Дирар ибн Дамра об 'Али ибн Абу Талибе

Передано, что однажды Дирар ибн Дамра аль-Канани пришёл к Му’авия (да будет доволен им Аллах), и Му’авия попросил его рассказать об ‘Али ибн Абу Талибе (да будет доволен им Аллах). Дирар сказал: «Может быть ты освободишь меня от этой просьбы?». Му’авия настоял: «Нет, опиши мне какой был ‘Али». Тогда Дирар сказал: «Раз ты настаиваешь, то я опишу тебе его: он был человеком мудрым и сильным; говорил верно и судил справедливо; его уста источали знания и изрекали мудрость; мирская жизнь с её тленными прикрасами не увлекала его, зато он находил уют в ночной мгле, предаваясь молитвам; он был рассудителен, подолгу размышлял, часто взывал с мольбами к Аллаху и обращался к своей душе (т.е. к самому себе) с праведными наставлениями; любил короткую одежду и простую пищу и, клянусь Аллахом, был подобен любому из нас (т.е. будучи повелителем правоверных не выделял себя из числа людей); если кто-либо из нас приходил к нему, он усаживал его возле себя, а если мы просили его о чём-нибудь, то обязательно исполнял наши просьбы, но несмотря на его близость к нам и простоту мы всё же испытывали почтительный трепет, разговаривая с ним; его улыбка светилась подобно жемчугу, нанизанному на нить; он почитал религиозных и набожных людей, любил бедняков; сильные не питали надежд склонить его ко лжи, а слабые никогда не отчаивались в его справедливости. Да будет Аллах свидетелем моих слов, однажды, когда ночь опустила на землю свой покров и закатились звёзды, я видел, как он сидит в своей молельне и взывает к Аллаху, держась за бороду, раскачиваясь и содрогаясь, словно ужаленный скорпионом, и плача, подобно человеку, которого постигло горе. Я словно и сейчас слышу слова его мольбы: «О Господь наш, о Господь!» - горячо взывал он к Аллаху и обращался к мирской жизни со словами: «Меня ли хочешь увлечь и обольстить, о дольняя жизнь? Не бывать этому, ни за что не бывать! Обольщай других. Я же развёлся с тобою трижды. О земная жизнь, ты коротка, общество твоё презренно, а опасность твоя велика. Ах, как мало у меня провизии, но как долог и тернист мой путь». Слушая, рассказ Дирара Му’авия плакал, слёзы текли по его бороде и, будучи не в силах сдерживать их, он вытирал их концом рукава. Все кто присутствовал при этом тоже обливались горючими слезами и захлёбывались от плача. «Да, таким был Абу-ль-Хасан (т.е. ‘Али)» - произнёс Му’авия и, обращаясь к Дирару, спросил: «Как сильно ты скорбишь о нём?». «Я скорблю о нём, подобно матери единственного ребёнка, которого зарезали на её руках. Слёзы не засыхают, а печаль неизбывна», - ответил Дирар, затем поднялся и вышел.
Приводит аль-Къуртуби.