Дневник Марии Башкирцевой

дочитала дневник Башкирцевой. Что ж, самое настоящее и потому трогающее было в конце. Я сама иногда с ужасом задумываюсь, что всем нам предстоит умирать (как это будет?)- а М.Б. знала, что совсем скоро... это немного пугающе - читать ее дневник и осозновать, что эти слова не придуманы кем-то, а слова реального человека. Что это не воображаемый персонаж.

А иногда, когда я возвращаюсь домой с курсов, иду по историческому центру Петербурга, то думаю, что она, опять же - реальный человек, ходила по Невскому и все это видела..

Обратившись к википедии, я нашла отзыв о дневник М.Б. другой русской девушки, причем тоже известной своим дневником. Ее мнение довольно схоже с моим
- я нахожу стремления и ценности Марии непривлекательными, отталкивающими. Она жаждет славы - сначала грезит о карьере певицы, раздумывает о варианте быть женой известного, богатого и почитаемого человека, потом начинает усердно рисовать и учиться, учиться. Мнения ее часто противоречивы. Так, с раздражением признавая в себе отсуствие таланта, она решает убить себя в 30 лет - если не достигнет славы. И пишет, капризно пишет о смерти, как о чем-то желанном и правильном. А потом становится ясно, что это может случится гораздо раньше - и как хочет она жить хотя бы до 30, как "обожает" все - роскошь, наряды, природу и проч. и проч.

Вот что пишет Елизавета Дьяконова по прочтении этого поизведения:

"Личность автора — в высшей степени несимпатична. Отыщите хоть одну привлекательную сторону её характера, укажите искреннее, сердечное движение в этой книге! „Я“ — переливается на всех страницах тысячами оттенков, от мрачного до светлого — и наоборот.

Не понимаю, как могли заинтересоваться этим дневником за границей: Гладстон отозвался о нём как об одном из величайших произведений конца этого века. Другие превозносят эту книгу до небес, потому что в ней будто бы „весь отразился век, век нынешний, блестящий, но ничтожный“, и Мария Б. была его самой типичной представительницей.

Бедное XIX столетие! Оно отразилось в самолюбивом, слабом и безнравственном человеке! Неужели оно, подходя уже к концу, не заслужило лучшего сравнения?..

М. Б-ва, конечно, искренна в дневнике, она рисует себя такой, какая она есть. Её нельзя назвать талантливой, даровитость — вот её блеск. Но чудовищен этот ужасный эгоизм под блестящей прекрасной внешностью. Если дать прочесть эту книгу монаху, он скажет: „Заблудшая, несчастная душа“ — и, пожалуй, будет прав. Горько видеть, как увлекаются в наше время подобными книгами…".

И как грустно и завораживающе-страшно читать последнюю запись в ее дневнике, а за ней и историческую справку:

"Понедельник. 20 октября. Несмотря на прекрасную погоду, Бастьен-Лепаж вместо того, чтобы отправиться в лес, приходит ко мне. Он почти не может ходить: брат поддерживает его под руки, почти несет его. Один раз в кресле ему сделалось дурно... А разные бездельники преспокойно здравствуют... Эмиль -- превосходный брат. Он сносит и втаскивает Жюля на своих плечах на их третий этаж. Дина оказывает мне такую же преданность. Вот уже два дня, как постель моя в большой гостиной, но она разгорожена ширмами, табуретами, роялем, так что совсем незаметно... Мне слишком трудно подниматься по лестнице...

На этом кончается дневник: Мария Башкирцева умерла одиннадцать дней спустя, 31 октября 1884 года."