иное восприятие жизни

Почему мы страдаем больше, чем раньше

Я вот иногда думаю про прошлые времена. Чем дальше в глубь веков, тем меньше была роль индивидуального сознания. Люди жили в слиянии как пчелы - обществом. Сейчас даже это еще кое-где сохранилось в туземных племенах. Юнг, изучавший подобное племя, приводит пример, что даже снов обычные члены племени не видят - это привилегия старейшин.

Интересно прочувствовать, прощупать ощущение принадлежности, в котором наши предки жили постоянно.

Смирение, приятие, терпение и как ни странно свобода. Не та свобода, которая идеал, не одухотворенная свобода личности, но свобода от большей части ответственности.У них были болезни, травмы, была боль, были страхи, но почти не было страдания (привет, Елена). Или оно было многократно сокращено во времени.

В быту им было много тяжелее, но уверена, неврозов у них не бывало. Чувство принадлежности общине снимает с человека огромный груз личной ответственности, а следовательно вины и тревоги.

Знаете, мне рассказала коллега, выздоравливающая от рака: за свою болезнь она чувствовала ВИНУ! Не курит, не пьет, но вот... вину. Мало ли - недостаточно правилньо питалась, непозитивно думала и вообще. Это же чувство по свидетельствам является одним из самых болезненных для людей, переживших потерю близкого. А сколько здоровых людей сегодня болеют душевно только от размышлений о подобном (о болезнях, о потерях), о том, чего возможно никогда вообще с ними не произойдет. Как растянуто страдание.

А в древности человек не страдал заранее, да и если болезнь или невзгода приключилась, то страдание сводилось к живому переживанию здесь и сейчас. Боль и смерть воспринимались при этом как должное, как нужное, как правильное. Теряя что-то или кого-то дорогого, древгйи человек, я чувствую, страдал ровно столько, сколкьо ощущалась живая боль от потери и образовавшаяся пустота. Страшно представить, насколько могли отличаться сроки страдания - боюсь, что они исчислялись в днях там, где у нас на то же принятие уходят годы.

У них не было иллюзии контроля ни иллюзии отделенности. Они считали, что то, что происходит с ними, происходит немножко со всеми. Что раз так произошло, значит, так надо и так правильно. И что ими распоряжаются силы отчасти знакомые (старейшины племени, тотемы, духи предков), отчасти неведомые. В любом случае им нужно было только немножко потерпеть, как ребенку в кресле у зубного врача, которого мама держит за руку и говорит: "да, я знаю, это неприятно, но ты потерпи еще минуточку".

Я не хочу написать, что наши предки не страдали или могли испытывать толкьо физическую боль, нет, они страдали, но без примеси эгоистических проявлений страдания в виде вины, тревоги, жадности, уязвленного самолюбия, обиды, стыда, досады за несбывшиеся надежды или фрустрации из-за несоотстветствия их ожиданиям. Они также страдали короче во времени.

То ли дело мы. Мы немного высунули голову из темноты абсолютного слияния и нашли себя. Как младенец в колыбельке вначале думает , что он, и мама, и мамина грудь это одно бесформенное целое, а потом хоп и находит свою ногу и выясняется, что есть я, а есть не я. Вот мы на этом уровне уже. Мы уже знаем, что есть я и есть не я.

Круто, мы обрели зачатки сознания и личности, но вместе с этим мы получили тяжеленное бремя ответственности за все. Мы не более властны над собой, чем наши древние предки. Нашими судьбами по-прежнему управляют какие-то силы, только при этом мы считаем, что знаем, как правильно (раз источник стресса), что мы должны что-то сделать, чтобы было правильно (два стресс), что если мы страдаем (болеем, терпим потери), то это неправильно, плохо, ошибочно, не нужно и наша вина (три стресс), мы заранее страшимся, что все пойдет не так и зачастую начинаем страдать заранее (четыре стресс), мы часто не имеем отдушины в виде твердой живой веры (пять стресс), мы не умеем разделить горе (да и радость) с другими, тк утеряли общность и способность к общности (шесть стресс - он же гонит нас в толпу и-или в беспорядочные половые связи, в поиске утраченной общности). В общем, у нас появились всякие удобства, водопровод, стиралки и лекарства и прочий комфорт, зато у нас появилось и тяжеленное ярмо личной ответсвенности. И плата за это страдание.

Древний человек страдал здесь и сейчас, как дерево стонет и скрипит под порывами бури, но стоит стихнуть ветру, как дерево уже встало спокойно и шелестит листочками оченть мирно и умиротворенно. А современный человек стонет заранее, воображая бурю, воображая какие разрушения беря может ему теоретически причинить (древний боялся меньше, ибо за него думал вождь, это была его забота), при этом ему страшно упустить то, что он считает своим (древний ничего не присваивал), ему страшно оказаться хуже других (древний не проводил большой границы между собой и другими), ему обидно, тревожно, страшно заранее, что все пойдет не так (у древнего не было плана, как надо) и он страдает.

А если буря все же произошла и поломала ветви, то современный челвоек будет страдать еще очень долго, искусственно воспроизводя самые ужасные моменты в памяти, и ища в чем он виноват, в чем его ошибка, в чем он такой плохой или же отчего он самый несчастный, почему буря поломала его, а не соседнее дерево. Это у нас считается нормальным переживанием горя. Если бы современный человек, переживший важную потерю, утешился бы в несколько дней, никто бы не поверил, что он подлинно страдал, перестрадал и принял. Нет, это настолкьо невозможно в современных условиях, что его бы осудили и названли холодным психопатом. Учитывая данность, возможно, так оно и было бы.