В детстве сугробы казались такими глубокими, а горка очень - преочень высокой.
Папы всех детей с нашего двора своими усилиями строили из снега горки, а потом заливали их водой. Иногда у них хватало сил и на маленький каток, на котором я каталась в своих белоснежных коньках. Папа у меня был тренер по конькобежному спорту, но так и не научил меня хорошо стоять на льду. Все-таки зима для меня - это горка. Выбегаешь из дома, по дороге выискиваешь глазами хоть какой-нибудь кусок картона. Отлично, если попадется фанера, - на ней быстрее скатываешь вниз кому-нибудь под ноги, унося этого, свалившегося на тебя, дальше, подбирая по дороге все больше и больше желающих прокатиться в куче-мале. За воротом - снег, под варежками - тоже, но так горячо от того, что весело в сердце.Домой приходили снеговиками: на шубах и шапках висели маленькие сосульки; веник ждал у двери, чтобы смести с тебя снег. Ты бежал к батарее, просовывал ноги между пластинами, и слушал, как тепло разливается по твоему телу.
Вот такое счастье было у меня. Кто-то ходил на лыжах, катался на коньках и санках, а для меня милее горки не было ничего моей детской зимой.
