Травматическая привязанность и Стокгольмский синдром среди избиваемых женщин

Статья про Стокгольмский синдром, а также есть интересная схемка Колесо Власти и Контроля. Очень рекомендую. Что касается меня и моих сестёр, то мы всё это пережили и продолжаем переживать. Где там по тексту насильник, агрессор или мужчина, туда можно подставлять имя нашей мамашки и картина будет один к одному. Сексуальное насилие тоже можно исключить в нашем случае его не было, но всё остальное-то было. Это я пишу в ответ тем, кто пишет, что "мама - это святое", в общем. Прости господи, святой насильник, в совершенстве владеющий контролем и стремящийся к неограниченной власти. Фу, страшный сон моей жизни. Мировоззренческая несостыковка. У меня девиз по жизни: "живи сам и дай жить другому." Но у насильника (Мамахена) и его отуплённых жертв (мать Мамахена, мои младшие бывшие сёстры) совершенно другое мировосприятие, диаметрально противоположное! Почитайте, какое нездоровое. Чтобы попутно пониматЬ, почему живут с насильниками и не уходят от них. Почему, я например, годами жила с Мамахеном и не уходила жить отдельно сразу в 16-18 или 22 лет. или даже в 26. Мне часто говорят, что мешало... Те, кто не был в семье с таким серьёзным насилием. Ну, это я вехи и переломные моменты жизни отметила, когда можно было и даже нужно было уйти или сбежать, как-то сепарироваться под предлогом, "давай временно поживём отдельно". Как было бы здорово пожить без говна, подумать без чужого говна в мозгу о своей жизни, о своём будущем. Ан нет, "спасибо" Стокгольмскому синдрому опять же. Бывают же человек - гадина по жизни, контролирует, насилует, подавляет, при этом всех убеждает в обратном. Якобы это насильника жертвы-подопечные подавляют, высмеивают, контролируют, ложь, манипуляции, запугивания - наше всё у этой "святой". Я к такой мерзости и близко своих детей не подпущу.

http://womenation.org/dixon-trauma/

Травматическая привязанность и Стокгольмский синдром среди избиваемых женщин

Авторка: Дебра Диксон

Почему же "они не уходят?" - вопрос, который задают первым, если разговор заходит о домашнем насилии. Теория травматической привязанности - социальный стокгольмский синдром - проливает свет на это явление.

Мы часто слышим, как избиваемых женщин снова и снова спрашивают: «Почему ты остаешься?» Большинство людей в этом обществе давно не принимают ответ: «Потому что я люблю его». Однако когда избиваемая женщина говорит: «я люблю его», она на самом деле пытается, как может, описать Стокгольмский синдром. Она знает, что она испытывает очень сильные чувства к нему, и она приписывает эти чувства любви, просто потому, что ей не хватает информации. У этих женщин нет информации, чтобы точно описать динамику, которая приводит к формированию привязанности во время насилия и травмы, и потому приписывает свои интенсивные чувства лучшему, что она может придумать - любви. Теории о том, почему избиваемые женщины могут оставаться в отношениях, варьируются от «выученной беспомощности» до феминистских теорий в отношении статуса и отсутствия ресурсов, необходимых для ухода. Некоторые из этих проблем (выученная беспомощность и отсутствие ресурсов) действительно могут быть причинами, но в этой статье мы рассматриваем именно привязанность, которая может сформироваться в результате тяжелой, продолжительной травмы.

На травматическую привязанность впервые обратили внимание после случая с захватом заложников, который произошел в Стокгольме, Швеция. Власти были поражены, когда заложники отказались с ними сотрудничать и воспринимали полицейских как злодеев. Они стали свидетелями того, как заложники начали идентифицировать себя с захватчиками. Власти были еще больше шокированы, когда заложники отказались давать свидетельские показания против преступников, а одна заложница впоследствии вышла замуж за одного из преступников. В случае с заложниками привязанность была сформирована за считанные часы. Однако у домашних насильников обычно есть многие годы наедине с жертвой без чьего-либо вмешательства.

Такой вид привязанности формируется, когда благополучие ребенка, заложника или избиваемой женщины зависят от захватчика или насильника. Если домашний насильник полностью контролирует ее деньги, безопасность и счастье, то она начинает направлять все свои усилия на то, чтобы он был счастлив. Эта привязанность не только служит интересам насильника, временами она в интересах самой жертвы и является условием ее выживания. Если заложник или избиваемая женщина будут чаще спорить и возмущаться, то это может угрожать их физической безопасности. Если насильнику или захватчику не нравится жертва, то физическая угроза возрастет.

Мы часто осуждаем жертву за то, что она остается в подобных отношениях, и не можем понять, как такое может произойти. Склонный к насилию, контролирующий мужчина не избивает женщину на первом же свидании. Когда мы только встретились с человеком, мы стараемся произвести наилучшее впечатление, и насильник не исключение. Если бы он ударил женщину на первом свидании, то второго свидания никогда бы не было. Она еще ничего не инвестировала в эти отношения, и она подобного не потерпит. Он устанавливает над ней контроль в результате постепенного процесса.

Опыт избиваемых женщин, заложников и военных заключенных имеет много схожего. Их объединяет то, что их унижали, изматывали, угрожали насилием, совершали против них насилие время от времени, в то же время изредка проявляя благосклонность, их захватчик демонстрировал свое всемогущество, изолировал их и так далее.

Динамику, которая характерна для домашнего насилия, можно продемонстрировать с помощью так называемого Колеса власти и контроля, которое было создано организацией Domestic Abuse Intervention Project (DAIP). Очень интересно, что когда мы сравниваем это колесо с Таблицей принуждения Бидермана, созданной Международной Амнистией, то они практически идентичны. Таблица представляет собой описания техник, которые использовали китайские коммунисты, КГБ и так далее.

Различные специалисты, которые контактируют с избиваемыми женщинами, до сих пор не знают, почему женщины могут оставаться. Эти специалисты неспособны воспринять картину в целом из-за нехватки информации. Неспособность понять создает множество проблем. Представители правоохранительных органов, как и общество, обвиняют женщин, если те начинают защищать своих насильников, они не знают, что эта защита с ее стороны объясняется привязанностью, которая сама по себе уменьшает ее травму. Жертвам не предоставляется информация о том, как можно справиться с подобной привязанностью, и в результате они приписывают свои странные чувства «любви». Это приводит к тому, что они и их дети остаются в травматичных отношениях.

Мы советуем дипломатам в случае взятия в заложники избегать любой конфронтации. В то же время мы требуем от избиваемых женщин, чтобы они сотрудничали с правоохранительными органами, которые могут обеспечить их безопасность самое большее на несколько часов. Я не говорю, что избиваемым женщинам не надо с ними сотрудничать. Я прошу пересмотреть отношение к домашнему насилию на основе того факта, что оно может привести к травматической привязанности, и что ее нужно учитывать.

Травматическую привязанность можно определить как развитие сильных эмоциональных связей между двумя людьми, один из которых время от времени оскорбляет, избивает, мучает и запугивает другого.

Существует две общих черты в структуре отношений с травматической привязанностью:

Существование дисбаланса власти, в результате чего человек, против которого совершается насилие, чувствует, что второй человек доминирует над ним.
Прерывающийся характер насилия.

Дисбаланс власти

Социальные психологи установили, что неравный баланс власти в отношениях приводит к растущему дисбалансу. Подобный дисбаланс власти постоянно увеличивается, жертва начинает относиться к себе все более негативно, начинает чувствовать, что она неспособна сама позаботиться о себе, она становится все более зависимой от своего насильника. Этот цикл растущей зависимости и снижения самооценки повторяется снова и снова и в результате создает сильную и эффективную (эмоциональную) привязанность к насильнику.

Одновременно у насильника развивается преувеличенное ощущение собственной власти, которое скрывает тот факт, что он зависит от жертвы - она нужна ему, чтобы поддерживать образ себя. Это ощущение власти зависит от его способности сохранять абсолютный контроль в отношениях. Если эту роль поставить под сомнение, то замаскированная зависимость насильника от жертвы сразу становится очевидной.

Примером такой динамики власти может служить то, что если от мужа-насильника уходят, то он тут же начинает отчаянно пытаться вернуть жену обратно, для чего запугивает ее и угрожает.

Прерывающийся характер насилия

Когда физическое насилие совершается в произвольное время, и когда оно перемежается с дружелюбным и благосклонным контактом, то это связано с самым сильным проявлением травматической привязанности.

Три фазы цикла насилия (нарастание напряжения, избиение и «медовый месяц») представляют собой наилучший пример прерывающегося насилия. Каждая фаза является непредсказуемой по длительности и тяжести, и это приводит к тому, что жертва постоянно находится в неуравновешенном состоянии и надеется, что все изменится. Фаза «медового месяца» является необходимым условием для травматической привязанности. Эта фаза позволяет жертве испытать спокойные и любящие чувства со стороны насильника, и это усиливает ее эмоциональную привязанность к нему.

Стокгольмский синдром обычно развивается при соблюдении следующих условий:

Жертва воспринимает насильника как угрозу ее выживанию, физическому или психологическому.
Жертва воспринимает насильника, как проявляющего доброту, какой бы маленькой она ни была.
Жертва не видит возможности убежать от насильника.
Жертва изолирована от других людей.
Жертва фокусируется на потребностях насильника.
Жертва видит мир с точки зрения насильника.
Жертва воспринимает тех, кто пытается ей помочь как «плохих», а насильника как «хорошего».
Жертве трудно уйти от насильника, даже если есть такая возможность.
У жертвы есть симптомы ПТСР (пост-травматического стрессового расстройства), которые включают депрессию, низкую самооценку, тревожные реакции, паранойю, чувство беспомощности, повторяющиеся кошмары и «флэшбеки» (повторные переживания травматичной ситуации).