А Филипп в школе

Я всегда была за за образность, за нестандарт. Нет ничего скучнее - учиться по учебникам. В занятиях с Аней я откровенно засыпаю, стоит нам открыть тетрадку с цифрами или приблизиться к двери холодильника с магнитными буквами. Дочка тоже оказалась творческой.

На горшок бежит Аня в последнюю секунду - очень жаль ей расставаться со своим родным, уговорами и обманами нажитым. Но оказавшись на горшке, избавляется от отягчающего жизнь быстро, словно канарейка, и оповещает всех звонким сопрано: "Я все!" Чтобы закрепить успех, а может уже просто по привычке, дежурный по мытью попы одобрительно, и даже восторженно, словно там изваяние Микеланжело, вторит птичке: "Молодец! Три какашки!" Анна заглядывает в горшок и деловито констатирует: "Две большие и одна маленькая. Папа, мама и я". И немного подумав, добавляет: "А Филипп в школе".

***

Между тем, Филипп оказался великим педагогом, поставившим жирную точку в двухнедельной череде борьбы Анны со сном. Это он последние пару дней стоял грудью за семейный покой, не пуская в комнату непокорной чертовки никакие силы добра в лице отца и матери. Это он занимался переговорами с вновь затеявшей скандал девицей лично. Силы добра же прилипли ушами к стенам и улавливали то стихающие, то возрастающие децибелы: "Нет, ты мне объясни, что тебе надо? Мишку? Не надо мишку? Так возьми и выбрось его за борт кровати. В чем проблема? Пить хочешь? На, пей. Не хочешь? Не пей! Какать? Ты только что какала". Филипп говорил с ней очень выразительно и твердо, хоть и голосом добряка. Делал паузы, чтобы розовощекая кукла с льняным оперением могла что-то блеять в ответ, но не успевала пуститься в рев.

И вот вчера вечером и сегодня днем Анна ложится в свою постель без протеста... Старшего брата-школьника уважает.