УралЗИС — дитя войны, или Рождение легенды

…Октябрь 1941 года: Москва, почерневшая от приблизившейся военной беды и темных туч, снег, хмурые люди. В учреждениях уничтожаются документы. Груженые машины направляются к Заставе Ильича. Эвакуация. В середине месяца очередь дойдет до Московского автомобильного завода имени Сталина (ЗИС), и первая колонна заводских грузовиков, автобусов со станками и оборудованием потянется на Волгу, в Ульяновск. Но толком закрепиться там командированные рабочие с семьями не успеют.

30 ноября 1941 года по указанию Государственного комитета обороны рабочих литейных цехов, цеха «мотор», штамповочно-механического и других, связанных с производством двигателей, срочно перебазируют на Урал, в Миасс. В заснеженной глубинке, решено строить автомоторный завод.

Живых свидетелей этого сложного времени остается все меньше. Но летопись рождения завода, аккуратно сложенная по коробкам в хранилищах Миасского краеведческого музея, выдается по просьбе корреспондента: читайте, вникайте, рассказывайте о трудовом подвиге. «Оживить» историю примерами помогла и Татьяна Ильинкова: представительница одной из династий, чей суммарный трудовой стаж равен 169 годам: отец Анатолий Сергеевич Ильинков отработал на заводе 46 лет, мама Евдокия Алексеевна Крайникова - 42 года. Младшая сестра Наталья и ее дочь Елена работали на заводе. Сама Татьяна Анатольевна отдала заводу 41 год: работала в редакции «Уральский автомобиль» (от машинистки до главного редактора), нынче заведует музеем истории уральских автомобилестроителей. Автор энциклопедии Уральского автозавода, книг об энергетическом производстве, трудовых династиях.

Тайга, болото, холод

- Миасс для строительства автомоторного завода был выбран не случайно: здесь еще в 1939 году начали строительство военного завода № 316, - рассказывает Татьяна Ильинкова. - Здесь, в 12 километрах от города были расчищенная площадка, два недостроенных кирпичных корпуса, шесть бараков для строителей, железнодорожная ветка до станции Миасс, и в 18 километрах - система энергоснабжения Южного Урала.

А на месте современного завода были тайга и болотистая местность. Машины тонули по кузов.

16 декабря 1941 года в Миасс прибыла первая группа москвичей. Горком компартии помог расселить людей по уплотнению: в домах старого города, в поселках Станционный, Мелентьевка, Тургояк, Сыростан. 2-3 дня дали на заселение и - на работу. Ильменский хребет в кружеве заиндевевшего леса выглядел сказочно, но эвакуированным было не до красот. Ударили невиданные морозы - 40-45 градусов, а люди приехали в легких пальтишках. С одеждой помогали местные. Не все были добряками, но многие делились теплыми вещами.

Каждый день прибывали эшелоны с оборудованием, железнодорожная ветка от станции до строительной площадки была забита вагонами со станками, литьем и комплектующими изделиями. Все, независимо от статуса, участвовали в разгрузке. Не было грузоподъемных механизмов, специальных эстакад, все делалось «на пупе»: укладывали доски, металлические листы, по ним скатывали оборудование. На них же, точно бурлаки на Волге, 30-40 мужчин тащили оборудование до производственных корпусов. Многие станки в дороге растряслись, их приводили в порядок ремонтники, освещая рабочее место карбидными лампами.

Из Москвы доставили 14 ЗИСов для перевозки людей на работу. В кузове, рассчитанном на 25 человек, размешалось до 50 рабочих. Под снегом, в метель первое время ездили без навеса, стоя, цепляясь за борта и друг за друга.

Это потом уж коробки придумали. В дальние поселки машины не могли проехать через двухметровые сугробы, и люди добирались домой пешком. Работали круглосуточно, часто оставались ночевать на рабочем месте, накрывшись чем попало.

Труд каторжный и героический

Вся площадка днем и ночью была в кострах - оттаивали землю. Рыли в мерзлом грунте ямы, устанавливали столбы для линии электропередачи - 144 деревянные опоры за 14 дней! По пятам шли монтажники, всего было проложено 18 километров электролинии. Включили завод в общую систему питания. Потом в моторном цехе стали пол делать: ровняли, заливали бетоном, сушили. Сразу ставили станки и сразу начинали работать. Цеха строились круглосуточно, очень быстро: за три месяца было введено в строй 48 тысяч квадратных метров производственных площадей. Для отопления установили три паровоза. Но тепло от них ощущалось только поблизости. Чтобы согреться, рабочие жгли на металлических листах каменный уголь, дрова. Дышали гарью, маслами.

Трудились в ударном темпе: первый цех автомоторного завода заработал в марте 1942 года, 16 апреля с конвейера сошла первая коробка скоростей. 30 апреля собрали первый уральский автомобильный мотор: окрасочница Павлова малярной кистью выкрасила его в зеленый цвет - защитный цвет войны. В оставшиеся месяцы 1942 года в моторном корпусе было сделано 9430 моторов и 15375 коробок передач. Они отправлялись в Москву и Горький для установки на автомобили и танки.

К 1 января 1942 года в Миасс прибыло более 800 «зисовцев», к весне на заводе трудились уже около двух тысяч человек. Однако требовалось не меньше семи тысяч работников. Пополнение набирали на месте, на завод пошли коренные уральские кадры, подростки и женщины, раненые бойцы из Чебаркульского и Свердловского госпиталей, жители, эвакуированные из западных районов страны.

Дети за станками

11 ноября 1942 года в далеком Лондоне в палате общин премьер-министр Великобритании Черчилль в своей знаменитой речи скажет: «Это просто невероятно - вообразить себе, чтобы Россия могла противостоять всей германской армии в прошлой войне, но теперь она выносит на себе всю тяжесть ее удара. Россия мужественно перенесла свои разочарования. Они противостояли врагу, и теперь они успешно вступили в зимний период, хотя мы не смогли оказать им помощь».

В это время на миасском трудовом фронте в зимний период «вступили» дети. В том числе будущие родители Ильинковой - 14-летний Толя (Анатолий Сергеевич) и 13-летняя Евдокия (Евдокия Алексеевна Крайникова).

- Маму привезли из Киева, из детского дома для детей врагов народа, - говорит Татьяна Анатольевна. - Она была сдержанна и молчалива. Мы лишь спустя многие годы узнали скупые подробности. Они жили рядом с Крещатиком, отца, видного партийного деятеля, репрессировали в 1937 году, а детей раскидали по казенным учреждениям. 13-летнюю девчонку оформили в цех нормалей, на станок.

- А наш детский дом привезли из-под Вязьмы, - вспоминает Анатолий Сергеевич. - Помню, как взрослые были ошарашены новостью о войне, как немцы с самолета разбрасывали листовки «Русский детка, переходи на нашу сторону, накормим и напоим», как воспитатели нервничали перед эвакуацией. К дороге готовились: продали коров, забили свиней, заготовили сало, погрузили малышей и продукты на телеги, поехали на станцию, старшие дети шли пешком. Но полакомиться салом не довелось, оно от жары «потекло». Мы выехали 2 августа 1942 года, 19 августа прибыли в Челябинск.

Когда сообщили, что направят в Миасс, обрадовались: «О, там, наверное, мяса много». Определили мальчишек и девчонок в ремесленное училище, жили в общежитии в старом городе, оттуда и ездили на работу в машине, набившись как «селедки в бочке».

Детей на заводе было немало. Тем, которые были маленького роста, чтобы доставали до рычагов управления станками, делали специальные ящики-подставки. На заводе впечатлила литейка, в которой, кстати, еще даже окна не были установлены: искры расплавленного металла красиво разлетались в разные стороны. Меня оформили в инструментальный цех: слесарем по ремонту станков, плюс нес дежурства в кузнечном цехе. Друзей по детдому в разные места определили: Пашу Шинова слесарем в другую бригаду, Витя Спицин в водители пошел. Наша детская смена длилась 8 часов, у взрослых - 12. Наставники доброжелательно нас приняли, обучали всему, не обижали. Обедали мы в столовой. Помню щи из крапивы, в которых плавали стебли с листьями. Хлеб официантки на подносах разносили, и каждый норовил схватить горбушку. Питание было очень скудное: тарелка жидкого супа, пять ложек овсяной каши, стакан кипятка, в лучшем случае чая. Такой обед для взрослых стоил 40 копеек. Нас всегда преследовало чувство голода. В общежитии было холодно, топили торфом, дым стоял коромыслом.

Босой «царь насосов»

- Потом нас перевели в поселок Мелентьевка в барак, где ранее жили воспитанники Атлянской колонии. Как-то вернулся в барак, а там все занято - «ульяновских» привезли.

Направили нас в другой барак, а там еще строительный мусор не убран, коек нет. Тогда начальник цеха Василий Григорьевич Демиденко повел нас в барак, где была бухгалтерия: «Ложитесь на столы!» Но уже на следующий вечер для нас были готовы чистые комнаты, застеленные койки. Начальник «выбил». Вспыльчивый он был, но о людях заботился.

О нем в газете как-то написали в шутку: «Не подходите ко мне близко, я тигренок, а не киска!». Но подходили, и не раз, и он никогда не отмахивался от нас.

В училище мне выдали фуфайку зеленую, ботинки, брюки. Фуфайку украли, ботинки сносились, надел валенки. Весной снег растаял, я добирался до цеха, снимал мокрую обувь и шел босиком, стараясь не наступить на металлическую стружку. Навстречу мужчина солидный: «Мальчик, ты чей?». «Ремесленный», говорю. А он опять спрашивает: «Мастера как звать?» Я сказал. Вечером возвращаюсь в общежитие, мне ботинки новые выдают. Тот мужчина оказался директором завода - Григорий Хламов.

Всякую работу Толе довелось делать: лес рубить, вместе с комсомольцами строить вторую ветку железной дороги для мотовоза, ремонтировать тракторы во время командировки в Ульяновскую область.

- В цехе я ремонтировал насосы с эмульсией для охлаждения станков, справлялся, и меня прозвали Царем насосов, - продолжает Анатолий Сергеевич. - В состав эмульсии входило и мыло, поэтому этим раствором мы и другие рабочие руки мыли. Некоторые пытались стирать этим же раствором. У слесарей нормы не было, у остальных была. Кто выполнял, на станок ставили красный флажок: значит, передовик производства.

Место жительства часто меняли. Одно время в бараке в комнате жили 18 человек. После работы готовили затируху. Из разных уголков страны приезжали люди: в 1942 году было много узбеков, они старательно работали, но с трудом переносили холода, некоторые умирали прямо на рабочем месте. Было много украинцев, белорусов, евреев, татар, но никто не заикался о национальности, работали вместе, дружили.

Работали даже ночью

Страна остро нуждалась в автомобилях, и Государственный комитет обороны 14 февраля 1943 года принимает решение о преобразовании Миасского автомоторного автозавода в автомобильный. Началось строительство корпуса, в котором разместились цеха: шасси, кузовной, прессовый, деревообделочный, главный конвейер. В мае 1944 года начали монтировать линию главного конвейера. Евдокию к тому времени перевели на главный конвейер, столяром - она обивала рейками деревянные кабины грузовиков.

В условиях военного времени конструкцию базового ЗИС-5 пришлось максимально упростить: крылья гнули, а не штамповали, тормоза на передних колесах отсутствовали, грузовая платформа имела только задний откидной борт, а кабина делалась из дерева. Девушка отбирала поштучно рейки нужной длины и одну за другой последовательно забивала, стараясь уложить их ровно и плотно, иначе брак. В красоте Евдокия понимала, но как музыкант - играла на гитаре, рисковала «отстучать» пальцы.

- Когда грузовики стали делать, к основной работе добавилась сборка колес, - вспоминает этот период Анатолий Сергеевич. - Особенно тяжело было тем, кто на станках работал: колеса собирали во время обеда, после смены и даже ночью. О делах на фронте и заводе рассказывало заводское радио, которое мы слушали. Многие с интересом читали газеты.

Информационное поле расширилось за счет заводской многотиражки «Мотор» (будущий «Уральский автомобиль»), выездной редакции «Челябинского рабочего» «За уральский автомобиль!». Листаешь пожелтевшие от времени страницы и удивляешься: 60 процентов текстов - критика. С указанием фамилий, должностей. Газеты подстегивали, были помощником, подсказкой. По статьям «разбирали» и «принимали меры». Вот «Мотор» от 22 октября 1942 года. По одним только заголовкам можно понять «нерв дня» и чаяния тех, кто в тылу приближал победу: «Где помыться», «Больше внимания нуждам рабочих», «Рабочий контроль в столовой», «Открыть детсад», «Рабочим топливо, чтобы не мерзли», «Самодовольный чиновник», «Индивидуальное ученичество». Регулярно выпускались эмоциональные, хлесткие боевые листки.

Особенный энтузиазм

Строили дома и бараки для рабочих и инженеров: норма 500 квадратов ежедневно. В день, когда наши войска заняли Выборг, а до пуска завода осталось 8 дней, стахановец Ахметдуллин уложил 7 кубов кирпича. В механических мастерских торопятся внедрить ценное предложение Попова - однорельсовую тележку для развозки кирпича и раствора. Осенью идет борьба за уборку, вывоз и сохранение урожая в подсобном хозяйстве - зерновых, картофеля, капусты. На декаду посылают 180 работников, чтобы за несколько дней убрать 500 тонн овощей.

Стахановцам и ударникам строительства выделяется 1250 промтоварных талонов, в магазины ОРСа поступают костюмы, ткани, дамские юбки, кофты. В декабре 43-го года главная задача - закончить и сдать главный конвейер и рамно-клепочное отделение, для их утепления потребовалось 600 кубов шлака.

- В 1943 году появилось патриотическое движение комсомольско-молодежных бригад (в начале года их было 13, а в конце - 52) за право именоваться фронтовыми, - вспоминает Анатолий Сергеевич. - Когда ребят забирали на фронт, появлялись новые бригады. Мастера и начальники участков боролись за право носить почетное звание «лучшего мастера ВОВ».

Лозунг «Выполнил свою норму, выполни и норму товарища» не расходился с делом: работали за двоих. Люди по несколько суток не выходили из цехов. Когда в цехе коробок скоростей под угрозой оказалось выполнение военного заказа, бригада четверо суток не покидала рабочего места.

Это были настоящие трудовые бои: землекоп Султан Бабашанов на стройке роет траншеи по колено в воде, комсомольская бригада имени Гастелло выполняет строительные работы на 130 процентов, каменщики Топузлеев и Миллер выполняют дневную норму на 337 процентов каждый.

Почти все рвались на фронт. Анатолий Сергеевич приводит такой пример:

- Двое инструментальщиков убежали воевать, их поймали, показательно судили и дали по 10 лет. Больше такого никто не делал, дожидались повестки. Всего с завода на фронт была призвана тысяча ребят и мужчин.

«Справились!»

Расслабляться особо было некогда, после работы все сильно уставали. Но в свободное время вдохновлялись песнями под баян, дружбой, любовью. Друг Ильинкова Иван «выдавал» на аккордеоне любую мелодию на заказ, «домашние концерты» всегда начинались с «Катюши» и состояли из песен о войне. Но мечтали все о ее скорейшем окончании. Сборщица кабин Евдокия и слесарь-ремонтник Толя поженятся гораздо позже, в 1949 году. К тому времени Ильинкова перевели на котельную.

- Думал, там будет тепло, а оказалось - холодрыга, - смеется.

И работы оказалось тоже невпроворот: Анатолий участвовал в строительстве ТЭЦ, был рационализатором, знал оборудование как свои пять пальцев, без чертежей, поэтому его всегда приглашали во время аварий. Его и огнем обжигало, и под кипяток попадал. Супруги Ильинковы родили и поставили на ноги дочерей Наталью и Татьяну, передали им любовь к труду и уважение к заводу и сами остались верны родному предприятию до пенсии: оба награждены медалью «За доблестный труд в годы ВОВ», а Анатолий Сергеевич еще и медалями «За трудовую доблесть» и «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина».

По признанию Анатолия Сергеевича, 8 июля 1944 года стал для всех особенным днем:

- «Уральский автомобильный завод имени Сталина» (УралЗиС) выпустил первый автомобиль «ЗИС-5В», его выкатил водитель-комсомолец Дмитрий Колесов, чьим именем названа одна из улиц Миасса. Но работу никто не отменял, лишь после смены мы пошли на митинг. Ворота завода открыты, площадь заполнена людьми. Недолгие речи. Многократное раскатистое «Ура-а-а!». Полдник был праздничным: нам выдали по яйцу и ломтику сыра.

Первый железнодорожный эшелон с грузовиками отправился на фронт 20 июля 1944 года. За оставшееся военное время с главного конвейера выпущено около 12,5 тысячи автомобилей. Они были оснащены модернизированными двигателями мощностью 85 лошадиных сил, отличались добротностью, надежностью и безотказностью в эксплуатации. Завод справился с заданием. В 1944 году за выполнение большого заказа - производство коробок скоростей для танков и тягачей 67 человек получили ордена и медали. Уральские ЗИС-5В, названные водителями «Захарами», сыграли свою роль в разгроме гитлеровских захватчиков, оказались незаменимыми для тысяч предприятий и совхозов страны.

Товарищ по профессии

…1945 год, май.

- Это было самое счастливое время, - вспоминает Ильинков. - Я отдыхал после смены, проснулся от шума. Думаю, что такое? Выбежал на улицу, а там все кричат: «Победа! Победа!» Люди обнимаются, плачут, целуются, поют, пляшут, поздравляют друг друга.

…Это воспоминания лишь о нескольких, самых сложных годах завода. Начиналась новая жизнь. Победа вдохновила заводчан на новую работу, которой впереди было непочатый край. Никто не мог знать, что впереди у заводчан еще 13 директоров, взлеты и падения, кризисы и возрождения, радости и разочарования. Но уже не будет ничего страшнее войны.

Автозавод - дитя войны, стал символом трудового энтузиазма, патриотизма, интернационализма. Сегодня об этих понятиях, ощутимо «затертых» и обесцененных за «сытые» годы и записанных едва ли не в «пропагандистские» на фоне бездушной «рыночной экономики», напоминают памятник «Захару» на Предзаводской площади, улицы, названия которых связаны с автозаводом, «Уралы», ставшие мировым брендом, и сам город, построенный автозаводцами.