Спасибо, что жива. О родах в 29-м роддоме.
Естественные родыВ этом посте я постараюсь не давать никому оценок и не вешать ярлыков, потому что, не являюсь медиком. Я просто опишу последовательность событий и дам несколько цитат. Пишу этот пост в надежде, что он поможет отрезвить излишнюю самоуверенность и изменить поверхностное отношение врача, которые стоили мне здоровья и чуть не стоили жизни. Дай бог, мой случай будет последним сложным в ее практике.
Я рожала в 29-м роддоме по контракту с Еленой Андреевной Ермоловой. Когда я забеременела, мой вес был 48 кг., рост 169 см. Это была моя первая беременность, и она протекала без каких-либо осложнений или отклонений, под руководством гинеколога в одной из поликлиник Москвы. Примерно на 30-й неделе, врач сказала, что для самостоятельных родов предел веса малыша - 3800 кг., потому что я худенькая. На первом приеме в роддоме, Ермолова привела аргумент, что клинических показаний для кесарева у меня нет и что в ее практике был случай, когда еще более худенькая девочка родила сама. Примерно на 39-й неделе вес плода по узи составил 3900. Я задала еще раз вопрос врачу, мне был дан совет не беспокоится. На 41-й неделе, когда я приехала в роддом на схватках и мне сделали узи, вес плода был 4200. Меня отправили рожать самостоятельно.
Раскрытие шло крайне медленно. После ручного осмотра, врач сказала, что нужно прокалывать пузырь. Затем поставили окситоцин и эпидуралку. В общей сложности, прошло около 13 часов. На раскрытии 8 см, меня повезли на экстренное кесарево, поставив вердикт - слабость родовой деятельности.
Во время операции у меня происходит разрыв матки по задней стенке, кровотечение. Я теряю больше 3 литров крови. Как сказала мне уже потом главврач "Стоял вопрос об удалении матки, но врачи приняли решение ее оставить." Этот же риск, при подобных разрывах, подтвердила мне и другой профессор, у которой я была уже после. Она же сказала, что такие разрывы чаще всего бывают при неумелом извлечении крупного плода. Мне повезло, что не порвался сосудистый пучок, тк в этом случае, матку удаляют сразу из-за возможности летального исхода.
Помимо этого, во время операции, врач подшивает мне мочеточник. Это выяснилось спустя день после операции, когда в реанимации у меня перестает отходить моча. Результат - снова наркоз и мне ставят нефростомы (трубки, выходящие из спины и ведущие к пакетикам, туда, напрямую из почек, сливается моча). Спустя 10 дней я выписывалась из роддома на обезболивающих, с урологическим оборудованием на спине, в компрессионных чулках, с рубцом на матке и с кривым мочеточником.
Не смотря на тяжелое состояние и благодаря немалому труду, у меня получилось сохранить грудное вскармливание.
С нефростомами я проходила месяц. Когда спустя месяц я приехала их удалять, оказалось, что эта процедура требует госпитализации на сутки, о чем меня не предупредила Елена Андреевна. Когда я попросила положить меня вместе с малышом, чтобы я могла его кормить, Ермолова мне отказала, сославшись на незначительность проблемы (это в роддоме, где заявлена забота о грудном вскармливании и детишек прикладывают к груди…). Пришлось срочно переводить ребенка на смесь. Возобновление грудного вскармливания после этого стоило мне еще большего труда, чем в первый раз…
Результат - у меня огромный рубец с гематомой на матке и сильно искривлен один мочеточник, теперь я должна находится под постоянным контролем урологов. Врачи дают неутешительные прогнозы на предмет возможной будущей беременности.
Я приняла решение не обращаться ни в страховую компанию, ни в суд, потому что хотела насладиться общением с малышом, а не с юристами. На мою просьбу и даже официальное заявление предоставить мне протокол операции (чтобы я имела максимально полную информацию о рубце, тк это очень важно при планировании беременности) мне так никто и не ответил….
Я понимаю, что все мы - всего лишь "случаи" в практике того или иного врача, и это нормально. Страшно, когда, мы перестаем быть "случаями", а превращаемся в набор цифр обозначающих номер договора, ведь цифры не требуют такого внимания и ответственности.