это кого?
М.Шевченко― Меня: «зачем этому хамасовцу дают эфир», «зачем этого безумного православного мусульманина».
К.Орлова― Это кто пишет? Это Латынина пишет?
М.Шевченко― Это ваши сторонники пишут.
К.Орлова― Какие сторонники?
М.Шевченко― А кто это, боты?
К.Орлова― А люди, которые меня называют «жидовкой» - это ваши сторонники? Они мне это пишут, когда я с вами в эфире.
М.Шевченко― Вы меня спросили про либералов - я вам привожу пример.
К.Орлова― Какой, я не поняла.
М.Шевченко― Вот эти люди, сторонники либерального вашего сознания.
К.Орлова― Нет, давайте говорить о публичных либералах.
М.Шевченко― «Убить его мало».
К.Орлова― Это кто?
М.Шевченко― Я не знаю, кто эти люди, их очень много.
К.Орлова― Давайте говорить про известных людей, у которых есть имена, которые что-то из себя представляют.
М.Шевченко― Карина, в отличие от либералов, я доносами не занимаюсь. Я никогда не называю имена и не собираю цитатки людей. Я не стукач и не доносчик. Стучите сами, понятно? Это не моя прерогатива.
К.Орлова― Классно вы смешали донос и нормальную журналистскую деятельность.
М.Шевченко― Это ненормально, это донос.
К.Орлова― Я вас прошу подтвердить ваше же голословное утверждение, вы не можете этого сделать.
М.Шевченко― Я вам в следующий раз подтвержу, если вы хотите.
К.Орлова― Хорошо. Сейчас вопрос попроще - на каких федеральных телеканалах с аудиторией в несколько десятков миллионов человек вы слышали либерала в последний раз, призывающего к запрету или расправе над своими политическими оппонентами, - над кремлевскими чиновниками, над «Антимайданом».
М.Шевченко― Карина, я не смотрю, в отличие от вас, телевизор.
К.Орлова― Вы там участвуете.
М.Шевченко― Я участвую только по украинской теме, крайне редко. И вот еще раз я участвовал по смерти Немцова на НТВ. В остальном у меня только тема Украина. Внутренняя политика - меня вообще не приглашают, я ее не обсуждаю, внутреннюю политику. Но недавно я был с Александром Рыклиным в программе Сергея Минаева, записывался. Это была корректная, серьезная, жесткая дискуссия.
К.Орлова― И Рыклин там призывал к расправе?
М.Шевченко― Рыклин не призывал к расправе.
К.Орлова― Тогда приведите пример, кто призывал - я никак не пойму.
М.Шевченко― А вы приведите пример, кто призывал к расправе с вами, с либералами, - быстро, здесь, сейчас, приведите пример.
К.Орлова― Александр Залдостанов.
М.Шевченко― Быстро, цитату.
К.Орлова― «Страх смерти это единственное, что остановит оппозицию».
М.Шевченко― Вы что, вы готовитесь?
К.Орлова― Это цитата из Залдостанова.
М.Шевченко― «Страх смерти» это вообще-то цитата из экзистенциальной философии. Страх смерти или там забота.
К.Орлова― Что значит цитата из философии - вообще из философии, или какого-то конкретного автора?
М.Шевченко― Страх смерти это фундаментальное понятие, то, что останавливает человека, держит его в рамках этического коридора.
К.Орлова― Я поняла. Залдостанов просто философ, я сразу не распознала.
М.Шевченко― Вы просто их всех слушаете. Вы их учите наизусть, я этого не делаю. Давайте поговорим о чем-нибудь содержательном?
К.Орлова― Давайте. Когда и где вы видели фильм «Анатомия власти», например?
М.Шевченко― Я его не видел ни разу, не смотрел.
К.Орлова― А знаете, почему? Потому что такого фильма нет. А есть «Анатомия протеста», который посвящен либералам ненавистным, который выходит на телеканале НТВ с многомиллионной аудиторией. И я вас спрашиваю - а где вышел фильм «Анатомия власти», где изобличались бы таким же образом сторонники такой власти?
М.Шевченко― Вы сможете такой фильм сделать?
К.Орлова― Запросто. Тем более, что это художественный фильм.
М.Шевченко― Сделайте.
К.Орлова― А куда его поставят?
М.Шевченко― Поставьте, куда хотите.
К.Орлова― Вы отдадите его Эрнсту?
М.Шевченко― Вы сами отдадите - это же вы сделаете. Я же не являюсь вашим продюсером.
К.Орлова― Но можете мне помочь.
М.Шевченко― Нет, не могу, потому что я не занимаюсь тем, что не имеет отношение к моему роду деятельности. Я раньше был телеведущим. Уже много лет у меня нет никакой программы на Первом канале. Поэтому вы сами снимите фильм и попробуйте его представить в продюсерскую службу.
К.Орлова― Хорошо. Привести пример высказываний либерала, сопоставимого по силе с высказыванием Залдостанова, вы не можете.
М.Шевченко― Хотите, мы потратим 7 минут и я вам сейчас найду. Там оскорбления, угрозы, мат, призывы из эфиров.
К.Орлова― Найдите. Только говорим не про сумасшедших, которые пишут в эфир и оскорбляют и вас, и меня, и всех ведущих и всех гостей. Говорим про известных людей.
М.Шевченко― В вашей религиозной парадигме, в вашем религиозном видении мира, либералы это корректнейшие, правильнейшие люди, которые никогда никого не оскорбляют, не призывают к люстрации, не призывают лишить слова. Это ваше видение, члены вашей секты это святые. Это все мы проходили, читали роман «Серебряный Булок» Андрея Белого? Там было про хлыстов. Вот дух свят накатил - это про вас. Радейте дальше. Перейдем к политике, хватит препираться.
Шевченко: Смерть Немцова невыгодна ни Кремлю, ни Киеву, ни Западу
К.Орлова― Вы пишете: «Немцов для Киева был символом возможности крушения режима в Москве и победы в войне».
М.Шевченко― Конечно. Порошенко сказал открыто: Немцов был последним мостом между Москвой и Киевом. Он же не Путина имел в виду.
К.Орлова― И еще абзац: для российской власти Немцов был не опасен. Но при этом вы не подозреваете Порошенко, вы считаете, что это украинские радикалы?
М.Шевченко― Я говорю: для Киева он был символом крушения. Для Москвы Немцов был никто, чуть больше нуля.
К.Орлова― А почему в Киеве видят вещи, которые не видят в Москве?
М.Шевченко― Это вы Киев спрашивайте. Потому что это моя оценка видения Киева. Я же не советник Порошенко. Вот Немцов там бывал частенько - с Турчиновым, Наливайченко, с Порошенко встречался.
К.Орлова― И что?
М.Шевченко― И ничего. Я не ставлю тут знак минус или плюс. Просто бывал, и все. Для них он был реальной, серьёзной величиной, на которую они делали ставку. Для Киева крушение Путина и современного кремлевского режима это победа в войне, которую Киев объявил отечественной, национальной, и так далее. Это не вопрос моей религиозной веры, это просто аналитика.
К.Орлова― Хорошо. Вы предполагаете, что это дело рук украинских радикалов?
М.Шевченко― Я не предполагаю, это версия. Потому что никакая системная сила - ни Кремль, ни Запад, ни Киев. Порошенко, до конца не знают, что им делать со смертью Немцова. Они не могут ее конвертировать. Отсюда я делаю вывод.
К.Орлова― Может, им это было невыгодно?
М.Шевченко― Да, им это было невыгодно, естественно - ни Кремлю, ни Киеву, ни Западу. Отсюда я делаю вывод, что смерть Немцова дело рук внесистемных сил, которые, как правило, являются террористическими по методам своих действий, потому что внесистемные силы видят мир по-другому, они совершают публичные убийства как публичные жертвоприношения для того, чтобы сдвинуть те мифологические блоки, которые они сами для себя рисуют в современной политической ситуации.
К.Орлова― А вы верите в зороастрийский гороскоп?
М.Шевченко― Я даже не знаю, что это такое.
К.Орлова― Тогда следующий вопрос. Если это дело рук украинских радикалов, то у меня возникает вопрос - а что это за страна такая, в которой в ста метрах от Кремля, сакрального места, где работает Путин, и вообще президент, можно совершить такое дерзкое, чудовищное убийство, что это за сила такая, которая бросила вызов целому президенту целой страны с такими спецслужбами?
М.Шевченко― Точно такая же страна, как страна, в которой можно с какого-то этажа книгохранилища взять и застрелить президента, который приезжает в Даллас, или взять и застрелить лидера афроамериканского меньшинства, пастора Кинга, - это точно такая же страна. Это страна, где за всеми уследить невозможно. Ничего такого экстраординарного в этом Васильевском спуске нет. К.ОРЛОВА: Там ФСОшники круглосуточно ходят.
М.Шевченко― Вы специалист в этом вопросе? А я неподалеку там гулял многократно. Я живу неподалеку, на бульварах, всю свою жизнь. Я москвич коренной.
К.Орлова― Вы живете на Чистых прудах. Я ближе живу, чем вы, к этому мосту.
М.Шевченко― Хватит хвастаться.
К.Орлова― Я не хвастаюсь.
М.Шевченко― Вы живете ближе к Кремлю? У нас осталось 2 минуты.
Шевченко: Это не спецслужбы. Я считаю, что это подготовленная террористическая группа совершила
К.Орлова― Вы живете на Чистопрудном бульваре, у нас осталось 4 минуты, что вы рассказываете?
М.Шевченко― Еще вы сообщите дом и квартиру.
К.Орлова― Я не знаю.
М.Шевченко― Так вот я всю свою жизнь гулял там, на Васильевском спуске, я москвич коренной, всю свою жизнь я прожил в центре. Нет там никакого постоянного наблюдения ФСО,
К.Орлова― А другие, кто гуляли, говорят, что есть.
М.Шевченко― Там можно сидеть, курить, можно сесть на этом мосту и вас никто оттуда не прогонит. На этой лестнице, с которой поднялся убийца. Никто вас не прогонит оттуда. Если, конечно, вы там начнете митинг - да, к вам подойдут.
К.Орлова― А взорвать петарду можно?
М.Шевченко― Ну, я не знаю.
К.Орлова― Взорвать можно, вот что будет потом - вопрос.
М.Шевченко― А что будет потом? Если вы быстро уедете, вам ничего не будет. Если вы будете стоять и ждать, чтобы вас скрутили, вас скрутят.
К.Орлова― Возможно. Виндер вас спрашивает: «Спецслужба какой страны может легко и непринужденно проводить спецоперации на территории Красной площади в непосредственной близости?»
М.Шевченко― Абсолютно любой страны. Во-первых, это не на Красной площади, а на мосту.
К.Орлова― Да, 100 метров.
М.Шевченко― не 100, а 400 или 500, если быть совсем точными. 350, но точно не 100. А-вторых, какая угодно спецслужба - если это заранее организованная террористическая операция. Вообще-то я не считаю, что это спецслужбы. Я считаю, что это подготовленная террористическая группа совершила. Вот вы, допустим, очевидно свято верите, что это президент Буш атаковал Нью-Йорк 11 сентября.
К.Орлова― Нет, я не сумасшедшая.
М.Шевченко― Серьезно?
К.Орлова― Серьезно.
М.Шевченко― А почему вы верите, что Путин убил Немцова?
К.Орлова― Я не верю. Я не говорила такого.
М.Шевченко― То есть, здесь вы сумасшедшая, а там у вас здоровый, рациональный рассудок.
К.Орлова― А когда я сказала, что я верю, что Путин убил?
М.Шевченко― Вы подозреваете его в этом.
К.Орлова― Я никого не подозреваю.
М.Шевченко― А вот Майкл Мур, великий режиссер-демократ, подозревает Буша. Смотрели «Фаренгейт 9111»? Пересмотрите еще раз. Там доказано как дважды два - это именно Буш и Халли Бертон атаковали Нью-Йорк.
К.Орлова― Вот это и есть свобода слова. И Майкла Мура никто не посадил в тюрьму за такой фильм. А что случилось с людьми, которые выпустили книгу про то, как ФСБ взрывает дома. Помните автора?
М.Шевченко― Не помню. А что с ними случилось? Я был на презентации фильма, который был в кинотеатре «Москва».
К.Орлова― Погуглите после передачи. А я следующий вопрос задам.
М.Шевченко― А что с ними случилось, вы не знаете, запутались? У нас кончается передача, Карина.
К.Орлова― вы, как человек, который чаще произносит слово «либерал-фашисты», чаще, чем кто-либо…
М.Шевченко― Да, либерал-фашизм.
К.Орлова― Вы чувствуете свою вину и ответственность за то, что произошло с Немцовым?
М.Шевченко― Ни в коей мере не чувствую. Либерал-фашизм это политическое определение в мире постмодерна фашизмом я называю любую абсолютизацию государства, которое основано на тотальной мобилизации - националистической, еще какой-то, идеологической. И вот когда в виде мобилизации применяются так называемые либеральные ценности, когда под видом защиты свободы, справедливости, гласности, демократии создается фашистское государство, в котором сужается сегмент свободы слова.
К.Орлова― Это вы про Россию?
М.Шевченко― Как на Украине это происходит. Да, элементы либерал-фашизма есть и в России тоже, в российской власти. Но в оппозиции их гораздо больше. Если вы к власти придете, мы будем жить просто в либерал-фашистском государстве.
К.Орлова― Кошмар. И вас, наверное, не будут сажать в тюрьму за ваши слова. И вы сможете на пикет выходить.
М.Шевченко― Если вы, либералы, придете к власти, думаю, вы нам … все люстрации, расправы, и так далее.
К.Орлова― То есть, вы не считаете, что ваши заявления о либерал-фашизме и то, что вы…
М.Шевченко― Вы будете олигархам целовать руки и лизать им пятки, а патриотов будете сажать в тюрьмы.
К.Орлова― Нет, это только вы так делаете, потому что вы боитесь назвать имя Тимченко.
М.Шевченко― Тимченко, Тимченко, Тимченко.
К.Орлова― Ротенберг?
М.Шевченко― Ротенберг, Ротенберг.
К.Орлова― Друзья Путина.
М.Шевченко― Ну и что?
К.Орлова― Олигархи.
М.Шевченко― И что?
К.Орлова― А что вы не повторяете?
М.Шевченко― Это вина их, что ли? Что они друзья Путина? Какая статья?
К.Орлова― Это их большое преимущество.
М.Шевченко― Какую статью вы им вмените УК за то, что они друзья Путина.
К.Орлова― Не за друзей.
М.Шевченко― В чем ваши претензии к ним?
К.Орлова― В том, что им господряды достаются слишком часто.
М.Шевченко― А, вот как? То есть, вы жалеете, что не вам и каким-то вашим, тех, кого вы любите?
К.Орлова― Я жалею, что не вам.
М.Шевченко― Это абсолютно религиозное сознание.
К.Орлова― И это Максим Шевченко в программе «Особое мнение». До свидания.