Все, чего вы не знали про Эрика Карла. И немножко того, что знали...

Как вы относитесь к Эрику Карлу?

Вы его любите? Вы его ненавидите? Вы его не понимаете? Или принимаете всей душой?

Вы категорически отворачиваетесь, как только на горизонте замаячат эти страшные коллажи? Или настороженно нарезаете круги рядом с его книгами? А может, давно прошли точку невозврата и скупаете все, что только предлагает российский рынок? (Оля, я позаимствовала про "точку невозврата". Можно? Уж очень хорошо у тебя прозвучало...)

Моему роману с Эриком Карлом чуть больше года. Я отлично помню тот день, когда в моем доме поселился странный коричневый мишка и сиреневая кошка с воландовским огнем в зеленых глазах...

Я разглядывала ЭТО с боязливым опасением: "Хм, мировая классика, говорите". Муж тоже косился на книгу подозрительно.

И только Ваня был смел и бесстрашен. Он безоговорочно полюбил ее с первой секунды. Три месяца каждый день ребенок листал книгу про мишку, доходил до последней страницы и снова возвращался к первой.

Я прошла точку невозврата еще тогда. Книги Карла начали наполнять наши полки. Даже мой первый серьезный пост в ДК был именно про него.

Но чувствовать Эрика Карла я начала лишь пару месяцев спустя. И мне потребовалось еще несколько месяцев, чтобы по настоящему его полюбить...

Чем больше его книг я смотрю, чем больше узнаю о нем, тем сильнее и глубже мои чувства.

Как бы вы ни относились к Эрику Карлу, может, немного информации и вам пригодится? И может вы даже сможете взглянуть на него чуть более терпимо, или, как и я, проникнуться еще большей симпатией.

Обещаю под катом очень много любопытного.

Ну и в музей Эрика Карла, чего уж там, прокачу вас заодно.

Занимайте места.

Знакомьтесь, Эрик Карл - собственной персоной. Я не знаю, какими вы представляете себе очень добрых и мудрых волшебников. Но мне кажется, что они примерно такие...

Вот еще Эрик Карл.

И это - снова он со своей звездной подругой.

А вот это - автопортрет, который мне наиболее симпатичен. Он, кстати, висит в музее Эрика Карла, но мы о музее чуть позже.

В голове у Карла живут детские книжки. Книжки, которые играют с детьми. В хорошие и добрые игры; игры, в которых можно многому научиться, и незаметно для себя стать взрослым, который любит книги.

Я не знаю, почему в России ошибочно считают Эрика Карла исключительно малышковым писателем. Почему как только ребенок достигает 2-х лет, его гусеницу изгоняют с книжных полок с приговором - переросли.

Моему на днях 2 года и 4 месяца, а мы еще в днях недели ни в зуб ногой. А ведь гусеница помогает, например, легко и просто выучить дни недели. Да и, что греха таить, нравится она не только тем читателям, которые только-только научились подгрызать передними четырьмя зубами картон, но и ребятам намного более старшего возраста.

Я сужу по детям, которых вижу здесь. Им читают Карла и в 4 и в 5, и даже в 9 лет (у него вообще-то не только про гусеницу). И дети этим чтением, этими книгами наслаждаются от души. Они их напевают, они в них играют, они с ними творят, они с ними учатся. Просто загляните в отзывы на Амазоне. Там половина хвалебных будет от учителей - которые используют книги Эрика Карла в своей работе.

Раньше с каждой новой книгой, которую я покупала или брала в библиотеке, я искренне удивлялась, насколько точно он каждый раз попадает в мир ребенка.

Позже начала читать какие-то статьи и интервью.

И очень многое стало понятно. Как, почему, зачем Карл создает свои книги.

В первую очередь важно то, что он ориентирован на детей: он изучает их психологию, он встречается, наблюдает, и делает их интересы основой своей работы. (На самом деле, каким бы странным это ни казалось, совсем немногие детские художники и писатели создавая свои произведения думают о детях. Не верите, - просто почитайте интервью (а я их читала много)...)

Но, конечно, секрет успеха его работ не только в этом. Эрик Карл не только очень умный автор, который серьезно думает о своих читателях, он еще и очень-очень талантливый человек и немножко волшебник.

Теперь давайте разбираться, что вы знаете об Эрике Карле?

Например, знаете ли вы, что книгу "Мишка, бурый Мишка..." написал вовсе не Эрик Карл?

И что это была его первая работа в качестве художника в детской литературе?

Знаете ли вы, что детской книгой он занялся будучи уже довольно зрелым человеком, в возрасте примерно 40 лет? Знаете ли вы, что до этого Эрик Карл долгие годы работал графическим дизайнером в рекламном отделе New York Times?

Знаете ли вы, что под большим секретом в фашистской Германии, Карлу, тогда 9-тилетнему мальчишке, учитель рисования показал спрятанные от чужих глаз газетные вырезки с работами Пикассо и Модильяни, и их творчество поразило Эрика до глубины души и поселилось там навсегда?

Знаете ли вы, что Эрик Карл увлечен не только созданием детских книг? На сегодняшний день он в Америке, чуть ли не главный человек, который бережно и кропотливо продвигает творчество иллюстраторов детских книг. Тех, кто уже стал классиками, и тех, кто работает сейчас?

Знаете ли вы, что в книге, выпущенной под эгидой музея Эрика Карла, рассказывающей о 20 художниках в детской книге, один из разворотов отдан Геннадию Спирину?

А знаете, сколько еще всего вы не знаете об Эрике Карле?...

Наливайте чай, разбирайте угощение. У нас сегодня долгий разговор.

Сначала предлагаю вам небольшой кусок интервью из книги "Why picture books matter" Леонарда Маркуса, в которой многие признанные во всем мире иллюстраторы детских книг рассказывают о своем творчестве. Я его быстренько перевела. Совершенно не высокохудожественно, и не 100% дословно (Но иначе вы бы никогда не дождались от меня этого поста).

Мои комментарии будут курсивом.

Как я уже говорила, первую свою книгу Карл выпускал не один, а в соавторстве с Биллом Мартином Младшим. Билл Мартин, на тот момент был уже очень известным детским писателем, и выбрал Эрика на роль иллюстратора своей новой книги.

Об этом соавторстве Карл рассказывает следующее.

Версия Билла такова: однажды он сидел в ожидании приема у своего врача и листал медицинский журнал, в котором увидел нарисованную мной рекламу - большого лобстера. После чего он велел своему арт директору найти художника, который выполнил эту работу.

Моя версия звучит иначе. Я хотел сменить работу и оставил мое портфолио арт-директору, который и показал его Биллу. Конечно, его история кажется более интересной, но я думаю, что именно моя версия правдива.

В любом случае, наш дуэт оказался очень счастливым. ...

Однажды утром, во время нашего презентационного тура мы сидели в кафе за завтраком, и он спросил: "Эрик, мне нужно твое мнение. Что тебе больше нравится: Да да да да да ДАА! или: Да да ДАА да да ДАА!" "Билл, о чем ты вообще говоришь?" - изумился я. "О моей следующей книге. Обычно сначала я выбираю ритм, а потом уже слова." Разве это не прекрасно?

Секрет его книг - в ритме. Они - как стук сердца...

Работая над "Коричневый мишка, коричневый мишка..." я понял ценность повторений и ритма. (Кстати, большинство книг Эрика Карла очень удобно напевать. Что с удовольствием и делают дети. В интернете вы легко найдете примеры таких "песенок"). И этот урок сослужил мне хорошую службу, когда я создавал книгу про гусеницу.

До встречи с Биллом, я получил заказ от одного издателя. Он просил меня уложить иллюстрации к 32 хорошим идеям на 1 странице. Я был крайне удивлен. Я считаю, что одна хорошая идея стоит того, чтобы быть проиллюстрированной на 32 страницах. Взгляд Билла на иллюстрацию в детской книге полностью совпадает с моим.

Вторым человеком, который помог Эрику Карлу освоиться в мире детской книги, а позже стать гуру детской литературы, стала его бессменный редактор Энн Бенедикт.

Первой книгой, которую я ей принес, была: "1, 2, 3 в зоопарке". Я начинал очень острожно. Как если бы пробовал воду в реке, опустив туда один палец. Это была книга без слов, я избегал текста, потому что еще не доверял себе, как писателю. Это была стандартная книга для счета, знаете, из разряда - один слон, два жирафа...

Энн посмотрела на нее и сказала: "В мире уже есть огромное количество детских книг для знакомства с цифрами. Мы должны добавить что- то еще, чтобы она отличалась от остальных. Ты это можешь!" Это было все, что она мне сказала. И тогда я пошел, и добавил паровоз внизу каждой страницы.

Это был второй урок, который я выучил - делай что-то большее, чем было создано до тебя.

На вопрос о том, осознавал ли он, вырезая дырки в книге про гусеницу, что это придаст ей больше озорства, Карл совершенно просто отвечает:

Нет, скорее это дополнительный эффект. В первую очередь я думал о дырках, как о дизайнерском элементе. Я всегда пытался выжать из бумаги все, что только возможно. Я не хочу видеть простой лист бумаги. Мне нравятся дырки, сгибы, окошки... Я хочу преобразить этот лист всеми возможными способами.

В различных интервью он неоднократно поясняет, что делает свои книги не просто как книги, а как своеобразный мост из детства во взрослую жизнь, как книгу- игру.

Эта мысль возникла, поскольку дети в первую очередь осваивают мир через прикосновения, а не через слова. Они познают окружающее пространство ощупывая его руками, дотрагиваясь до погремушки или бутылочки. Это то, что имеет для них первостепенное значение. Это уже позже в их жизнь придет школа, где надо сидеть неподвижно и фокуссироваться на буквах. И я подумал, должно быть что-то, что соединит это тактильное тепло и удовольствие от возможности держать в руках игрушку и более абстрактный для детского понимания опыт постижения книги. Между этими двумя полюсами должен существовать мост - и своими книгами я пытаюсь такой мост создать. Они - это игрушка, которую ты можешь читать, и книга - которую ты можешь ощущать тактильно.

Без всякого кокетства он объясняет, почему предпочитает коллажную технику при создании книг.

Я не вкладываю особого смысла в коллажную технику, в которой делаю мои книги. Это просто техника. Кто-то пишет маслом, кто-то рисует карандашом и чернилами. Я делаю книги так, как умею и вижу их я. Я начал увлекаться коллажем еще во время учебы в Художественной школе у профессора Шнейдлера (этот педагог в свое время оказал серьезную поддержку начинающему художнику)... Мне нравится эта техника, и, в общем-то, это главная причина.

В моей студии множество файлов, полных бумаги, сотни и сотни раскрашенных листов и обрезков бумаги. Я могу взять один, который оказался вверху папки. Он может выглядеть хорошо и я наклею его на чистый лист. Иногда в результате появляется что-то. А иногда я перебираю десятки листов, и ни один из них мне не нравится.

Но чаще всего, именно тот, который нужен вдруг попадается на глаза. Я верю в случай...

Вот, например, как появился дикообраз для книги "Сегодня понедельник". Я начал думать, как я могу сделать дикообраза. Видите этот серый листок бумаги? Сначала я взял серую бумагу, потом покрыл ее разводами белой и черной краски. Из готовой бумаги я вырезал кусочки, чтобы сделать иглы. В этот момент я понятия не имел, как будут выглядеть эти иглы. Это непредсказуемо. Затем я вырезал темно голубую фигуру для тела дикообраза, и поверх нее начал клеить иглы. Я даже не задумывался о том, что должно получиться в результате. Я лишь чувствовал, что это должно сработать. И так и случилось.

В другой раз тот же самый способ может не сработать. У меня может быть такой же импульс - я должен сделать вот это, это и вот это, и получить хороший результат. Но ничего не случится. Всегда существует такая вероятность.

У моего дикообраза сотни иголок, каждая из них индивидуальна. Чтобы его создать потребовалось много времени, но я получаю удовольствие от того, что делаю. Когда я работаю, время словно замирает. И это то, что я больше всего люблю.

Как правило, идея, ставшая основой очередной книги, может дозревать несколько лет, прежде чем превратится в готовую книгу.

Обычно, именно так все и бывает. Сначала возникает идея, просто семечко. Например, как появилась книга "Очень тихий сверчок". Я просто решил, что я хочу написать книгу о сверчке. Это все, что было у меня для того, чтобы начать работу.

В случае с очень голодной гусеницей все, что я знал - это то, что я хочу использовать дырки на бумаге. И все, что мне нужно было для продолжения работы - найти героя. (Кстати, сначала через дырки должен был ползать червяк, но редактор Карла посоветовала ему выбрать гусеницу).

Совершенно не обязательно я буду тяжело работать над возникшей идеей день за днем. Иногда я оставляю ее на пару недель, месяцев, или лет, а затем снова возвращаюсь к ней.

Сначала это просто болванка, совсем грубый набросок потом я делаю его все аккуратнее и аккуратнее. Наконец, я отрисовываю идею в цвете, а иногда и просто карандашом, для себя, и чтобы обсудить с редактором.

Когда я работаю над книгой, я люблю ее, я ненавижу ее, я думаю, что это прекрасно, и я думаю, что это великолепно. И наконец наступает момент, когда я чувствую, что работа сделана. Я не знаю как, но я чувствую, когда получен тот результат, который нужен.

Я часто встречаюсь с детьми в школах.

Давайте я немного расскажу, как проходят наши встречи.

Например, мы с детьми можем представить, что мы вместе делаем иллюстрации для книги. Я спрашиваю: "Назовите ваше любимое животное?" Кто-то говорит: "Кошка". И я рисую голову кошки. Потом другой ребенок может сказать : "Жираф", и я нарисую коту шею жирафа, потом третий ребенок назовет черепаху, и я добавлю панцирь.

Эта встреча помогла мне придумать идею для книги "Мечтательный хамелеон" (The mixed-up chameleon).

А вот другой пример.

Я могу спросить у детей. "Как вы считаете, могу ли я обмануть ваши глаза?" Что случится дальше - зависит от того, что они ответят.

Если они скажут: "Нет", я пойму, что у нас с ними не получилось контакта. Но если дети начнут просить: "Да, конечно, обманите наши глаза..." Значит я завладел их вниманием. И тогда я скажу: "Какой цвет является противоположным для черного?" Они закричат: "Белый!" "А как вы думаете, какой цвет противостоит красному?" - спрошу я. После небольшой паузы они всегда говорят с небольшим смущением в голосе: "Что вы имеете ввиду?" Тогда я беру большую красную точку и держу ее на фоне белой стены. И говорю: "Смотрите на эту точку не отрываясь, не давайте вашим глазам отвлечься ни на что другое. Смотрите внимательно. И когда я уберу точку, на стене появится другой цвет. И он будет противоположен красному цвету".

Я убираю точку, а они продолжают смотреть и смотреть на стену, затем очень робко кто-нибудь всегда говорит: "Зеленый?". После этого другие дети тоже начинают признаваться, что они увидели зеленый.

Это упражнение основано на цветовой теории Иоганна Гёте. И она легла в основу моей книги "Привет, красная лиса..."

Вот, такой примерно кусочек интервью, после которого, я надеюсь, творчество и идеи Эрика Карла стали вам чуть более понятны, и, может, чуть более близки.

Ну, а мне осталось немного рассказать про его музей. Находится он в штате Массачусетс, примерно в двух часах езды от Бостона. В Бостоне мы были месяц назад, и, как вы понимаете, два часа езды настоящему любителю Эрика Карла не помеха.

Музей своеобразный, и не все понимают его правильно. Отсюда и не очень высокие оценки в интернете. Многие родители, которые хорошо знают книги Эрика Карла, и видят, как их дети читают эти книги и играют с ними, ожидают, что музей будет тоже играть с детьми.

Но Эрик Карл создавал его в первую очередь для того, чтобы говорить о творчестве иллюстраторов детских книг, показывать их работы - оригиналы, рассказывать об этапах создания конкретной книги, или творческом пути иллюстратора.

Такая идея возникла у Карла после того, как он посетил в Японии музей, где собраны работы детского иллюстратора Iwasaki Сhihiro. (Кстати, очень рекомендую полюбоваться ее работами).

В музее три зала. Один из них (западная галерея) отведен работам Эрика Карла. И это на самом деле удивительно гулять там и видеть все эти слои бумаги, соединенные воедино. (Раз в несколько месяцев иллюстрации меняются. Мы попали на выставку "Пчелы, бабочки и другие жучки")

В центральном зале была выставка работ David Macaulay, вся выставка была посвящена единственной книге - "Белое и черное", награжденной золотой медалью Кальдекотта.

Из этого зала у меня есть единственная фотография, как только я ее сделала, так сразу и узнала, что фотографировать здесь нельзя.

А в восточной галерее проходила шикарная выставка иллюстратора Fred Marcellino. Его книга про Кота в сапогах в свое время завоевала серебряную медаль Кальдекота. И надо сказать, это настоящее удовольствие, разглядывать лоснящуюся шерстку кота на оригиналах работ.

И, в общем, видеть все эти работы вживую, конечно настоящий эстетический праздник. (И будь этот музей не в 6 часах от моего дома, а хотя бы в трех, я раз в несколько месяцев непременно туда заезжала бы. Вот сейчас, например, в музее идет выставка работ разных художников, иллюстрировавших Алису в стране чудес).

В общем, как только я дорвалась до галереи, я сдала ребенка на руки папе, и медленно, наслаждаясь бродила по всем залам.

Ребенку с папой тоже скучать не пришлось, Естественно, Эрик Карл позаботился и о детях.

В музее есть центр детского творчества. Где с утра до вечера дети клеят, красят, вырезают, печатают, и всячески творят.

Здесь фотографировать можно сколько угодно, чем мы и воспользовались.

Еще в музее работает библиотека.

И магазин, в котором продается огромное количество всяких тематических безделушек и детских книг. Просто несколько фотографий выложу, потому что читать меня, вы итак, наверняка, устали.

Ну и, конечно, в фойе правит бал зеленая гусеница.

Которая, как вы все знаете, после того, как вырастет, превращается в прекрасную бабочку.

А еще стену украшают четыре полотна, созданных Эриком Карлом специально для этого музея. (У меня, к сожалению, начал барахлить фотоаппарат, и сфотографировать так, как хотелось бы, чтобы передать вам игру оттенков, не получилось)...

Но, просто поверьте Эрик Карл - это всегда удивительное ощущение цвета. Достаточно открыть любую его работу и всмотреться, чтобы его невероятное умение создать гармонию оттенков в каждом мазке кисти покорило и вас.

Не поленитесь. Полистайте хотя бы одну книгу Эрика Карла медитативно вглядываясь в обрезки коллажей. И как знать, может не только ваш ребенок, но и вы полюбите его всем сердцем. И я буду искренне рада, если окажется, что я хоть немножко этому поспособствовала.