Наш лунный мальчик

Я очень хочу написать о нем...

Его зовут Иван, Ванечка...

Он пробыл с нами ровно 20 недель. Наш долгожданный.

Я знала, что у нас будет мальчик, моя поддержка и опора. Так и вышло. Он и сейчас поддерживает меня.

Первое узи в 6 недель - сердечко бьётся, я плачу.

Первый скрининг в 12 недель. Какой же он был красивый. Муж сидел рядом, я лежала и держала его за руку, только потом заметив, что так крепко в него вцепилась. Не знаю, как он не отдернул ладонь тогда. Терпел и смотрел в монитор. А Ваня сосал палец.

Врач сказал тогда: "Вроде мальчишка, но уточните позже, на втором скрининге". Но я-то знала. Только имени у сыночка ещё не было.

В 16 недель он начал пинаться. Редко, иногда раз в день. Это было таким долгожданным событием, но слабо-слабо. Хотя раз я лежала на боку рядом с мужем, уткнувшись в него животом. И муж получил в бок весьма внушительно. Дескать, "Пап, я здесь. Я знаю, что ты думаешь, что я такая огромная ответственность и долго решался на меня, но я уже с вами, так что не расслабляйся".

Я честно ходила на все осмотры, сдавала вовремя анализы, была мегаспокойна и счастлива. Такие идеальные результаты анализов врач редко видела. Меня хвалили, я улыбалась и думала, что это все он, мой родной, подарил мне новый смысл. Как часто билось его сердце. 157, 163 удара в минуту...

18ая неделя, понедельник. На приеме у врача сердце сына выдает 132 удара. Я чувствую, что это мало. Меня успокаивают: "Предел нормы".

Как оказалось, через день его сердечко остановилось.

Проходит неделя. Я не чувствую его, не чувствую себя беременной.

Муж успокаивает: "Он просто так же любит поспать, весь в меня". Я выдыхаю.

19ая неделя. Уговариваю мужа разрешить сходить на УЗИ, уточнить пол. За три дня до записи на второй скрининг. На самом деле мне неспокойно. Звоню в клинику, уточняю, увидят ли , если что-то не так... Конечно. Меня записывают вне очереди, ведь только пол посмотреть. В клинике я одна, приходит врач, приглашает в кабинет.

- я хотела бы узнать пол ребенка...

- какой срок?

- 19.5 недель

- может сразу скрининг?

- я уже записана к другому врачу.

- может все же, чтобы не делать лишнее обследование? ну ладно, давайте посмотрим, а потом решите.

...и он лишь на секунду прислоняет датчик к животу

...потом встаёт и уходит вглубь кабинета, молчит. Я жду. Тревоги нет.

Врач возвращается за аппарат, снова прислоняет датчик и сразу же спрашивает :

- как долго шевелений нет?

- неделю.

- да, как раз неделя. Неделю назад его сердце остановилось. Мне очень жаль.

Мне кажется, я в кино. В очень страшном кино. Это не я, это не со мной. У моего сына все хорошо, а ту девушку мне очень жаль.

Потом я плачу, я захлебываюсь слезами. Врач что-то говорит, а я смотрю на сына в монитор, не слышу врача, мне уже все равно. Это ведь все равно не со мной, правда ведь?

Одеваюсь, меня просят подождать в коридоре, чтобы выдать результат, с которым нужно куда-то идти, что-то делать. Куда? Что? Мне все равно. Жизнь на паузе. Звоню мужу. Не знаю, как он понял мою речь, но выехал сразу. Я ему не сказала ничего по телефону, лишь слезы.

Плачу в коридоре клиники. Врач выносит заключение, но я не двигаюсь с места. А вдруг, пока я тут, ещё можно что-то изменить? Плачу, нет, вою.

Рядом очередь на узи. Беременные девушки предлагают мне принести стакан воды. Отказываюсь.

Выхожу на улицу, жду мужа. Вою и сползаю по стене... Конец ноября. Холодно. Я в легко платье и капроновых колготках. Мёрзну и радуюсь, что наказываю себя тем самым.

Вижу бегущего мужа, он обнимает меня... Два слова. Он все понимает.

....

Мы дома. Я не смогла сесть за руль, муж тоже. Не помню, как добрались, бросив машину. Я не знаю, что делать дальше. Мы решаем остаться дома в эту ночь. Я хочу побыть с сыном ещё.

Медленно приходит осознание, что не будет родов в апреле... Но я не понимаю, отказываюсь понимать, что не беременна.

Мое тело отказывается отдавать ребенка. Он мой.

Это была самая длинная ночь в жизни. Мы прощались с сыном. Домой я вернусь уже без него. Всю ночь мне казалось, что он пинает меня: "Мама, дядя перепутал. Тут я, жив".

Утром собираюсь и еду в роддом. Три часа в очереди, попадаю, наконец, в приемный покой. Два вопроса, которые я задаю каждой санитарке, каждой медсестре , врачу: "я рожу сама? мне отдадут сына?" - "конечно".

Это был вторник. Последний день девятнадцатой недели. Умоляю врача сделать повторное узи. Грозная тетя в белом халате смотрит на меня раздражённо: "делать нечего? Вам же уже поставили диагноз". Я требую. Она прислоняет датчик к животу и ее голос начинает дрожать: "Он уже отечный весь". А мы до сих пор не дали ему имя.

Мне кажется, в эти дни я плачу больше, чем дышу. Мне жалко сына, ему ведь теперь плохо в матке. Мне очень-очень хочется ему помочь, освободить. Так странно, ещё недавно я была готова загрызть того, кто попытается отнять его у меня.

Весь день меня готовят к родам.

Наступает среда. Среда - это особенный для нас день, начинается новая неделя беременности. Каждую среду я отправляю мужу скриншот из приложения, как развивается наш малыш.

Муж шутит: "так, на прошлой неделе мы были картошкой, что на этот раз?"

Схватки начинаются очень быстро. Я готовилась к осознанным естественным родам. Обещаю сыну, что они будут волшебными, ведь это его рождение.

В больнице нет родблока. Проживаю схватки и рожаю одна, на кушетке в коридоре.

На схватках пою. Звонит муж, но говорить тяжело. Больно, очень больно. Я одна, хочется пить. Кушетка очень высокая, а пол бетонный. Я хочу упасть с нее и удариться головой, может быть так я потеряю сознание или приглушу боль. Я дышу и пою, пою и дышу. Рядом снуют девушки, косятся. Но мне все равно. Я в единстве с сыном. И тут приходит имя - Ванечка. Именно так, именно Ванечка. Из ниоткуда. Я просто знаю.

Я родила его вертикально "в рубашке", как и хотела. Только хотела родить живым. Должна была быть весна. Но за окном ноябрь, а я стою на коленях на кушетке, а между ног у меня мой сынок в околоплодной оболочке.

Прибегает врач, и меня ведут в операционную. Я прошу принести мне Ванюшу, я ведь так и не увидела его. Медсестра удивляется, переспрашивает. Пока меня осматривают, она раздирает пузырь и достает моего мальчика. Он весит 450гр... Мой маленький богатырь. Я любуюсь им, улыбаюсь. Он такой хрупкий, но такой сильный. Я боюсь взять его в руки, о чем потом буду долго жалеть. Его кожа розовая и почти прозрачная, я вижу его лицо, ручки, ножки. Такой худенький. Я ласкаю его взглядом, отдаю ему в эти секунды всю мощь материнской любви.

Ваню уносят, а я возвращаюсь в палату и звоню мужу:

- я родила Ванечку.

- откуда ты знаешь, что его так зовут? мне пришло это же имя утром. само. просто пришло.

Я счастлива, счастлива, что сыночек сам его выбрал.

Хочу тут же уйти из больницы, но меня колотит. Засыпаю. С утра пишу расписку и выписываюсь из больницы. Врач грозит отложениями, но в голове только одно: не могу лежать тут, пока мой ребенок в морозильнике, мне нужно его похоронить.

В приемном покое стоит большая морозильная камера, а в ней картонные коробки от разных медицинских препаратов. Мне отдают мою, в ней лежит Ваня. Он покрыт глазированный коркой льда. Хочу согреть его, но не получается. Выхожу из приемного покоя. Прямо напротив, через небольшой парк, центральный вход роддома, из которого выходит пара с голубым конвертом...